Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Много времени уделил я во время той поездки неторопливому осмотру исторических памятников Киото: храмов, парков, дворцов и т.п. Ведь, будучи в предыдущие годы корреспондентом, я постоянно ощущал нехватку времени, и мои предшествовавшие осмотры достопримечательностей древней японской столицы проводились обычно в ускоренном темпе. На этот раз я позволил себе роскошь не спешить: посидеть в задумчивости на ступенях храма Рёандзи, рассматривая валуны и гравий знаменитого сада камней, потоптаться по дощатым полам дворца сёгунов Нидззёдзе и послушать их приятный мелодичный писк, а в другой раз долго любоваться причудливой архитектурой храма Киёмидзу, могучие деревянные сваи которого держат храм как бы висящим над пропастью. Во время этих прогулок я быстро заметил, что гулял не один, а в сопровождении нескольких полицейских, переодетых в гражданские костюмы. В парке храма Киёмидзу я неожиданно подошел к одному из них и приветливо спросил:

- Зачем вы ходите за мной по пятам?

- Мы вас охраняем,- последовал ответ.

- А знаете ли вы, кто я?

- Да, знаем. Вы - заведующий отделом (бутё).

Далее я убедился в том, что отделом какого учреждения я заведую, моему собеседнику было не совсем ясно, хотя он и знал, что я нахожусь в Киото как научный работник. Тогда, чтобы как-то поддержать разговор, я попросил его рассказать мне что-нибудь о храме Киёмидзу, и к моему удивлению он довольно связно и пространно изложил основные сведения об этом храме. Но наше общение на этом не кончилось - в последующие дни машина с людьми в гражданской одежде следовала за мной на отдалении и тогда, когда я двигался пешком по улицам Киото, и тогда, когда я садился в трамвай. Но самое трогательное общение с киотоскими шпиками произошло в день моего отъезда в Токио. Когда я вышел из Дома ученых с чемоданом, рассчитывая подхватить такси до вокзала, их машина вдруг приблизилась ко мне, и один из трех сидевших в ней шпиков, услужливо подхватив чемодан, предложил мне ехать до вокзала на их машине:

- Поедемте, зачем вам деньги платить за такси!

Далее в машине мои милые японские полицейские предложили мне до отхода поезда подняться на смотровую вышку киотоской телебашни, находящейся недалеко от вокзала:

- Мы же знаем, что вы на этой башне не бывали, а до отхода поезда у вас есть еще тридцать минут.

Что ж, я согласился. А далее мои сопровождающие стали соревноваться друг с другом в любезности. Один из них, забежав вперед к кассе, купил мне билет на смотровую площадку, другой на площадке по выходе из лифта принялся давать объяснения: что где в Киото находится, а третий, отлучившись на секунду к киоску, появился затем с маленьким сувенирчиком в руках матерчатой куколкой, одетой в крохотное кимоно. Проводили они меня затем до вагона, внесли чемодан, а затем, стоя на платформе, долго кланялись, пока поезд не набрал скорость... В менталитете японцев есть все-таки какие-то забавные и приятные для других особенности.

В дальнейшем, в январе 1971 года, довелось мне в составе делегации советских знатоков Востока побывать на самом краю нашей планеты - в Австралии. Там, в Канберре, состоялся тогда XXVIII Международный конгресс востоковедов. Делегацию нашу на этом конгрессе возглавлял видный японовед академик Е. М. Жуков. Будучи в то время главным редактором многотомной "Всемирной истории", Жуков в ходе конгресса уделил в своих выступлениях большое внимание не столько конкретным вопросам японоведения, сколько общим проблемам мировой востоковедной науки. Была в составе нашей делегации одна из ведущих сотрудников отдела Японии Г. И. Подпалова, но поскольку решение о ее участии в конгрессе было принято в последний момент, институт не подготовил английский текст ее выступления, что не позволило ей выступить в качестве докладчика. Поэтому единственным выступлением нашей делегации по японской тематике оказалось мое сообщение, озаглавленное так: "Реакционные националистические тенденции в политике правящих кругов Японии". В этом сообщении отмечалось появление в японских правящих кругах амбициозных притязаний на роль лидирующей силы в бассейне Тихого океана.

Дискуссия, развернувшаяся на конгрессе между специалистами по странам Дальнего Востока, выявила повышенный интерес австралийской общественности к вопросам, связанным с возобновлением японской экономической и политической экспансии в страны Юго-Восточной Азии, а также в Австралию. В дни конгресса в Канберре состоялась публичная лекция одного из видных австралийских ученых-политологов, в которой лектор, обращаясь к сидевшим в зале японским участникам конгресса, сказал: "Откровенно говоря, мы, австралийцы, боимся вас, японцев. Вы более целеустремленны, чем мы, лучше организованы, чем мы, более трудолюбивы, чем мы. При этом вас много, а нас мало. И мы опасаемся того, как бы вы в случае открытия для вас свободного доступа в Австралию не овладели бы всем нашим достоянием". Видимо, по причине таких настроений, преобладавших среди австралийцев, мой доклад привлек большее внимание местных журналистов, чем доклады других членов нашей делегации, выступавших по проблемам стран арабского и Ближнего Востока, Индии и Центральной Азии. Во всяком случае, лишь о моем докладе сообщила в своей информации о конгрессе местная печать при упоминании о советской делегации, а одна из канберрских газет изложила даже его краткое содержание. В дальнейшем, по возвращении в Москву, это дало основание руководству нашей делегации в отчетах, направленных в Президиум Академии наук СССР и другие инстанции, писать о том, что деятельность делегации получила отклики в австралийской прессе.

Обратила внимание на мое сообщение, как видно, и делегация японских ученых, возглавлявшаяся младшим братом императора Хирохито принцем Микаса, книги которого по истории Древней Японии получили высокие отзывы японских историков. В один из дней работы конгресса я получил от принца Микасы персональное приглашение на ужин в его гостиничных апартаментах. Наряду со мной на тот же ужин были приглашены американский, немецкий и индонезийский японоведы, а также два японских участника конгресса. Из беседы с принцем выяснилось, что он питает интерес к работе советских японоведов-историков, да и вообще к советской востоковедной науке. Кроме того, его интересовала советская система образования, включая школьное и университетское образование. Выяснял он также, каковы могли быть условия его приезда в Советский Союз, ибо до того времени в Москве не бывал никто из членов японской императорской семьи. Видимо, беседа со мной была своего рода зондажом возможности его поездки в Москву. Однако его упущение состояло в том, что он не пригласил на ужин главу нашей делегации академика Е. М. Жукова, обладавшего в отличие от меня большим влиянием в Президиуме Академии наук СССР. А Жуков, считавший себя с полным на то основанием ведущим советским японоведом, как мне потом сказали друзья из числа членов нашей делегации, оказался несколько обиженным тем, что принц Микаса не изъявил желания пообщаться с ним. Шутливое осуждение членов советской делегации вызвало в воскресный день и мое поведение. В тот день все члены нашей делегации ездили по Канберре на большом автобусе, осматривая австралийские достопримечательности: питомник кенгуру, Ботанический сад и т.п. Меня же взял в этот день на свое попечение один австралиец-японовед. Он заехал за мной в гостиницу на машине, чтобы показать мне достопримечательности Канберры и ее окрестностей. Наш маршрут включал почти те же места, куда направлялись на автобусе все другие члены нашей делегации. Раза два их автобус и машина моего австралийца встречались и оказывались рядом, и тогда мои сидевшие в автобусе коллеги Ким, Иванов и Лебедев сердито гримасничали и грозили мне кулаками, всем своим видом изображая презрение к тому ничем не заслуженному комфорту, который я обрел в качестве гостя моего австралийского коллеги.