Корфу - Владимир Виленович Шигин

Когда-то в римские времена здешние места славилась производством пурпура, теперь же Анкона был город рыбаков и виноделов. Последние столетия город принадлежал римскому папе и вот теперь перешел в руки французов.

В подзорную трубу Войнович внимательно осмотрел крепость, которую предстояло захватывать. В отличие от других прибрежных крепостей Анконская стояла на небольшом островке посреди бухты, окруженная со всех сторон водой. Пятиугольный бастион с предмостными укреплениями и мощными стенами.

– Не слабо, кто толк понимает! – покачал головой капитан II ранга. Да, глядя на мощные укрепления, было над чем поразмыслить.

Подойдя к крепости, фрегаты начали жестокую бомбардировку. С крепости пытались отвечать, но их быстро подавили. Затем на берег снова высадился десант. Несмотря на то что он был малочислен, французы в отрытый бой вступить не решились, а заперлись в цитадели. Войнович надеялся, что все обернется, как в Фано, и гарнизон сложит оружие, но мечты эти не сбылись. Французы энергично отбивались, а затем под крепостью появились и неприятельские канонерки. Достать их было сложно, так как юркие лодки прятались на мелководье за крепостными стенами.

Дело явно затягивалось. Поэтому время от времени суда отлучались для пополнения припасов в Триест, а затем снова спешили на линию огня под Анкону.

Из письма графа Войнович полковнику Скипору: «Батареи наши со всех сторон построены на картечных выстрелах, канонада производится непрестанно со всех сторон, и с моря отчасти фрегатами и по большей части вооруженными мной требакулами и лодками, на которых поставлены большого калибра пушки. Неприятель неоднократно покушался делать великие вылазки, но прогоняем был с немалым уроном».

Но время работало и против французов. Историк пишет: «…Войнович обложил сильною осадою Анкону, устроил около ее батареи к ближней дистанции даже на картечный выстрел, поставя на них большие корабельные орудия».

Вокруг крепости установили тесную блокаду. С моря крепость сторожили наши фрегаты, а на берегу капитан-лейтенант Фома Месер возвел несколько батарей и редутов. Десант у Месера пестрый. Там и наши солдаты с матросами, и турки, и албанцы.

– Каждой твари по паре! – шутил капитан-лейтенант.

Дисциплину при всем том Месер поддерживал на должной высоте. Был он не многословен, но командовал жестко. Особенно его боялись склонные к грабежам турки с албанцами.

Вскоре появились у Анконы и инсургенты известного разбойника Лагоца. Раньше сей синьор ровенских разбойников воевал за венцев и энергично резал французов, затем переметнулся к якобинцам и уже не менее весело резал венцев, но потом снова перебежал к австрийцам. Набивался Лагоци в помощь и к Суворову, но русский фельдмаршал иметь дела с перебежчиком не пожелал. И вот теперь старый разбойник объявился у Анконы в надежде на поживу. Войнович помощь Лагоци принял (а куда деваться, когда сил для штурма кот наплакал!), но был с ним настороже, вдруг снова к врагу переметнется. А чтобы Лагоци вел себя прилично, к нему в «помощь» был приставлен отряд лейтенанта Марка Ратманова, составленный из одних матросов. С этими не забалуешь!

Комендант Анконы генерал Менье трусливо отсиживаться за каменными стенами не желал. Он несколько раз пытался уничтожить палившие по крепости с окрестных высот береговые батареи. Но все ночные вылазки заканчивались неудачей. На первых порах французам вроде бы и везло, так как милиционеры Лагоци и турки неизменно разбегались при их появлении. Но затем появлялись русские наши с ружьями наперевес, и убегать приходилось уже французам. Особенно не любил противник матросов Макара Ратманова. Те дрались с истинно русской удалью и отвагой. Да и сам лейтенант со шпагой в руке всегда первым в драке.

Из хроники осады: «Французские канонерские лодки пользовались этим и, выходя из гавани (в которой находилось 10 французских судов и в числе их три линейные корабля), мешали сообщению наших судов с десантом, высаженным на берег, жгли дома береговых жителей и вообще делали частые тревоги. Войнович поставил по 24-фунтовой пушке на 6 рыбацких морских лодок и на 2 требаки и, присоединив к ним галиот одного греческого волонтера, образовал флотилию, которую поручил капитану 2-го ранга Константинову. Флотилия эта не только прекратила появление французских канонерок, но приносила немало вреда неприятелю, смело подходя под самую крепость, и один раз при содействии береговых батарей потопила французское судно».

Держа Анкону в течение двух месяцев в «тесной осаде» и с суши, и с моря и бомбардируя ее из больших орудий, Войнович привел неприятеля «в немалое ослабление».

Пушечный огонь день за днем разрушал крепостные стены, которые уже во многих местах зияли большими брешами. От ядер и бомб гарнизон нес большие потери. В Анконе между тем начался голод и дезертирство. По ночам солдаты прыгали со стен в воду и плыли к берегу, где сдавались первым встречным. Теперь сдача крепости стала лишь вопросом времени и это время стремительно сокращалось.

Именно в это время, когда судьба Анконы была уже решена, к ней подошел австрийский корпус во главе с генерал-лейтенантом Фрелихом – восемь тысяч солдат.

Толстый Фрелих был не только бездарным генералом. Он столь трусливо вел себя в боях под Римом, что был жестко высмеян Суворовым, и вот теперь решил отыграться на российском флотском офицере.

Едва австрийцы стали лагерем, к ним отправился Войнович, чтобы договориться о совместном штурме. Но Фрелих штурмовать не собирался. Когда же Войнович стал настаивать, австриец вспылил.

– Вы обязаны не рассуждать, а во всем слушать только меня! – объявил австриец Войновичу. – Здесь я всем бог!

– Это с какой же стати? – удивился командир «Навархии». – Никто меня к вам в подчинение не определял! Мы союзники и должны просто сообща действовать!

– Я австрийский генерал! – важно объявил Фрелих.

– А я капитан 2 ранга российского флота!

– Как я ненавижу вас, русских! – скривил толстые губы австрийский генерал.

– Вы, господин генерал, хотите за наш счет поправить свою репутацию. В Риме вы не имели чести, не будете иметь и здесь! – жестко отрезал Войнович.

От слов таких Фрелиха чуть удар не хватил. Генерал покраснел как рак, воздух ртом хватает, крикнуть хочет, а не может. Адъютант подбежал, мундир расстегнул, водой побрызгал.

Горячий парень был Коля Войнович, но какой был, такой был. Знал капитан II ранга, что говорил. В донесении Ушакову он с горечью писал: «Они (австрийцы. – В.Ш.) крайне стараются и желают отдалить нас от сей экспедиции и захватить все себе. Я известился партикулярно под Триестом, что они хотят, если удастся, заключить капитуляцию тайно. Но я уверен, что в сем им успеть не удастся».

Более месяца Фрейлих оставался в бездействии. Наконец, он решился выбить французов из предмостных укреплений. Во время