Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

цвета, стоявшими на хвостах спиной к спине и изрыгавшими воду. Капли падали с радостным звоном. Если закрыть глаза, кажется, что сидишь на берегу горной речушки у невысокого водопада. Самое место для медитации. Чем я и занялся, прислонившись спиной к круглой теплой колоне из мрамора жемчужного цвета и погрузившись в воспоминания о будущем.

— Господин ждет тебя, — вырвал меня из нирваны голос раба.

Тиберий Клавдий Нерон принял меня в своем таблинуме, в котором справа от входа стоял большущий, человека три поместятся, деревянный сундук с бронзовыми углами и скрепляющими полосами, закрытый на железный висячий замок, довольно простенький. Я бы такой открыл обычным гвоздем. Хозяин сидел в одном из четырех низких кресел перед низеньким столиком, на котором стояли серебряная посуда с вином и объедками. Раб лет пятнадцати как раз переставил ее на поднос и унес, а еще один протер столешницу из черного дерева влажной тряпкой, из-за чего она стала казаться серой.

— Что тебе надо? — устало спросил Тиберий Клавдий Нерон, задолбанный, видимо, десятками просителей.

Он относился ко мне немного лучше, чем почивший Децим Клавдий Друз Германик, но приятельские отношения у нас не сложились. Старший брат подчинялся мнению младшего.

— Ничего, — ответил я, — но всем остальным скажешь, что приходил похлопотать за своего сына, чтобы ты взял его в поход на германцев или даков. Он сейчас военным трибуном в Одиннадцатом легионе в Иллирике. Сражался с горцами, был ранен.

— Тогда зачем ты пришел? — удивленно задал он вопрос.

Я показал глазами на раба, выметавшего маленьким веником крошки из-под столика.

— Пошел вон, — тихо приказал ему хозяин.

Когда мы остались одни, я наклонился поближе и произнес очень тихо, чтобы меня услышал только мой собеседник:

— Случайно узнал, что одна очень знатная и влиятельная дама, которая никого не боится, ищет яд, убивающий медленно. Обычно такой используют, когда мешает муж. Обещает заплатить золотом и посодействовать в продвижении по службе.

О помощи в карьере я приврал, чтобы сразу стало понятно, кто это.

Лицо Тиберия Клавдия Нерона окаменело. Смотрел напряженно мне в глаза, пытаясь понять что-то очень важное.

— Зачем ты сказал мне это? — спросил он так же тихо.

— Чтобы ты принял меры. Уехал из Рима на время, — ответил я. — Отблагодаришь моим детям, когда станешь императором.

— Я стану императором⁈ — удивленно произнес мой собеседник.

— Да, сменишь Цезаря Августа, но жить он будет еще долго, — проинформировал я.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался он.

— Друид предсказал. Все предыдущие его слова сбылись, — выдал я трафаретную версию.

При этом подумал, что, может, в этой эпохе я оказался именно для того, чтобы предупредить Тиберия Клавдия Нерона.

— Тебя заплатила Октавия, чтобы выжить меня из Рима, — выдал он вдруг довольно громко конспирологическую версию.

— Видел ее только издали. Можешь обижаться, но брезгую такими женщинами, — признался я.

Он скривил губы в презрительной ухмылке и молвил:

— Я тоже. После смерти сына не посещаю ее спальню, чтобы не наткнуться там на какого-нибудь любовника, но развестись не могу.

— Тогда что тебя держит здесь⁈ — удивился я.

— Это домус моих родителей. Я в нем вырос. Он защищает меня, — поведал Тиберий Клавдий Нерон, после чего спросил сам: — А что случится с Гаем и Луцием Висанианами?

— Не знаю, но ты переживешь их и станешь наследником, — уверенно заявил я.

До латифундии слухи доходили с запозданием. Через две недели мы узнали, что будущий император попросился в отставку и добровольную ссылку за пределы Италии. Ему отказали. Тогда Тиберий Клавдий Нерон объявил голодовку. Думаю, что это была не голодовка, а предусмотрительность — отказ есть то, что готовили повара под присмотром его жены. После чего ему разрешили удалиться на остров Родос, взяв с собой только близких друзей. Жена осталась в Риме.

Когда я приехал в столицу и заглянул к Квинту Амбросию, тот сообщил:

— Яд больше не нужен.

— Жаль! — притворно огорчился я. — Мне бы не помешали три сотни ауреусов.

— Может, позже потребуется, так что держи ингредиенты наготове, — посоветовал он.

Они всегда наготове, но не для всех.

Глава 80

Сын вернулся из Иллирика в июне следующего года. Не спешил, потому что понравилась военная служба. Приехал для того, чтобы я помог перевестись в какой-нибудь легион, воюющий с германцами. Ему хотелось подвигов.

— Сперва женись и произведи наследника. Если к тому времени не передумаешь, я похлопочу перед Цезарем Августом, чтобы назначил тебя в легион, который участвует в боевых действиях, — пообещал я.

Видимо, пацану не терпелось отравиться на службу, потому что невесту нашел быстро. Я отправил его забрать деньги в первой моей инсуле для среднего класса. Там он и познакомился с Валерией Манлией из обедневшего патрицианского рода. Ее родители снимали квартиру на втором этаже. Отец служил в Монетном дворе. Видимо, втихаря выносил продукцию предприятия, потому что аренда стоила немало. Сперва сын представил свою избранницу мне. Догадывался, что его ждет за самостоятельный выбор жены. Флавия уже подобрала ему другую из богатого плебейского рода, за которой давали виллу по пути в Неаполь, но ближе к Риму.

Мне Валерия Манлия понравилась. Она выросла в инсуле, пусть и для среднего класса, где более трезво оценивают свое социальное положение, чем обитатели домусов, пусть и маленьких. Я познакомился с ее отцом Титом Манлием, степенным плотным мужиком сорока одного года с нетипичным для римлян носом-картошкой, и матерью, сухощавой и с типичным римским клювом, которая на год моложе мужа. Несмотря на разную внешность, они казались похожими, как случается, когда долго живут душа в душу.

— Никто из твоих родственников не служил в Африке в армии Гая Мария? — поинтересовался я, потому что помнил легата с таким именем.

— Мой дед командовал легионом во время войны с Югуртой, — ответил он. — Ты слышал о нем?

— Кто-то мне рассказывал, не помню, кто, как его дед служил под командованием твоего деда, — соврал я.

— К сожалению, за дочерью мы можем дать всего двадцать тысяч сестерциев. Все остальное раздали старшим детям, — сразу признался Тит Манлий.

— Это неважно, — отмахнулся я и уточнил: — Для сына и меня. С женой придется повоевать.

Само собой, Флавия закатила истерику, обозвав нас обоих неблагодарными скотами, ради которых