Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

Оперативное построение фронта намечалось в два эшелона, причем 6-я гвардейская танковая армия предназначалась для действий за ударной группой войск фронта. Начало наступления планировалось на 20-25 августа.

Генеральный штаб с этим планом в основном согласился, но в отношении использования танковой армии остался при своем прежнем мнении. Во втором эшелоне она не могла играть ведущей роли при броске фронта через Хинган. Темп ее продвижения на восток регулировался бы в данном случае находящейся впереди пехотой. В то же время этот мощный бронированный кулак, очевидно, терял возможность поддержать пехоту при захвате и удержании горных проходов. Нельзя было надеяться и на то, что под прикрытием пехоты танки сумеют прорваться через теснины на Маньчжурскую равнину: попробуй прорвись, когда эти теснины и горные дороги окажутся забитыми самой пехотой и ее обозами. Короче говоря, при таком оперативном построении сил фронта танковое объединение как бы утрачивало свои главные боевые качества.

Доводы Генерального штаба Ставка признала достаточно убедительными. Р. Я. Малиновскому было предложено по прибытии в Забайкалье вернуться еще раз к тем элементам плана, которые являются спорными, дополнительно научить на местности соображения инакомыслящих и тогда уже принять окончательное решение. Родион Яковлевич с этим согласился и впоследствии внес предложение использовать 6-ю гвардейскую танковую армию в первом эшелоне.

В итоге такой совместной творческой работы со всеми командующими фронтами к 27 июня 1945 года определилось основное содержание стратегического плана советского Верховного Главнокомандования. Намечалось одновременное нанесение трех сокрушительных ударов, сходящихся в центре Маньчжурии: из Монгольской Народной Республики с так называемого тамцакского выступа главными силами Забайкальского фронта. из района юго-западнее Хабаровска - силами 2-го Дальневосточного фронта и из Приморья - основной группировкой войск 1-го Дальневосточного фронта. Цель этих ударов состояла в том, чтобы расчленить войска Квантунской армии, изолировать их в Центральной и Южной Маньчжурии и уничтожить по частям.

Войска Забайкальского фронта должны были выполнять решающую роль. Их удар нацеливался на жизненно важные пункты врага - Мукден, Чанчунь, Порт-Артур, захват которых решал исход борьбы.

Удар войск 1-го Дальневосточного фронта из Приморья направлялся на Гирин по кратчайшему пути навстречу удару из Забайкалья. Наступление в Приамурье войск 2-го Дальневосточного фронта сковывало противника и способствовало разгрому Квантунской армии.

В таком виде план был наложен на карту А. М. Василевского, назначенного главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке, и в последующей подготовительной работе непосредственно на фронтах подвергся лишь незначительным уточнениям. Он отчетливо выразил основную идею советского Верховного Главнокомандования на изоляцию и уничтожение Квантунской армии. На основе этого плана в дальнейшем была разработана директива Ставки.

27 июня К. А. Мерецков получил разрешение отбыть на Дальний Восток. Он покидал Москву несколькими днями раньше А. М. Василевского и Р. Я. Малиновского.

Всем троим в целях соблюдения секретности было приказано снять маршальские погоны.

К новому месту службы Кирилл Афанасьевич следовал под именем генерал-полковника Максимова. И не поездом, как ему хотелось, а самолетом. Сталин опасался, что на железной дороге Мерецкова могут опознать. К тому же Верховный пожелал проверить, сколько времени займет такой полет.

Кирилл Афанасьевич добирался до города Ворошилова в течение 36 часов 55 минут. В воздухе находился 28 часов 30 минут. На место он прибыл 29 июня.

Р. Я. Малиновский, условно именовавшийся генерал-полковником Морозовым, был в Чите 4 июля. Вместе с ним прибыл М. В. Захаров под именем генерал-полковника Золотова. А 5 июля туда же явился и А. М. Василевский, значившийся по документам "заместителем Наркома обороны генерал-полковником Васильевым".

Прежде всего Александр Михайлович вручил Р. Я. Малиновскому директиву Сталина на предстоящую операцию. В этом документе обращалось особое внимание на обеспечение бесперебойной работы железных дорог в границах фронта и прикрытие района расположения наших главных сил.

Подготовку совместных наступательных действий войск Забайкальского фронта и монгольской Народно-революционной армии предлагалось закончить к 25 июля. Цель операции - разгром Квантунской армии и овладение районом Чифып, Мукден, Чанчунь, Чжаланьтунь - должна была достигаться стремтельным вторжением к Центральную Маньчжурию при четком взаимодействии с войсками Приморской группы и Дальневосточного фронта. Директива напоминала о необходимости упредить японцев в овладении Большим Хинганом. Для этого создавалась сильная ударная группировка из трех общевойсковых (39. 53. 17-й) и одной танковой (6-й гвардейской) армий, направлявшаяся в обход Халун-Аршанского укрепленного района на Чанчунь. Требовалось воспретить врагу отход на горный хребет. Ближайшей задачей фронта являлось: разбить противостоявшего противника, преодолеть Большой Хинган и на пятнадцатый день наступления выйти главными силами на рубеж Дабаньшан, Лубэй, Солунь. Захват этого рубежа и закрепление за нами Хинганского хребта были важнейшими условиями дальнейшего успешного развития операции.

Сталин не любил неопределенностей и, помня недавние наши споры о порядке использования танковой армии, приказал при подписании директивы включить в нее следующий пункт: "6-й гвардейской танковой армии, действуя в полосе главного удара в общем направлении на Чанчунь, к 10-му дню операции форсировать Большой Хинган, закрепить за собой перевалы через хребет и до подхода главных сил пехоты не допустить резервов противника из Центральной и Южной Маньчжурии". Такая формулировка не допускала никаких сомнений относительно места танковой армии в оперативном построении войск фронта. Она могла находиться только в первом эшелоне и должна была вести за собой остальные армии.

Последующую задачу фронта составлял выход главными силами на рубеж Чифын, Мукден, Чанчунь, Чжаланьтунь, то есть в центр расположения Квантунской армии.

Директивой Ставки определялись также действия войск на вспомогательных направлениях. А завершалась она требованием строжайше соблюдать скрытность всех наших приготовлений. "К разработке плана операции допустить: командующего, члена Военного совета, начальника штаба фронта и начальника оперуправления штаба фронта - в полном объеме. Начальников родов войск и служб допустить к разработке специальных разделов плана без ознакомления с общими задачами фронта. Командующим армиями задачи поставить лично устно без вручения письменных директив фронта. Порядок допуска к разработке плана операции армии установить такой же, как для фронта. Всю документацию по планам действий войск хранить в личных сейфах командующего войсками фронта и командующих армиями".