Корфу - Владимир Виленович Шигин

сразу два письма – одно в Петербург императору Павлу, другое в Неаполь адмиралу Ушакову. Наше участие в блокаде Мальты становилось реальностью.

Нельсон тоже не терял времени и отписал командующему английскими войсками на Минорке, генералу Эрскину: «Дорогой сэр Джемс! Я в отчаянии относительно Мальты… Двух полков в течение двух месяцев при русской помощи будет достаточно, чтобы дать нам Мальту, освободить нас от врага, стоящего у наших дверей, удовлетворить русского императора, защитить нашу торговлю на Леванте…»

Не оставил Нельсон своими предложениями и Ушакова. Д. Милютин в своем труде «Истории войны России с Францией в царствование Императора Павла I» отмечал: «В начале октября 1799 года Ушаков получил неожиданное предложение от лорда Нельсона предпринять соединенными силами осаду Валетты. Двор Палермский также подкреплял просьбу английского адмирала».

В самом конце 1799 года Ушаков уже был готов двинуться к Мальте.

– Англичане блокируют остров без всякого толку вот уже полгода! – объявил он своим капитанам. – Пора уж взять Мальту штурмом, как ранее и Корфу!

На кораблях по-прежнему находились три гренадерских батальона, которым в будущем надлежало стать гарнизоном Ла-Валетты. Зная характер Ушакова и доблесть моряков черноморцев, можно был не сомневаться, что именно так все и было бы. Но россиянам не суждено было поднять свой флаг над древними фортами госпитальеров. В самый последний момент император Павел Первый разобиделся на англичан за их неискренность и бесконечные мелкие пакости в отношении своего союзника.

Академик Е. Тарле писал: «…Оказалось, что два других главнейших партнера по затевавшейся тяжелой борьбе – Австрия и Англия – не только относятся неискренне, но уже наперед держат против нее (России. – В.Ш.) камень за пазухой. Английский кабинет во главе с Уильямом Питтом-младшим, конечно, жаждал, чтобы на помощь англичанам как можно скорее пришли русские эскадры в Средиземное и Северное моря. Но австрийцы и англичане боялись русских, не доверяли им, завидовали их успехам, хотя, по существу, эти успехи шли на пользу общему делу. А главное – эти союзники мечтали уже наперед не только о победе над французами при помощи русских, но и о том, чтобы сами-то русские не очень задерживались на этих местах, где эти победы произойдут. Это сразу почувствовал на севере Италии и в Швейцарии Суворов. Сразу это понял и действовавший на Ионических островах и на юге Италии Федор Федорович Ушаков, и он вовремя сумел приготовиться к скрытым ударам и парировать их».

Удивительно, но, находясь в чрезвычайно тяжелом положении, английские политики сделали все возможное и даже невозможное, чтобы отвратить Россию от союза со своей державой и снова остаться один на один с Францией…

Нельсону и лорду Гамильтону к этому времени удалось добиться от короля Фердинанда обещания никогда не отдавать Мальту какой-либо иностранной державе без согласия на то Англии. И хотя соглашение было тайное, в Петербурге о нем узнали очень быстро.

– Коли так! – заявил оскорбленный таким обманом император Павел. – Так пусть король англицкий против якобинцев сам и воюет!

Немедленно последовало повеление возвратить эскадру Ушакова на Корфу, а затем и в родные черноморские пределы.

* * *

Пока Нельсон пребывал в объятьях голубоглазой красавицы, Бонапарт, как мы уже знаем, сбежал из Египта, беспрепятственно пересек Средиземное море под самым носом у отдыхающего в Палермо контр-адмирала и неожиданно для всех высадился во Франции. Говорят, что, узнав об этом, Нельсон якобы желчно заметил:

– А я думал, что его труп давно валяется в пустыне!

В начале 1800 года после неудачной погони за французским флотом по Атлантике вернулся в Ливорно со своей потрепанной эскадрой лорд Кейт. Рассерженный тем, что Нельсон до сих пор безвылазно торчит в Палермо, он велел ему немедленно прибыть к себе. Контр-адмиралу ничего не оставалось, как подчиниться. Едва корабль Нельсона прибыл на рейд Ливорно, Кейт потребовал его к себе и между двумя флагманами Средиземноморского флота состоялся весьма нелицеприятный разговор.

– Доложите, что вами сделано за время моего отсутствия! – вопросил лорд Кейт.

– Я блокировал Мальту!

– Находясь в Палермо?!

– Какая разница, где я находился!

– К сожалению, большая, и мне очень жаль, что целый командующий эскадрой этого не понимает или попросту не хочет понять!

После разговора, во время которого, как впоследствии признавался сам Кейт, он «щелкал кнутом», чтобы вывести, наконец, Нельсона из состояния вечного праздника, оба адмирала отправились в Палермо. Вицеадмирал Кейт желал убедиться в боеспособности стоящих там кораблей.

Королевская чета приняла старшего Средиземноморского флагмана подчеркнуто холодно, давая тем самым ему понять, что он никто по сравнению с их любимцем. Весьма надменно вели себя с Кейтом и Гамильтоны, в особенности леди Гамильтон, каждой фразой подчеркивая гениальность своего возлюбленного и ничтожность его начальника. Кейт, разумеется, был возмущен. Нельсон, понимая всю двусмысленность ситуации, пытался, где можно, сгладить все шероховатости, но это ему удавалось не всегда.

Задерживаться в Палермо по этой причине Кейт долго не был намерен. Вскоре он вывел под своим началом эскадру Нельсона в море, чтобы усилить блокаду Мальты. На переходе внезапно был обнаружен одинокий линейный корабль. Это был 74-пушечный «Женере», чудом вырвавшийся из осажденного Ушаковым Корфу. Не дожидаясь приказа Кейта, Нельсон с несколькими кораблями самовольно вышел из строя и погнался за французом. Спустя несколько часов погони «Женере» был настигнут, обстрелян, окружен и капитан Лежоаль спустил флаг.

Доклад контр-адмирала о его очередной удаче Кейт выслушал, храня полное молчание. Ведь, несмотря на успех погони, Нельсон вновь поступил самовольно.

Оглядев укрепления Мальты и проверив качество блокады, Кейт велел Нельсону оставаться около острова, а сам поспешил к Генуе, чтобы помочь австрийской армии, окружившей этот город.

Терпения Нельсона хватило всего на несколько недель. Он затосковал по Эмме и, притворившись больным, вернулся в милое его сердцу Палермо. Там все продолжалось по-прежнему – бесконечные празднества и карнавалы, длящиеся зачастую по несколько суток.

Оставив «больного» командующего на попечение жены посла, «Фоудройант» на обратном пути перехватил французский 84-пушечный линкор «Вильгельм Телль», последний из французских кораблей, уцелевших при Абукире. После долгого и кровопролитного боя «Вильгельм Телль» был взят на абордаж. Эта достаточно случайная, но весьма эффектная победа заставила на некоторое время замолчать недругов Нельсона в Адмиралтействе, в последнее время уже во всю критиковавших (и вполне справедливо!) действия героя Абукира.

Что касается Нельсона, то леди Гамильтон тут же устроила ему еще один праздник, на этот раз уже по случаю захвата французского линейного корабля. Увы, как оказалось, это празднество было последним. Уайт-холл не простил Гамильтону его пронеаполитанской позиции и забвения английских интересов. Некоторое время в министерстве иностранных дел выжидали, но,