Сыны Тьмы - Гурав Моханти

нашли ритм: его член, ее влагалище, его большой палец на ее соске, ее большой палец между ее бедер, их языки во рту друг у друга; все двигалось в идеальной симфонии. Она держала глаза открытыми, мельком наблюдая, как с каждым новым толчком разворачивается за окном ее работа. Пейзаж снаружи лишь сильнее сводил ее с ума. Поджог «Толстухи» по сравнению с этим был лишь тлеющим угольком. Ах. Она почти кончила.

Внезапно он развернулся вместе с ней так, что уже ее задница уперлась в подоконник. Она скользнула левой рукой по его ягодице, чувствуя, как та напряглась, сжала пальцы, медленно и смело скользя ими к его щели. Он отпрянул, словно она собиралась отравить его.

– Нет! – выдохнул он.

– Я не собиралась этого делать, – рассмеялась Мати. – Хотя, уверяю тебя, тебе бы понравилось, даю слово.

– Только не это. Что там происходит?

Гребаный вид из окна! – тихо выругалась Мати. В этот момент она услышала мягкое шарканье ног внизу, словно кто-то пытался как можно меньше шуметь. Долгие поколения естественного отбора установили, что дольше всех выживали капитаны, способные распознать взбунтовавшегося первого помощника по звуку, когда он пытался шуметь меньше всего. В пиратских кругах всегда был кто-то, кто пытался продвинуться вперед, перерезав горло капитану.

Мати оттолкнула его и начала собирать одежду. Натянула бриджи поверх сапог и надела рубашку. Натягивая перчатки, она бросила взгляд на маску, которую надевала прошлой ночью после пира. Она очень надеялась, что последние потрахушки удадутся, но на самом деле, какого хрена? Мой план сработал. Думаю, это все, что мне нужно для сегодняшней кульминации.

– Что?.. – Дурьодхана повернулся к ней: – Что происходит?

Он, обнаженный, стоял, словно в раме трагической картины. Оранжевые оттенки осветили его фигуру, сменившись алыми, а затем черными, когда от горящей арены вдалеке поднялся дым. Наконец Дурьодхана повернулся к Мати с выражением лица человека, который только что осознал, что его предали. Мати знала этот взгляд. Она видела его у себя в зеркале, когда получила его ворона.

– Что ты сотворила, Мати? – прохрипел он.

– Свадебный подарок, – улыбнулась Мати. – На самом деле, ты ведь не думал, что мы будем вместе, а? – Она подошла и встала рядом с ним, положив левую руку на бедро, а правой небрежно коснувшись эфеса своего меча. Черные пряди волос упали на ее хмурое лицо. – Восхищаешься делом моих рук?

Поднеся два пальца ко рту, Мати коротко и резко свистнула. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин. Дурьодхана с громким стуком рухнул на пол и застонал, пытаясь подняться: по лбу текла кровь.

Дверь снова со скрипом открылась, теперь, наоборот, очень медленно, и в комнату, насмешливо улыбаясь, вошел еще один мужчина, одетый в алый камзол с вышивкой на рукавах и золотыми манжетами. Его безупречно подстриженная борода все же не могла скрыть второй подбородок. Незнакомец шагнул к Дурьодхане и со всей силы ударил его сапогом по ребрам, но царевич Хастины едва отреагировал на это. Мужчина отвернулся, прищелкнув языком. Один из ворвавшихся ранее, тот, что был покрупнее, вышел вперед и со всех сил пнул Дурьодхану под ребра, и на этот раз тот свернулся в обнаженный клубок.

– Я полагаю, допрос завершен, моя царевна? – спросил человек в алом. – Приношу свои извинения за то, что ворвался раньше оговоренного времени, но я слышал, что на арене произошли некоторые неприятные события. Нам пора отправляться.

– Да, любимый.

– Что ты наделал?! – прохрипел Дурьодхана.

– Послал несколько человек, чтобы убедиться, что панчалская царевна и ее будущий муж не найдут дорогу к первой брачной ночи, – сказал мужчина. – Заодно они должны будут убить царскую семью Панчала. Ах, хотел бы я быть там, чтобы полюбоваться делом рук своих.

Дурьодхана рассмеялся окровавленными губами:

– Руку Драупади должен был завоевать Карна. Твои убийцы не смогут ранить его луками.

Мати пожала плечами:

– Если этот пожар является хоть каким-то показателем, я проделала отличную работу. И как ты думаешь, на кого падет подозрение? На единственного царевича, который отсутствовал. Единственного царевича, который, как известно, огнем убил своих кузенов, – дразняще протянула она.

– Мы проделали отличную работу, возлюбленная моя. – Богато одетый мужчина подхватил Мати за талию и попытался поцеловать ее.

– Не так быстро, мой царевич… – Мати отстранилась, съежившись от обрушившегося на нее аромата. Возможно, он и был моложе ее на несколько лет, но в то же время он вызывал у нее отвращение. Она поняла, что предпочитает запах изо рта Дурьодханы, но отогнала эту мысль так же быстро, как она пришла. – Так не принято.

– Конечно, конечно. – Мужчина попятился как ужаленный и с насмешкой глянул на лежащего Дурьодхану. – Я полагаю, вы в замешательстве, царевич? Что ж, когда царевна Мати пришла ко мне с предложением, я просто не смог отказаться. Видите ли, мы родственные души. Отвергнутые этим сваямваром, если можно так сказать. Так что мы взялись за руки. – Он сжал руку Мати, его ладонь была странно холодной. Она неохотно позволила ему сделать это, зная, что это зрелище ранит Дурьодхану сильнее, чем любое копье.

– Попадание Панчала в сферу влияния любого другого королевства привело бы к нарушению баланса сил в Арьяврате. Нам нельзя было это позволить, не так ли? Царевна Мати придумала элегантное решение, а я нашел ресурсы для финансирования ее предприятия. Убийцы, переодетые артистами, шпионы среди королевской стражи, и не забывайте, – он подмигнул Мати, которая теперь стояла позади Дурьодханы, – вино со специальными добавками… это был мой скромный вклад. Его любезно пожертвовало Унни Этрал. Они используют его, чтобы разъярить лошадей, прежде чем принести их в жертву. Говорят, таким образом очищается кровь.

– За что ты убила невинных людей, Мати? – Дурьодхана даже не повернулся, чтоб посмотреть на нее. – Я собирался сделать тебя своей женой.

Под его разбитым подбородком появилась сталь кинжала, отполированного до блеска, и голова Дурьодханы отдернулась назад. Перед ним появилось лицо отчаянно сжавшей челюсти Мати. Она наклонилась ближе и прошептала ему на ухо:

– Ты не собирался сделать меня никем, Дурьодхана. – Она чуть повернула лезвие, и по шее побежала тонкая струйка крови. – Ты мною не командуешь. Ты публично отверг меня и думал, что я приползу обратно в твою постель, падая в обморок от благодарности? Ты считал меня такой трогательно предсказуемой? – Развернув его к себе, она плюнула ему в лицо. – Ты собирался сделать меня своей второй женой. И