Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина

прекращение сказки было бы чересчур жестоким, почти кощунственным событием. Смирнова — не враг себе и не мазохистка, отрезающая хвост с улыбкой и огромным наслаждением. Она желала бы продлить приятное и не хотела бы выяснять отношения со мной или отцом.

«Я взрослый человек, Петя. Свободная женщина, не ребенок, за которым необходимо приглядывать и напоминать о чертовых дедлайнах. Школа закончилась давным-давно. В конце концов, это же свидание?» — вопила Тонька, шуруя пальцами по сенсорным кнопкам мобильного экрана.

«Без секса, Тузик» — я лишь тихо добавлял, словно подтверждал серьезность своих намерений или просто предупреждал, что на провокации, которые она мне продемонстрировала несколькими часами ранее, трогая мою грудь и шепча куда-то в основание шеи, какой я интересный собеседник, привлекательный мужчина, ценящий чувство юмора, откровенность и естественность женщины, с которой вечер провожу, не поддаюсь, какие бы при этом звуки не издавал ее манящий на грешок слишком чувственный рот. — «А-а-а, м-м-м, у-у-у — не все, чтобы оказаться с этим телом в постели, Ния» — двумя большими пальцами указывал на себя и ловил мгновенный взгляд очевидного пренебрежения и слабой похоти.

«А я и не напрашиваюсь, Велиховчик. Мы ведь можем всю ночь просто общаться, смеяться, лежать, рассказывать анекдоты и травить байки. Ты, между прочим, так и не поведал мне, как получаешь женщин в полное пользование. Просто намекнул, что на первых встречах укладываешь девочек к себе в кровать, а потом, набрав в рот воды, заглох. Не боишься срам на член свой получить от каждой цыпы?» — шипела Тоня, отпрашиваясь у своего отца очередным телефонным сообщением.

Я молча наблюдал за этим, перебирая пальцами по выступающим позвонкам открытой спины.

«Что скажешь?» — спросила у меня после того, как несколько раз нажала клавишу «отправить абоненту» с очередным доходчивым объяснением.

«Ты красивая, Тосик!» — всего лишь ухмыльнулся и, подтянувшись в тряпочном мешке, губами тронул плечико, за что неосторожно получил по носу.

«Извини-извини» — залепетала Ния, обхватывая мое странно сморщившееся от небольшой, но резкой боли, лицо.

Я принял извинения в несколько иной форме, чем она могла предоставить мне. Ничего как будто не было и было все. Одновременно…

— То есть? — я слышу, как она стучит выдвижными ящиками, что-то в комнате как будто переворачивает, вероятно, выполняет давно запланированную перестановку, расхламляет склад бездумно приобретенной одежды.

— Как настроение и как твои дела?

— Куда мы едем, Велихов? — настаивает на своем Смирнова.

Обращение по фамилии меня вообще не раздражает. Вернее, по сравнению с тем, как Тузик раньше называла меня, громкий оклик «Велихов» — сродни шепоту ее томления «мой малыш».

— К родителям. Я обещал, что навещу их. Давно собирался, и вот сегодня случайно выкроил время. Отец пожарит мясо, а на маме сладкий стол. К тому же…

— Ты не сказал, — заикаясь, шепчет Ния, — заранее. Не предупредил меня, что…Пожалуй…

— Отказов я не принимаю, Смирнова, тем более что я уже подъехал. Стою перед вашими воротами. Если через пятнадцать минут ты не вылезешь, я зайду.

— Через балкон? — теперь хохочет.

— Зачем же? — задираю голову, разыскивая взглядом дом и в нем ее окно. — С недавних пор, если быть более точным, то со вчера, я вхож в ваш ковен, словно недавно инициированный ведьмак. Полагаю, отец, мать или Юлька с радостью распахнут перед новообращенным стеклянную дверь вашего заколдованного дворца и снимут заклятие, запечатавшее дверь в твою комнату. Вылезай уже, я устал стоять!

— Что мне захватить?

Лифчик — в приоритете, а трусики — по умолчанию.

Наш первый вечер продемонстрировал мне, как непосредственному участнику, огромную зависимость, почти фетишизм, маниакальность и легкую степень извращения, помешанности на отсутствующем полностью или выступающем в некомплекте кружевном белье. Не хотел бы рисковать в отчем доме, выпуская бульбы изо рта и страдая от предположений, есть ли там, под ее футболкой, блузкой, майкой хоть что-нибудь, или Антония в принципе или из принципа не надевает то, что могло бы придавить ее сосочную эрекцию и скрытое возбуждение от еще одной «восхитительной встречи» с моими безумными глазами и заточенным в боксеры уже почти анорексичным «малышом». Я чересчур изголодался, а член не видит никаких поводов стараться и реагировать на кого-нибудь, кроме нее. Парень сник и потерял надежду, но стал покладистым, послушным, немного скромным и даже скучным. Он ждет разрешения, почти отчаявшись и ни на что не претендуя. Проснулся утром, немного дернулся, приподнял головку, оглянулся, затем взлохматил яйца, проверяя полную готовность. Отклик есть, а это значит, что жизнь идет и все как будто бы пучком. Слабая надежда где-то вдалеке маячит и незримо рядышком присутствует, поэтому он дальше скромно терпит, не теребя мою ширинку и не натираясь крайней плотью о жесткие нитяные швы.

— Ветровку. Если есть такое. Надень удобную обувь, не каблуки или гигантскую платформу. Кроссовки, например.

— Верхом, что ли? — похоже, на том конце провода мой собеседник сильно недоумевает.

— Почти, — смеюсь. — Быстрее, Ния. Я жрать хочу!

— Господи! — я так и вижу, как она подкатывает глазки. — У тебя жаргон, как у хулигана.

— Я и есть хулиган, Тосечка. Ты разве этого еще не поняла?

— Я думала, что ты знаком с этикетом, чтишь вежливость, преклоняешься перед правилами приличия, а ты грубыми словами спекулируешь.

— Спекулирую?

— Неважно! Все, пока, — отключает вызов резко и без предупреждения.

Я хулиган и дурень невоспитанный. Замечательно! Я, стало быть, невыдержанный, резкий и слишком грубый, а она, по всей видимости, маленький желтый одуванчик, который корчит из себя святое существо, не знающее, что такое жесткость и грубость в принципе. Вот это самомнение и изворотливость! Смирнова вывернет любую ситуацию в свою собственную пользу, наплевав на окружающих ее. Зато бесплатно сделает разбор поведения своего визави, выставив его каким-то чертом в человеческом обличии без козьих копыт на конечностях и рогов на темечке.

Но как она целуется, ребята… Отвал башки!

С языком и без! В щеки, нос, лоб и губы. Тоник способна на многое и ко всему такому имеет ого-го какой талант. Она играла с моими губами после того, как получила карт-бланш на суперночь в плавающем доме. Теперь мне, откровенно говоря, слабо верится в то, что Смирнова не