Корфу - Владимир Виленович Шигин

побегут из Рима, их надо только поторопить, а для этого требуется совсем мало – упросить адмирала Ушакова послать туда своих матросов! Русские освободили нам Неаполь, пусть теперь освободят и Рим.

– Попробуем все же обойтись без русских! – поморщился король Фердинанд. – С нас и так смеется вся Европа!

Через несколько дней на Рим выступил наскоро сбитый неаполитанский корпус генерала Буркарда. Но французы тоже не дремали. Начальствующий над Римом генерал Гарнье действовал решительно. Не дожидаясь развязки, он сам двинул свои батальоны против неаполитанцев и в первом же столкновении разогнал их, как стадо баранов. Затем столь же стремительно развернулся и ударил по австрийцам, уже было подошедших к Риму. Уже известный нам Фрелих в очередной раз, явив свою полную бездарность, был наголову разбит и бежал впереди всех.

– Все же без помощи русских нам не обойтись! – сделала мудрый вывод Мария-Каролина и велела передать уважаемому господину Ушакову приглашение отобедать с королевской четой в Палаццо Реале.

Во время обеда королева была предельно предупредительна и мила. Фердинанд все время занудливо допытывался у адмирала, не любит ли тот свежевать коровьи туши и искренне сожалел, что Ушаков лишен столь увлекательного хобби. Вначале подали закуски: салаты-капонаты, жаренные баклажаны и мускатного осьминога-москардини.

«Да, это не наша солонина с сухарями!» – хмуро думал про себя Ушаков, ковыряя вилкой в салатах.

Королева Обеих Сицилий Мария Каролина Австрийская

К закускам наливали в фужеры тосканское кьянти. Затем лакеи в ливреях торжественно внесли особо любимый местными аристократами суп-минестроне.

– Попробуйте, адмирал! – щебетала Мария-Каролина. – В этом супе семь видов мяса и семь приправ, которые символизируют семь добродетелей кардинала!

После супа пошло обилие рыбных блюд и особо любимые Фердинандом говяжьи колбасы-фриариелли. Король их поглощал целиком, не переставая рассказывать, что делают их только из тех коров, которых он лично забил. Наконец, на десерт подали традиционное кофе «капюшон монаха» (или «капучино») с ликером лимонелла. За чашкой кофе Каролина и перешла к главной теме разговора.

Разумеется, никакие чары толстухи королевы на адмирала впечатления не произвели, однако Ушаков имел указание своего императора во всем помогать корою неаполитанскому. А потому на просьбу Каролины и Фердинанда он вынужден был отвечать согласием. Помимо всего прочего, не доверяя своим солдатам, король просил и о том, чтобы его охраняли русские гренадеры.

Узнав о предстоящем походе на Рим, адъютант Ушакова Петя Балабин потерял всякий покой.

– Ваше превосходительство, дозвольте и мне повоевать! Я как-никак бывший гвардейский офицер и, как драться на суше, знаю лучше многих флотских! – умолял он командующего.

– Ладно! – уступил Ушаков. – Иди воюй!

Уже на следующий день набережной Борго Маринаро выстроились восемь сотен морских пехотинцев полковника Ивана Скипора и матросов лейтенанта Петра Балабина. Впереди их ждал Вечный город.

Едва отряд Скипора двинулся на Рим, об этом стало известно генералу Гарнье.

– Кажется, мы сделали все, что могли! – только и развел он руками. – С этими русскими лучше не связываться!

И выслал переговорщиков о заключении почетной капитуляции. Ехавший в обозе российского отряда генерал Буркард обманом забрал парламентеров и ускакал с ними в Чивита-Веккию, где уже стоял посланный Нельсоном линейный корабль «Куллоден». Там он вместе с капитаном Трубриджем и подписал все статьи капитуляции. По условиям капитуляции французы получали право свободно выйти из города не только с оружием, но и со всеми награбленным ими добром, а награбили они немало.

Затем протоколы послали на подпись генералу Фрелиху.

– Почему это без меня решили? – возмутился пузатый Фрелих, забыв, как неделями раньше он точно так же подписывал капитуляцию Анконы.

– Если австрийцы не удовлетворены, то я решу этот вопрос! – заявил генерал Гарнье и стремительным ударом разогнал австрийцев по окрестным полям.

– Теперь я удовлетворен! – согласился Фрелих и присоединился к протоколу.

Полковника Скипора никто из союзников в известность о переговорах и их итогах так и не поставил. Но шила в мешке не утаишь. Узнав об очередном предательстве союзников, Скипор немедленно известил об этом Ушакова. Адмирал был разгневан. Ведь корпус Гарнье в полном порядке отправился на север Италии, чтобы принять участие в боях с войсками Суворова, которые и так дрались на пределе сил.

– Мы были великодушны с французами! – важно заявлял генерал Буркард.

Ни англичанам, ни неаполитанцам, ни австрийцам до этого никакого дела не было, но Ушакову то было!

Адмирал немедленно отослал гневное письмо кардиналу Руффо, где указал на «самовольно и неприлично» проявленную Буркардом инициативу. «…По всем общественным законам никто не имеет права брать на себя освобождать общих неприятелей из мест блокированных, не производя противу их никаких военных действий и не взяв их пленными, – откровенно писал Ушаков кардиналу. – …господин маршал Буркгард не должен приступить к капитуляции и освобождать французов из Рима, тем паче со всяким оружием и со всеми награбленными ими вещами и богатствами».

Увы, все было напрасно. Черное дело было сделано, и свежие батальоны генерала Гарнье ушли на пополнение армии Макдональда.

Тогда же полковник Скипор и лейтенант Балабин получили от Ушакова приказ возвратиться в Неаполь. В рядах союзников сразу началась откровенная паника.

– Если русские уйдут, то меня не впустит в Рим даже ночная стража! – кричал в сердцах сразу осознавший все Будкард.

– Если Гарье узнает, что русские вернулись в Неаполь, то он вернется в Рим и тогда все пропало!

– Передайте русскому адмиралу, что без российских войск королевские подвержены будут великой опасности и неизбежно отступят назад! – передавал он Ушакову свои страхи через курьера.

Снова вмешались дипломаты. Посланник Италийский вновь начал потрясать перед адмиралом императорским письмом, где тот велел помогать королю Фердинанду.

– Ладно! – сплюнул Ушаков. – Мы вступим в Рим!

Курьер застал отряд Скипора уже на обратном марше. Прочитав бумагу, Скипор с Балабиным лишь головами покачали.

– Ребята! – сказали они своим матросам и солдатам. – Велено опять на Рим идти! Кругом! Шагом марш!

– Такая уж наша жизнь военная! – судачили промеж себя служивые. – Маршируй туда-сюда, да дерись то там, то здесь!

30 сентября 1799 года русские войска вступили в Вечный город. Из письма лейтенанта Петра Балабина адмиралу: «Вчерашнего числа с малым нашим корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска. “Виват Павло примо! Виват московито!” – было провозглашаемо повсюду с рукоплесканиями. “Вот, – говорили жители, – вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители! Недаром французы опешили отсюда удалиться!”.