Крысиная возня. Записки реабилитанта - Андрей В.

Потом была функция «репортер». Это было уже интересней. «Репортер» должен был написать и прочитать репортаж за прошедший день на перекуре после Утреннего собрания. Тогда я и начал писать про реабилитацию. Не всегда выходило смешно, но стиль уже проявлялся. Я понял, что в своих репортажах могу стебаться над ненавистными персонажами, причем совсем безнаказанно. А еще в каждом репортаже у меня был кулинарный блок, в котором я безжалостно разносил в пух и перья тех, кто готовил мерзкую еду. Написание репортажей не занимало много времени, но зачитывать их на перекуре было волнительно. Поначалу у меня был жуткий страх оценки, да и абстинентный синдром еще не давал до конца успокоиться.

Затем я стал «физоргом». На собрании я попытался было увильнуть, сославшись на больное колено, но не смог, так как «физоргами» до меня были уже все. По сути, это просто: провел утром зарядку и свободен.

Следующая функция была гораздо более опасная: «хранитель времени», или просто «ХВ». «ХВ» должен был оповещать всех за пять минут до начала любого мероприятия и подводить часы, висевшие в общественных местах. Все просто, казалось бы. Но на этой функции на «доску» влетали все, а кто-то даже по несколько раз в день. Достаточно было вместо «Пять минут до мероприятия!» прокричать «Четыре!», и, считай, ты попал. Плюсов в работе «хранителя времени» не было никаких, лишь один сплошной стресс. Постоянно нужно было контролировать себя, время, расписание, часы, и казалось, что за тобой следят абсолютно все. Пару раз я «вылетел», потеряв контроль на минутку, но этого никто не заметил, и неделю я провел без «штрафов».

С огромным облегчением я принял следующую функцию – «цветовод». «Цветоводу» вообще ничего делать было не нужно, кроме как поливать цветы, а также разговаривать с ними (в тетрадке была прописана такая обязанность на самом деле). Пару раз меня хотели, конечно, «вынести» за пожелтевшие листочки, которые непременно нужно было обрывать, но этот вопрос я быстро уладил своими мстительными методами (всех, кто пытался уличить меня в чем-то, тому я мстил три дня, чтоб неповадно было).

Наконец, была самая нелюбимая многими двухнедельная функция «массовик-затейник». С нее и началась моя борьба за меню. Среди обязанностей был пункт: «Собирать деньги на личные нужды». За него-то я и решил зацепиться, когда собирал деньги на курятину. Помыкавшись две недели и поняв, что ничего не получается, я не опустил руки, так как понимал, что это только начало.

«Массовиков», по традиции, было два, и я нес эту функцию вместе с тем самым интеллигентным старичком с седой бородкой. Его звали Саша Ш., но все называли его Саша Ша, иногда Сантьяго. Саше Ша было почти шестьдесят, но выглядел он печально, и бог знает почему его не поселили внизу с дедами (на первом этаже в одной комнате находились пожилые люди, у которых была своя облегченная программа). Потому что здесь ему было тяжелее всех, в силу возраста. На всех мероприятиях, кроме зарядки и творческих вечеров, он спал. Маленький, худой, щуплый. Был он какой то блаженный, или, как здесь говорили, аллилуйный. Ему казалось, что он всех любит и что его любят все. Еще он был творческим человеком. С собой из Москвы он привез гитару, постоянно писал стихи и очень любил петь песни, свои и не только, аккомпанируя сам себе. Иногда этим он доводил окружающих до бешенства, и многим хотелось разбить гитару об его голову. Эти его творческие таланты были мне на руку, так как я мог использовать их при организации творческих вечеров, которых прежде никогда не делал и даже думать о которых не хотел. (Но безответственный подход к проведению творческого вечера стоил от 300 своеволий.) По опыту я знал, что нужно иметь несколько вариантов проведения ТВ, и у меня их было три: «Мафия», «Кино» и «Саша Ша поет». Саша пел и на выписках, и на днях рождения, меня это устраивало – я занимался лишь организационной частью и рисовал открытки на юбилеи трезвости и дни рождения.

Затем я стал «банщиком». Кто помнит фильм «Ты – мне, я – тебе» с Леонидом Куравлевым в главной роли, тот знает, насколько уважаемым человеком был банщик в СССР. С этой функцией я справлялся совсем не так успешно, но без напрягов. Немного приходилось побегать в субботу, в банный день, зато всю оставшуюся неделю можно было плевать в потолок.

Самый интересный казус случился со мной во время исполнения следующей функции – «обсерватор». Что означает это слово, никто не знал. У меня оно вызывало или космические, или кухонно-бытовые ассоциации. Тоже дело нехитрое – распределить ответственности на УС: кто будет зачитывать ежедневники, придумывать вопросы на ГСП, кто сочинит лозунг, «проведет забаву» (небольшой конкурс в течение дня), проведет ГСП и так далее… Но здесь у меня уже была власть. Можно было навязать нежеланную ответственность человеку, который тебе не нравится. Такое издевательство – своеобразный сарказм.

Функция «обсерватора» была недельной, по окончании функции каждый функцийный должен был зачитать отчет о ее проведении на собрании функцийных. Последний пункт отчета назывался «Пожелания» (для следующих). Я зачитал то, что написал в нем: «Любыми путями оставайтесь на этой функции на второй срок!»

И в этот момент, как в фильме «Криминальное чтиво» произошло то, что можно считать божественным вмешательством. После зачтения моего отчета, человек, который должен был дать оценку моей недельной работы на посту обсерватора, негативно оценил мои труды. В этот момент на собрание зашел Александр Дмитрич и предложил «оставить такого нерадивого обсерватора на второй срок». Конечно, против никто не был – стадный инстинкт. И все дружно проголосовали за продление моего срока еще на неделю, что считалось, в сущности, наказанием. (Снятие с функции и постановка на нее решалось всеобщим голосованием – очередная формальность.) Но для меня это было невиданной удачей. Это мне и было нужно. Чувство ликования, восторга и эйфории охватило меня.

«Вот это я дал, уже толпой манипулирую, нужно в депутаты идти», – пошутил я про себя.

И с чувством выполненного долга подошел и поблагодарил игрока Криса, который меня раскритиковал. Он, кстати, удивился такому моему поступку, ему на самом деле не нравилось, как я нес эту функцию.

Следующая функция была самая желанная. Ну, может быть, она была на втором месте после «ШК (шеф кухни)». Это была функция «дискомен». Многие не понимали важность этой функции. От «дискомена» зависело эмоциональное состояние всей «семьи» в выходные дни и не