Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

рванули на склон горы, поросший маквисом и невысокими деревьями, а остальные, большинство, впали в ступор. Чисто женская реакция. В любой непонятной ситуации ложись на спину, раздвигай ноги и жди, когда проблема сменит полярность.

Не знаю, сколько далматов сумело убежать, предполагаю, что немало. Захватили мы почти полторы тысячи. Из них около сотни — молодые мужчины. Наверное, диванные герои, хотя такого предмета мебели пока нет. Стариков, человек двести, отпустили, а остальных перегнали вместе со стадами в деревню в центре плоскогорья. Отпущенным на волю я объяснил тактику выжженной земли: будем и дальше уничтожать деревни, забирать скот, продавать в рабство жителей, пока не доставят нам Мардина, живого или мертвого. Кто не связан с ним, могут купить у нас коров, коз и баранов или рабов. Цены ниже рыночных. Работорговец заплатит нам меньше, так что подождет.

Простояли на плоскогорье восемь дней. Я дал врагам время принять правильное решение: или подчинятся, или умрут. Мои воины, поделив награбленное барахло, ждали, когда реализуем рабов и скот. Каждый день вместе с пленными съедали не меньше четырех сотен баранов и коз. Начиная с третьего к нам потянулись аборигены, чтобы прикупить себе что-нибудь. Сперва приходили представители других племен, брали скот и рабов большими партиями, может быть, на перепродажу. Затем потянулись далматы, которые выкупали соплеменников, скорее всего, родственников. Мы не задавали вопросы, откуда они и не принадлежат ли к сторонникам Мардина, поэтому поток желающих купить по дешёвке начал расти. Их запускали к пленным и в стада, разрешая выбрать, кого захотят. Цена была низкая и стабильная, указанная на специальной табличке. Чаще расплачивались весовым металлом, не обязательно драгоценным. Мы брали и железо, и бронзу, и латунь, и олово, и свинец, и ртуть… Места занимают мало, а трофейных мулов и ослов у нас много.

Вечером седьмого дня два старика привезли в кожаном мешке голову Мардина. Я не стал расспрашивать, кто и как его убил. Далматы поняли, что излишне пассионарный соплеменник, решивший стать царьком, погубит их, и избавились от него. Закон выживания этноса не дружит с честью, правдой, справедливостью.

Глава 78

Триумф полагается, если победил более пяти тысяч врагов. У нас столько не набралось, так что могу спать спокойно. Зато приподнялся немного по деньгам. Часть захваченного мы продали в Салоне, где цены были намного выше, чем в горах. Я забрал десятую часть денег, а остальное поделили между участниками похода. По их словам, это была прибыльная прогулка по горам.

Флавия чуть не убила меня, узнав, что сын был ранен. Пришлось вызвать его в Салону, чтобы убедилась, что с ним все в порядке. Шрам на лице Тита сперва сильно огорчил ее. Жена мне рассказывала, что в бытность гладиатрисой больше всего боялась, как бы ей не подпортили физиономию. Предпочла бы смертельную рану в живот.

— Он не женщина, для него это не так страшно. Даже наоборот. Теперь все сразу будут видеть, что Тит Октавий не какой-то там никчёмный чиновник, не выезжавший за пределы Рима, а сражался за него с варварами. Полученный в бою шрам очень поможет ему, когда будет делать политическую карьеру, — успокоил я.

В мечтах Флавии ее сын уже консул. Если шрам поможет этому, так тому и быть. Я был помилован, а сын, благодаря ране и подсказке матери, приобрел когномен (кличку). Теперь его звали Тит Октавий Цикатрикс (Шрам).

Сравнительно быстрое уничтожение Мардина сработало отрезвляюще на тех, кто собирался пойти по его пути. Изюминкой было то, что убили его свои, о чем было доведено до сведения представителей всех племен, населявших провинцию Иллирик. Если решишь побунтовать, помни, что расправятся с тобой не враги, а соплеменники, которые хотят жить тихо и спокойно. Так что до конца своего срока я больше не напрягался, если не считать ночные жалобы жены и любовницы друг на друга. Днем они лучшие подруги, не разлей вода.

Замена приехала с большим запозданием, в конце апреля. Пропретор Каэсо Корнелий не спешил уезжать из Рима. Зато мы поспешили убраться из Иллирика. Остался только Тит Октавий Цикатрикс и несколько его дальних родственников. Все по собственному желанию. Не потому, что им понравилась служба в легионе, а потому, что два года в армии помогут им в будущем сделать карьеру. Типа все время воевали с варварами, крутые защитники Рима. Никто ведь не копаться, выяснять, что участвовали всего в одном непродолжительном походе, а все остальное время ездили на охоту и вдали от занудных родителей пропивали трофеи и зарплаты. Впрочем, военный трибун, каковым был мой сын, получает двадцать окладов легионера, то есть четыре с половиной тысячи денариев (восемнадцать тысяч сестерциев) в год. Для этих мест, где цены на порядок ниже, чем в Риме, просто фантастические деньги. В легионе шесть трибунов: латиклавий, заместитель легата, из патрициев и пять ангустиклавиев из сословия всадников, среди которых был мой сын, выполнявшие его поручения. Наши родственники занимали в легионе более скромные должности, связанные со снабжением, и имели, благодаря мутным схемам, не намного меньше. Писцом в Риме столько не заработаешь. Предполагаю, что именно они и уговорили моего сына остаться еще на год. Флавия, которую я заверил, что в ближайшее время в Иллирике восстаний не должно быть, не возражала. Два года службы в легионе — это для политика в три раза лучше, чем один, потому что второй пройдет без покровительства отца.

— Когда вернется, женим его. Есть у меня на примете достойная пара, — помечтала она.

Я не стал спорить с женой. Мы поговорили на эту тему с Титом. Я посоветовал ему не слушать в этом вопросе мать. Женщины в браке решают другие вопросы, чем мужчины. Пусть выберет не ту, что выгодна, а ту, что нравится. Он не бедняк, сын пропретора, так что может позволить себе любую девушку. Кроме проститутки, конечно. Они бывшими не бывают. Знаю по личному опыту. Если будет жить душа в душу с женой, если тыл будет надежен, и карьеру сделает, и деньги придут.

Путь домой был короче, хотя и на два дня продолжительнее. На острове Исса пережидали порывистый и холодный бора́, поднявший волну. На тендере я бы в такую погоду домчался до Апеннинского полуострова часов за семь-восемь, а для галеры она стремная.

Вместе с нами в Италию приплыли осел-производитель и четыре мула, нагруженные накупленным Флавией и Марсией в Иллирике. В Риме будет стоить намного дороже, а перевоз все равно бесплатный. Меня забавляет, как