День цветения - Ярослава Кузнецова

Почему, почему он так поступил со мной?! Что я ему сделал? Треверров он мог ненавидеть, но я же не имел к той истории никакого отношения… Интересно, а как он должен был себя вести? Подойти к тебе на улице и сказать — мне нужно перебить всех Треверров, не поможешь ли свести знакомство со своим приятелем Эрвелом?.. Наверное, он должен ненавидеть не только Треверров, но и вообще лираэнцев, недаром же уехал из Итарнагона… Хотя, конечно, если бы он остался, старый Мельхиор Треверр мог бы до него дотянуться…

Резня, случившаяся много лет назад, и убийства, что произошли сейчас… Адвану тридцать лет, значит, тогда он был пятилетним ребенком… Кто-то вытащил его, увез из Итарнагона, рассказал, что его семью убили Треверры… Почему же этот человек сам не отомстил? Может, это была женщина? Насколько я знаю, гиротский Канон не дает женщинам права мести…

Аманден был моим другом, с Эрвелом мы хорошие приятели, сам Адван… Господи, не мне судить его, Ты — судия Единый, Твоя воля — карать или миловать, Ты милосерден, Господи, и все мы — дети Твои…

— Вот, господин Ульганар. Здесь он сошел с дороги. Видите?

А может, здесь — как раз вышел, просто двигался задом наперед? Что мы поймем по следам, мальчик! На дороге следов не видно, на тропе, если что-нибудь и можно было разобрать, мы же сами все и затоптали, четырьмя лошадьми. Мы не поймем, куда он девался…

Мы не найдем его, мальчик. Потому что он — бежал. Почему я так уверен в этом? Очень просто. Пост в развалинах не перебит, не усыплен, а обездвижен. Прыгун, Носатый и Простофиля видели его, видели и смогут опознать. Другой вопрос, что они его не узнали, но, если организовать нормальную очную ставку, а господин Палахар — серьезный дознаватель… Если как следует взяться за дело, не поможет занавеска на лице. Просто я в этом ничего не понимаю, а господин Палахар — один из лучших в Городской Страже Генета… Он не оставил бы в живых троих свидетелей, он отнюдь не глуп и не будет рисковать. Всему есть пределы, издевательским усмешкам — тоже. Сардер, с которым он столкнулся у подземного хода — убит, охрана Улендира — спала. Он закончил свои дела и уехал. Но почему — закончил, ведь еще живы Эрвел, Альсарена, Рейгред, господин Мельхиор, наконец… Может, он отправился в Катандерану?

А может, он — вовсе не наследник крови, может, этого человека просто наняли, чтобы он убил Амандена и остальных, он выполнил работу, и…

Дознаватель уехал в Генет. Дознаватель подозревает Адвана. И Адван понял, что раскрыт, или почти раскрыт, если он — наемник, он не будет подвергать свою жизнь опасности. Он испугался. И сбежал.

Между прочим, послезавтра — день выдачи жалования. А месячное жалование гвардейца королевы, да еще выплата в связи с праздниками… Он должен получить двадцать пять лиров. Такие деньги на дороге не валяются. Он попробует обогнать дознавателя, добраться в Генет раньше него, получить жалование, забрать свои вещи, он же не брал с собой в Треверргар свои вещи, я помню его ковер с коллекцией оружия… Он должен успеть покинуть страну, пока дознаватель возьмет стражников, вернется в Треверргар, узнает, что Адвана уже здесь нет и объявит преступника в розыск.

— Господин Ульганар, что это с вами такое? Нельзя опускать руки, господин Ульганар! Мы обязательно найдем его, Господь милосерден! Надо возвращаться в замок. Поднимем людей, прочешем окрестности, пока не стемнело. Может, он смог добраться до Треверргара самостоятельно…

Ищи, мальчик, ищи. Поднимай людей. Он уже далеко, твой Адван. Хоть прочесывай лес, хоть не прочесывай — он сбежал. И я никогда не узнаю, был он мстителем или наемным убийцей, и никогда не спрошу — зачем ты обманывал меня, Адван…

И слава Богу, что он сбежал. Потому что иначе мне бы пришлось его арестовать. А мне не так просто было бы это сделать… Уж не говоря о том, что, скорее всего, он бы со мной легко справился.

Мы подошли к воротам Треверргара.

— Адван не приходил? — задрав голову, крикнул брат Варсел.

И с башни ответили:

— Пришел, того. С шестую четверти уж, как пришел.

Что?!

Стуро Иргиаро по прозвищу Мотылек

Это не горло врага, это дурацкие перекрученные веревки. Это сеть, которую ты так и не успел на этого врага сбросить. И незачем ее тискать и рвать, колдуну от твоих истерик ни жарко, ни холодно.

Я отшвырнул прочь сеть, ворох вялых дохлых червей. Перевалился на спину, прямо на упругий настил крыльев. Сквозняк надо мной колыхал лохмотья паутины, полные прошлогодних листьев и мушиных шкурок. За стенами свистел ветер, тоскливо, как заблудившийся разбойник. Пусто. Пусто в развалинах, пусто вокруг, пусто в груди.

Глупец. Глупец. Думал, боги тебя ведут, под руку толкают, сеть так кстати подсунули… Думал, раз никому не под силу колдун-убийца, то уж тебе сам Отец Ветер велел с ним поспорить. Спорщик нашелся. Герой.

Лежи теперь здесь и глазей в потолок. Трус и слабак. Ни на что не способный. Рявкнули на тебя погромче, ты и с копыт долой. Да если бы на тебя рявкали! Снежный кот зарычал в кустах от боли, а ты принял это на свой счет и моментально потерял сознание. Лучший выход из положения. Кувырк — и лежи тихо. Лежащего авось не заметят. Слух у меня, понимаете ли, нежный.

А выход, Ирги? Какой выход? Ждать, когда колдун принесет очередную жертву? Или все Треверры кончились и убийца больше сюда не придет? Ох, какое счастье, что он не трогает женщин. Хоть это я знаю точно.

К ночи полечу в Треверргар. Покружу вдоль стен, покараулю. Может, услышу, как убийца крадется по двору. Сделать я ему, конечно, ничего не смогу, но шум подниму грандиозный. Если его даже и не схватят, то уж преступления он совершить не успеет.

Герен Ульганар

— Мы его не признали сперва, думали — чужой идет…

— Я ему "стой!", а ен идет себе, как так и надыть, качается, а сам-то зеленый весь, кабыть покойник…

— Смотрим — вроде Адван это, больше-то некому, зовем — не отвечает, а по всему видать — не в себе мужик, еле на ногах держится…

— Ну, мы ворота-то отперли, вошел ен, чуть не упал…

— Мы-то с Мальцом его под руки, он спервоначалу вроде как к конюшням двинул…

— В койку отвели, уложили. Худо ему, господин Ульганар. Лица нет на человеке. Чего не спросишь — головой мотает, а сам еле идет…

— Тут парней наших Трясогузка да святой брат привезли, так они грят, парни-то, что Адван с убивцем где-нито в кустах сцепился…

Как же так? Он же должен был бежать! Почему он вернулся в Треверргар? Ведь дознаватель уехал за стражей, его же арестуют…

Вернулся. Опять — вернулся. Значит, все, что я тут себе нагородил — чушь собачья? Значит, Адван не имеет к убийствам никакого отношения?