Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«О двух уклонах в партии и какой серьезнее». — Еще раз вспомнил постановление 14-й Всесоюзной партконференции (апрель 1925 г.): «одобрить политику ЦК, направленную на борьбу как против недооценки середняка, так и против кулака, не видящего кулацкой и частнокапиталистической опасности»; резолюцию октябрьского 1925 года пленума, констатировавшего: «решительная борьба с обоими уклонами есть непременное условие для предотвращения срыва политики партии в деревне».
«Философия эпохи» (о лозунге равенства) — сослался на свою записку в ЦК, в которой писал: «У нас не было и быть не могло речи о равенстве как лозунге дня… неравенство есть, неравенство неизбежно еще будет… в течение некоторого времени усиливаться… И в то же время в массах будет расти и крепнуть сознательное стремление к равенству».
«Регулирование состава нашей партии». — «Где наш контрбаланс против роста кулака, против нэпмана, против частного торговца и т. д.?.. Нужно держать курс на дальнейшее вовлечение новых слоев рабочих в партию, имея перспективу в течение ряда лет втянуть всю основную массу промышленных рабочих в партию».
«Положение в ленинградской организации». — «Уже год ленинградская организация живет в атмосфере слухов, угроз снимания, в атмосфере сплетен. И в особенности с тех пор, как Угланов стал во главе московской организации… Этот конфликт, который расширяют теперь изо всех сил, эта попытка громить ленинградскую организацию, эта попытка теснейшим образом связана со всем социальным переплетом в стране… Эта (ленинградская — Ю. Ж.) организация имеет полное право представить на партийный съезд ту или иную поправку, то или другое предложение об изменении партийной линии… Ничего другого ленинградская организация на нашем съезде еще не сделала, и она имеет право это сделать».
«История наших разногласий». — Зиновьев преподробнейшим, как он считал, образом изложил свою версию нарастания тех еретических противоречий за последние три года. Но на этот раз не с Бухариным, а, в основном, со Сталиным. Ничуть не оправдываясь. Напротив, применяя наступательную тактику, постоянно ссылаясь на Ленина, доказывая свою правоту: «Первые серьезные расхождения начались после 12-го съезда (апрель 1923 г. — Ю. Ж. )… И тут решающую роль играет… речь тов. Сталина у секретарей укомов… по поводу диктатуры пролетариата».
Далее последовал рассказ обо всех неудачных попытках, предпринятых им вместе с Каменевым и Бухариным, реорганизовать осенью 1923 года секретариат ЦК. Затем остановился на разногласиях со Сталиным, возникших осенью 1924 года, по крестьянскому вопросу.
Чтобы лишний раз подтвердить свою правоту, зачитал свое письмо Молотову, направленное в октябре 1924 года. В нем же предлагал «поручить Политбюро в кратчайший срок» пополнить коллегии наркоматов земледелия, здравоохранения, внутренних дел, социального обеспечения «крестьянами, связанными с широкими слоями деревни»; включить в состав «ЦИК СССР и ВЦИК большое количество беспартийных крестьян», создав из них беспартийную фракцию; избавить антирелигиозную пропаганду от «административного воздействия», от «грубой, бестактной формы… нахрапом, торопливости». Познакомил с этими предложениями Сталина, «с которым отношения у нас были тогда дружеские», внесшего всего одну поправку.
Перейдя к дискуссии с Троцким, подчеркнул неизменность своей позиции: «Если мы, партия в целом, подошли к тому, что обвинили т. Троцкого в полуменьшевизме и сказали в резолюции вполне определенно об этом, если мы это в течение нескольких месяцев говорили всей стране, всему миру, то мы считали — раз мы говорим так партии, то такому товарищу… не может быть места в генеральном штабе ленинизма — в основном органе партии», то есть в ЦК.
Как некий итог, признал: «Эта сумма разногласий накоплялась постепенно. Мы были поставлены в почти полную невозможность работать. И теперь это взорвалось». Повторил: «Если партия все вопросы продискутировала, если бы мы имели возможность отвечать, если бы все было переговорено, тогда другое дело. Но этого не было».
«Наши предложения». — «Мы не противопоставляем какой-нибудь собственной линии Центральному комитету, но мы требуем исправления отдельных серьезных ошибок, которые были допущены и которые на съезде хотят усугубить». И перечислил последние.
«Во-первых, “школа молодых» (она же — школа Бухарина — Ю. Ж. ) есть факт. Это ревизионистская школа, ревизующая ленинизм… (Во-вторых), нельзя допускать ревизии в вопросе о госкапитализме. Мы изложили наши взгляды по этому вопросу — это взгляды Ильича…
В-третьих, в вопросе о крестьянстве надо идти не назад от резолюции пленума 1925 года, не назад от 14-й конференции. Нельзя признать правильным предложение о сосредоточении огня на одном из уклонов…
В-четвертых, в вопросе о составе партии не идти назад от 13-го съезда… Мы предлагаем доступа рабочим в партию не закрывать и держать линию на то, что основная масса пролетариата войдет в нашу партию.
В-пятых, вопрос о внутрипартийной демократии… должен быть теперь поставлен и, надеюсь, мы можем этот вопрос разрешить единогласно и безошибочно… Основной вопрос заключается в том, нужна ли и теперь еще отсрочка, которую мы требовали… Это вовсе не означает, что мы отказываемся от утверждения, что демократия — не самоцель, но это значит, что в 1926 году надо подойти иначе, чем в 1921-м…
Шестое, о Ленинграде. Мы предлагаем прекратить травлю против Ленинграда, снять незаслуженные обвинения, дать возможность ленинградской организации быть по-прежнему одной из опор ЦК…
Седьмое — как дальше руководить партией… Не допуская фракций, основываясь в вопросе о фракциях на старых позициях, вместе с тем поручить Центральному комитету привлечь к работе все силы бывших групп в нашей партии и дать им возможность работать под руководством ЦК… Нам надо создать… при центральном органе партии дискуссионный орган, еженедельник, обеспечивающий подлинную свободу обсуждения возникающих спорных вопросов в товарищеских рамках… Мы должны обеспечить лучшую выборность в наших партийных организациях — ее еще нет… Поручить ЦК партии на первом же заседании обсудить точно вопрос о размежевании функций Политбюро, Оргбюро и Секретариата под углом зрения полновластного Политбюро и служебного, подчиненного ему Секретариата».
И добавил: «на очереди стоит очень трудный политический вопрос — создание коллективного руководства. Мы сначала думали, что это пустяки, оказывается, дело труднее, чем мы предполагали»446.
Зиновьев был твердо уверен, что своим содокладом, своим заключительным словом спасает партию. Оказалось — лишь восстановил против себя чуть ли не всех делегатов съезда. Оскорбил. Еще бы, ведь он указал им на их вопиющие ошибки, на их незнание основ ленинизма. А такое не прощают.
Глава 16
С каждым днем 14-й съезд все больше и больше напоминал фантасмагорию. Выступая со своими «заключительными словами», ни Молотов, ни Сталин даже не подумали о необходимости ответить на поступившие вопросы,
