Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Еще одна научная командировка в Японию была у меня весной 1972 года. Ее инициатором стал мой знакомый по прежней работе в "Правде" Евгений Примаков, занимавший тогда пост заместителя директора Института мировой экономики и международных отношений. Не знаю, кто его надоумил, но неожиданно он позвонил мне домой и спросил: "Слушай, Игорь! Поедем со мной в Японию на советско-японский симпозиум экономистов?" Немного подумав, я согласился, предложив Примакову такую тему: "Советские японоведы о путях развития современной экономики Японии".

Предполагалось, что я сделаю в этом выступлении обзор исследований советских японоведов-экономистов, опубликованных в Советском Союзе за последние годы. Такая тема Примакова устроила. Симпозиум состоялся в стенах Токийского университета. В составе нашей делегации были два видных экономиста: будущий академик С. Шаталин и М. Максимова - жена директора ИМЭМО Н. Иноземцева. С японской стороны в симпозиуме приняли участие такие видные японские профессора-экономисты как Цуру Сигэто, Оути Цутому, Канамори Хисао и другие. За десять дней совместного пребывания в этой командировке у меня сложились добрые дружеские отношения как с главой нашей делегации Евгением Примаковым, так и со Станиславом Шаталиным. Оба они проявили большой интерес к достижениям Японии в сфере экономики, науки и культуры и заодно и к другим сторонам материальной и духовной жизни японцев. Поскольку эта жизнь им была мало знакома, то мне пришлось взять на себя роль гида-консультанта. В Киото по соображениям экономии расходов устроители симпозиума разместили нас в гостиничных номерах по двое: в ту ночь мы ночевали с Примаковым в одном номере и, помнится, долго говорили о бытовых сторонах жизни японцев и советских людей. По окончании командировки у меня сложились добрые, приятельские отношения с двумя упомянутыми выше молодыми умными и хваткими лидерами советской экономической науки, проявлявшими уже в то время в личных беседах критическое отношение ко многим из тех марксистских догм, которыми руководствовались отечественные экономисты старой закалки.

Был я также участником и XXIX Международного конгресса востоковедов, состоявшегося в Париже летом 1973 года. Правда, каких-либо существенных впечатлений у меня об этом конгрессе не осталось, зато сохранилось много воспоминаний о Париже и его достопримечательностях: Лувре, Эйфелевой башне, Монмартре, Версале и т.п. Некоторым препятствием к активному участию всех моих соотечественников в заседаниях этого конгресса стала неумеренная приверженность его организаторов к французскому языку. Исходя из странной предпосылки, что все "цивилизованные" востоковеды должны свободно владеть этим языком, организаторы конгресса даже на пленарных заседаниях не позаботились о переводе выступлений докладчиков с французского языка на английский. Да бог с ним, с конгрессом! Париж стоил того, чтобы в течение недели насладиться ходьбой по его улицам, как днем, так и ночью.

Шесть месяцев среди японоведов США

(1972-1973)

Но, пожалуй, самую интересную информацию о работе зарубежных японоведов обрел я в дни моей шестимесячной поездки в США, продолжавшейся с ноября 1972 года по май 1973 года.

Хотя в Советском Союзе японоведческие исследования велись весьма интенсивно, тем не менее, по мнению японских ученых, а также большинства зарубежных японоведов, именно Соединенные Штаты, а не Советский Союз, стали в послевоенный период центром мирового японоведения. Такое мнение укоренилось хотя бы по той простой причине, что труды американских японоведов публиковались на английском языке, в то время как основная масса книг и статей наших отечественных знатоков Японии публиковалась на русском языке, которым зарубежные японоведы за редким исключением не владели. Да и информация о наших книгах не попадала, как правило, в библиотечные справочники зарубежных стран. Поэтому ни американские, ни западноевропейские японоведы вплоть до 70-х годов в подавляющем большинстве своем не имели ясного представления о японоведческих исследованиях в нашей стране, а следовательно, не питали интереса к тому, что писали о Японии наши специалисты. Исключение составляли в то время лишь два американских японоведа: Джон Стефан - профессор Гавайского университета, владевший наряду с японским и русским языком, и американец русского происхождения Джордж Ленсен (Юрий Александрович Ленсен) - профессор Флоридского университета в Телахасси. Оба они в начале 70-х годов побывали в Советском Союзе, встречались с японоведами нашего института и в отличие от своих соотечественников получили реальное представление о масштабах и глубине японоведческих исследований в нашей стране. Именно в те годы назвал Джон Стефан советское японоведение "невидимым гигантом" ("invisible giant") и первым из американских ученых обратил внимание на необходимость установления научных контактов между двумя мировыми центрами японоведения: американским и советским.

В Советском Союзе японоведы имели, конечно, большее представление о трудах американских экономистов, историков и политологов, посвященных проблемам Японии, хотя бы уже потому, что наши соотечественники достаточно хорошо владели английским языком, а в центральные библиотеки Москвы в послевоенные годы поступали многие книги и журнальные статьи американских ученых-японоведов. И тем не менее у советских японоведов также не было ясного представления о том, где и как изучается Япония в США, кто возглавляет там японоведческие исследования и каково в целом отношение американских специалистов к Стране восходящего солнца. По этой причине и возникла, пожалуй, идея моей научной командировки в США. Цель ее состояла в том, чтобы побывать в главных центрах американского японоведения, познакомиться с коллегами, установить с ними научные контакты и составить общее представление о масштабах и уровне японовеческих исследований в США.

Организацией моей поездки по США ведало учреждение, сокращенно именовавшееся АЙЭРЭКС, выполнявшее роль посредника между Академией наук СССР и американскими университетами, где в то время и работали подавляющее большинство японоведов США. Согласно посланной мною в АЙЭРЭКС заявке американская сторона составила расписание моего шестимесячного пребывания в США с таким расчетом, чтобы я смог посетить главные центры американского японоведения и встретиться с ведущими американскими специалистами в этой области. В соответствии с имевшимся соглашением между АЙЭРЭКС и Академией наук все расходы по моему пребыванию в США взяла на себя американская сторона. Американцы ежемесячно выдавали мне на пропитание и прочие карманные расходы 370 долларов, оплачивали все мои переезды и перелеты из одного района страны в другой и все мои квартирные расходы, причем предоставлялись мне вполне приличные апартаменты либо в гостиницах и мотелях, либо в университетских домах для приезжих ученых.