Сыны Тьмы - Гурав Моханти

луки друг на друга, как мечи, стреляя смертоносными стрелами, целясь так, чтобы искалечить ноги друг друга, но при этом соблюдая осторожность и стараясь не ранить никого в толпе. Они ныряли, сталкивались, толкались, стреляли и даже бодали друг друга головами, не делая при этом ни шага. Толпа вокруг двоих следовала за их движениями, не останавливаясь ни на миг. Несмотря на то что у него никогда не было особой склонности к драме, в крови Шакуни поднялся восторг. Кожу покалывало от ужаса и надежды. В голове Шакуни билась одна мысль: Вайю защити! – любое представление об интригах было уничтожено огнем ненависти между Арджуной и Карной. Он знал, насколько жестокой была их вражда. Они могли бы сжечь ею мир дотла. И вот Карна коснулся приза, принадлежащего Арджуне, и Арджуна выпустил первую стрелу. И то, что было предотвращено много лет назад на Турнире Героев в Хастине, наконец-то завершается в Кампилье. Где-то в глубине души Шакуни всегда знал, что этот день настанет. Карна был судьбой Арджуны, а Арджуна был судьбой Карны. Они, наконец, нашли друг друга, и у них было оправдание их стремления к убийству.

Карна и Арджуна сошлись в ближнем бою. Карна зажал своим луком лук Арджуны, но принц изогнулся и резко развернулся, заставив и Карну повернуться к нему спиной, но Карна резко наклонился, и Арджуна перелетел через него и все-таки успел вывернуть свой лук: теперь он был направлен в грудь Карны. Арджуна проворно отступил назад, натягивая тетиву и выпустив стрелу. Карна вовремя ударил его запястьем, направляя ее вниз и успев отбросить свой лук от лука Арджуны. А затем оба мужчины успели разойтись.

В их колчанах оставалось несколько стрел. Карна нацелил одну в шею Арджуны. Но Арджуна, как раз бежавший к Карне, рухнул на колени и скользнул вперед, уходя от выстрела, и, не поднимаясь с земли, выстрелил в Карну, который поймал стрелу свободной рукой.

Он только что поймал эту гребаную стрелу рукой? Шакуни вытаращил глаза. Арджуну это удивило не меньше, и ему понадобилось некоторое время, чтобы подняться. Держа стрелу Арджуны как копье, Карна вонзил ее в тело врага, когда тот скользнул мимо, и на обнаженной груди остался кровавый след.

Арджуне удалось увернуться от удара стрелы-копья Карны, он перекатился вперед и вскочил на ноги. От удара он едва вздрогнул, но почувствовал, как нарастает ярость. Карна пролил первую кровь. Голубые глаза Арджуны стали дикими, как надвигающаяся буря.

– Ты заплатишь за это, решт! – выдохнул Арджуна, отступив на шаг и опустошая колчан.

– Арджуна накладывает на тетиву три стрелы! – крикнул кто-то.

Это слишком опасно, поморщился Шакуни, здесь слишком мало места.

– Арджуна, – предупреждающе прорычал Бхим.

– Что происходит? – закричал Судама. – Я ничего не вижу!

Шишупал, должно быть, помнил, как Карна нес своего племянника на церемонии взвешивания, так что он поднял Судаму на плечи, давая ему возможность посмотреть на сражение его дяди.

– Твой дядя сражается с агхори. Теперь видишь?

– Да! Благодаря вам, господин! Давай, дядя!

– Опусти его, Шишупал… – начал было Шакуни, но опоздал. Воздух протяжно засвистел, и время словно замедлилось. Шакуни видел мельчайшие детали древка стрелы, острый наконечник, чуть искривленное древко, рассекающее воздух на своем пути, – а она все приближалась к ним с угрожающим свистом. Затем тело Судамы откинулось назад, и Шишупал почувствовал, как тяжесть упала с его плеч.

Ему в лицо брызнула кровь, и Шакуни вздрогнул. Голова Судамы не коснулась земли. Голова зависла над землей на ширину пальца, древко застряло у него во лбу, наконечник стрелы подпирал его череп, как подушка, а на лице все еще сверкала смущенная улыбка. Но по мере того как наконечник стрелы все глубже вонзался в землю, окровавленная голова Судамы все ниже соскальзывала по древку, пока не остановилась, почти мягко, на земле. Оперенье торчало из его лба, как флагшток.

– Нет! – в ужасе выкрикнул Шишупал.

КРИШНА хрипло прошептал:

– Нет…

Ни одна из трех стрел Арджуны не попала в Карну, но стрела все же унесла жизнь его племянника. Сейчас было бессмысленно заставлять Юдхиштира объявлять о его претензиях на империю Хастина. Проклятье! Несмотря на то, насколько хорошо ты засеешь поле, обязательно кто-нибудь придет и растопчет всходы! Повернувшись к Буре, он сказал:

– Скоро все станет просто ужасно. Мы должны идти.

Но Буря дернула подбородком в сторону Карны.

Карна странно изменился. Его янтарные зрачки расширились, а белки исчезли, словно его глаза были наполнены золотым огнем. Ями, защити меня, подумал Кришна. На губах Карны появилась злобная улыбка, и он в каком-то головокружительном трансе двинулся к трупу Судамы. На лице у Карны светилась такая холодная ярость, что все поспешили отступить. Даже Арджуна нахмурился и невольно сделал шаг назад.

Кришна знал, что сейчас происходило с Карной. Он даже планировал использовать это на церемонии взвешивания. Но сейчас он не мог позволить Арджуне погибнуть от рук Карны. Он не мог позволить, чтобы Карна впал в неистовство. Не сейчас.

Кришна коротко свистнул, едва слышно за криками и воплями людей, столпившихся вокруг, но он точно знал, что его услышали.

– Буря, Штиль, пробивайтесь во Дворец. Я встречу вас там.

– Вы двое не пострадаете? Он выглядит… демонически.

Кришна, сглотнув, посмотрел на скорчившуюся фигуру Карны:

– Сейчас не время бояться.

ДРАУПАДИ очень боялась. Кришна стоял перед ней, защищая ее от любопытных глаз. Но она не могла не смотреть через его плечо на Карну. Ее прекрасный, невинный герой стал чужим. Он словно замер в ступоре.

Он опустился на колени рядом с безжизненным телом мальчика, обхватив его голову руками, – стрела все еще торчала из черепа. Рядом с ним сгорбился, глядя невидящими глазами, калека, а Шишупал проливал безутешные слезы. Я не хотела, чтобы кто-то умер. Это все из-за меня? Вокруг кричали люди. Она не знала, были ли они случайными свидетелями, мятежниками или убийцами со сваямвара. Ей было все равно. Бедный мальчик.

Кришна снова свистнул, гораздо громче, чем раньше. Над головой промелькнула тень. Крики стихли.

Сотни голосов стихли. Все глаза обратились к небу. Щек Драупади коснулся теплый ветер, и она услышала звук хлопающих крыльев. Зрители бросились в укрытие, бормоча молитвы, но часть застыла, изумленно глядя вверх. Над ними кружил грифон, кажущийся на фоне солнца темным: его оперение было пыльно-белым, а когти острыми, как ножи. Его крылья, размахом из края в край длиной с двух взрослых