Корфу - Владимир Виленович Шигин

и проанглийская, во главе с канцлером Безбородко. Пока последняя одерживала верх, но Ростопчин не терял надежды на успех. Как бы то ни было, Павел подписал соглашение о совместных боевых действиях с послом Уитвортом. Для доставки двух дивизий в Ревеле спешно начала готовиться эскадра контр-адмирала Чичагова.

До начала августа союзный флот под общим командованием адмирала Дункана крейсировал у острова Текселя. За ним, защищенный мелями, стоял голландский флот.

Вскоре к союзному флоту прибыло судно под белым флагом. Голландцы интересовались причиной появления союзников. Им ничего не ответили.

А спустя несколько дней к голландскому побережью подошла и эскадра вице-адмирала Митчелла – две сотни судов с десантом – дивизией генерала Аберкромби.

10 августа Дункан отправил голландскому адмиралу Сторею и коменданту крепости Гельдерн предложение о сдаче. Те ответили отказом. А начавшийся затем шторм заставил союзников и вовсе отойти к Текселю. Едва же шторм стих, союзный флот снова обложил Гельдерн. Теперь все делалось основательно. В первой линии встали бомбардирские суда, во второй – фрегаты и шлюпы, в третью – транспорты с десантными войсками. Линейные корабли Макарова и Митчелла на левом фланге наблюдали за голландским флотом, а Дункан и Тет охраняли предстоящую высадку с правого фланга.

16 августа вскоре после полуденной пушки к вице-адмиралу Макарову прибыл адъютант Дункана.

– Сэр! – приложил он, как и положено, при обращении к адмиралу, шляпу к груди. – Мой адмирал предлагал по его сигналу послать гребные суда к транспортам для перевозки войск!

– Это понятно. Оговорен ли порядок перевозки? – сразу перешел к делу Макаров.

Лейтенант передал ему соответствующую бумагу. Макаров передал ее стоявшему поодаль Головнину.

– Переведи-ка мне, Вася, с англицкого!

Головнин бегло перевел.

– Порядок перевозки меня устраивает! – кивнул Макаров. – Что еще?

– Адмирал просит поднять завтра с восходом вместе с кормовыми флагами и флаги принца Оранского!

– Ну, это дельно! – согласился Макаров. Пусть все знают, что мы пришли, чтобы возвратить власть законному правителю.

На следующий день все прошло без сучка и задоринки. Гребные суда свезли войска под прикрытием огня британских кораблей, паливших по берегу до позднего вечера.

Англичане высадили пять тысяч солдат, с кораблей Тета высадились почти тысяча наших. Высадку прикрывали пушками русские шлюпки. К вечеру после кровопролитного боя голландцы оставили крепость Гельдерн, потеряв до полутора тысяч против трех сотен у союзников. На следующий день высадка десанта продолжилась.

Теперь очередь была за союзными эскадрами. Они начали маневрировать, буквально на брюхе протискиваясь между мелей к голландцам. Не все вышло гладко. Из воспоминаний выдающего отечественного мореплавателя Василия Головнина, состоявшего в ту пору флаг-офицером у вице-адмирала Макарова: «В августе 1799 года английский флот, вспомоществуемый союзной ему нашей эскадрой, высадил войска на голландские берега, между местечками Киндоуном и Кампердоуном, и овладел укреплениями мыса Гельдерна. На рейде перед сим мысом находилась тогда голландская эскадра, состоявшая из восьми линейных кораблей, трех фрегатов и одного шлюпа. Чтоб взять эту эскадру, надлежало атаковать ее морской силой. Исполнение сего предприятия было возложено на вице-адмирала Митчеля, которому для того поручено было в начальство восемь английских линейных кораблей; главнокомандующий всего ополчения адмирал Дункан предписал командующему союзной эскадрой вице-адмиралу Макарову назначить из оной два корабля для содействия англичанам. Вице-адмирал избрал корабли “Ретвизан” и “Мстислав”, под начальством капитана Грейга и Моллера, которые тотчас вступили под команду вице-адмирала Митчеля.

Василий Михайлович Головнин

19 августа был день, назначенный вице-адмиралом Митчелем для нападения на неприятеля, и союзная эскадра в 5 часов утра, при попутном ветре и течении, пошла, так называемым, большим проходом к острову Тексель. Но так как в этом проходе голландцами сняты были все баканы и направление течения между мелями англичанам неизвестно, то путь сей подвергал эскадру большой опасности. Передовым кораблем в боевой линии был “Глатон”, который при одном изгибе прохода коснулся мели, но, по малому своему углублению, прочертил только по ней килем и избежал опасности, а корабль “Ретвизан”, второй по линии, шедший непосредственно за “Глатоном”, будучи грузнее его, стал плотно на мель; прочие же корабли, увидев опасность, легко могли уже миновать ее, вышедши на настоящий фарватер, кроме корабля “Америка” и фрегата “Латон”, которые поблизости “Ретвизана” также стали на мель. В следующую ночь ветер усилился, и “Ретвизан” находился на краю гибели… Я тогда находился флаг-офицером при вице-адмирале Макарове, следовательно, имел случай знать состояние каждого корабля, бывшего во вспомогательной эскадре, а будучи употребляем к переводам и в сношениях главнокомандующего с английскими адмиралами, я знал также хорошо и их мнение о каждом из наших кораблей и капитанов. И я к тому могу утвердительно присовокупить, что корабль “Ретвизан” обязан своим спасением присутствию духа и искусству своего начальника, твердости и непоколебимому усердию офицеров, расторопности нижних чинов и вообще, редкому порядку и дисциплине, существовавших на сем корабле во всю кампанию. При сем случае особенно содействовали капитану Грейгу и отличились: капитан-лейтенант Быченский, первый лейтенант Миницкий и лейтенант Хвостов».

Пройдут годы, и Алексей Грейг возглавит Черноморский флот, капитан I ранга Быченский станет героем Дарданелльского и Афонского сражений, а лейтенант Хвостов прославится своими подвигами в Америке, командуя легендарными «Юноной» и «Авось».

Высадка десанта прошла успешно. Вскоре были захвачены береговые батареи и союзные эскадры смогли уже безопасно идти фарватером в глубину Тексельской бухты, где их ждал готовый к бою голландский флот.

Успех десанта деморализовал голландский флот. Стоявшие в северном проходе у Текселя голландские корабли сразу же спрятались за возвышенность мыса Какдоун. Тем временем союзные корабли протиснулись в глубь Тексельской бухты и вышли на дистанцию огня. Но голландцы молчали, не открывали первыми огня и наши с англичанами. Как оказалось, прокламации с призывом восстановить власть штатгальтера и флаги принца Оранского на мачтах союзных кораблей и известие, что на одном из английских кораблей находится сам принц, сделали свое дело. Голландские матросы отказались драться, побросав пороховые картузы в море. Так все восемь линкоров и три фрегата сдались на милость союзников. Лейтенант В. Головнин писал: «…Начальник голландской эскадры контр-адмирал Сторн принужден был отдать ее англичанам, не сделав ни одного выстрела, потому что, кроме него самого и офицеров, все служители целой эскадры признали единодушно прежнее правительство и не хотели сражаться против союзников принца Оранского».

«Ретвизан» и «Мстислав» пленили два линейных корабля, в том числе флагманский «Вашингтон». Флаги и вымпелы с них как трофеи были отправлены в Петербург, где долгие годы хранились в Петропавловской крепости.

В этот день адмирал Дункан вызвал к себе флаг-офицера вице-адмирала Макарова. Вернувшись, тот доложился вице-адмиралу:

– Адмирал Дункан