Сыны Тьмы - Гурав Моханти

– Но я отверг сваямвар. Я назначил вместо себя Карну. Я никогда не собирался в нем участвовать! Ты должна была стать королевой Хастинапура.

– И зачем ей мусорный бак, когда она может получить всю империю? – откликнулся от двери богато одетый мужчина.

Дурьодхана непонимающе уставился на Мати, чувствуя, как у него начинают заплывать глаза.

– Когда я сказала про свадебный подарок, я имела в виду для себя. – Мати встала и подошла к мужчине, неохотно поцеловав его в щеку. – Позвольте представить Его Высочество царевича Сахама Дева, сына Его Светлости Джарасандха, Наследника империи Магадх – моего мужа.

– Но… ты моя… – зарычал Дурьодхана, поднимаясь и вытирая кровь со рта. – Я женюсь на тебе, – поклялся он. – Клянусь в этом кровью Куру, что течет в моих венах. Даже если это случится через десять лет, ты все равно будешь моей. Ты – моя Мати.

Рукоять ее кинжала с глухим звоном попала Дурьодхану над глазом и почти лишила его чувств. Она нахмурилась и шагнула вперед, опустив каблук ему на руку.

– Нет, я – Черный Лебедь. – Желтые, оранжевые и красные отсветы далекого пламени, отблески цвета огня и мести мерцали на смуглом лице Мати. Она прикоснулась двумя пальцами ко лбу. – Пусть волны несут тебя.

Она повернулась к людям Сахама Дева:

– Будете бросать его в реку, убедитесь, что он жив.

Интерлюдия

Нала

I

Поднимаясь на гору, за которой, предположительно, находился Дом Саптариши, они проходили мимо деревьев, похожих на покрытых мхом гигантов, искалеченных и уродливых, с щупальцами вместо корней, под которыми цвели крошечные орхидеи. Паршурам шел впереди, взбираясь по склону, и его фигура была четко очерчена на фоне туманного неба. А над туманом на короткое время были видны выточенные изо льда вершины Касмиры. Туман, стекая по огромным провалам склонов, окутал ее, словно пытался напасть на гору подобно мистическим водным существам.

– Трагедия в сваямваре была весьма прискорбной, – бубнил Паршурам, продолжив обсуждать сплетни из далеких стран, как он делал с тех пор, как они покинули обитель. – Но чтобы царевна вышла замуж за всех пятерых братьев… – Он в глубоком смятении покачал головой. – То, что будущая царица Союза – блудница – не сулит Союзу ничего хорошего. Но, опять же, их мать Кунти тоже не святая. Если бы ты только знала, что делал я сам… – засмеялся Паршурам. – Я определенно вижу в этом ее руку.

Нала едва его слушала. Она все еще отчаянно пыталась смириться с тем фактом, что Паршурам работал на Саптариши! Она думала, что эти творцы царей давно пали со своих пьедесталов. Получается, учителя Меру вообще ничего не знали! Но могла ли она действительно завидовать их невежеству? Она сама провела почти год с ачарьей Паршурамом, но теперь понимала, что почти ничего о нем не знает.

Они достигли вершины склона, по которому поднимались: отсюда был хорошо виден раскинувшийся под ними Город Озер. Но настроение Налы изменилось совсем не от этого, а от того, что виднелось над ними. Пракиони и Вайю совершенными цветами нарисовали радугу на мрачном небе. Нала обожала радуги. Ведь это был фейерверк без дыма, порядок, рожденный из хаоса дождя. Нала улыбнулась.

– Я рад видеть, что ты помнишь, как улыбаться, девочка, – сказал Паршурам, повернувшись к радуге. – Что может означать только одно – ты не поняла ни слова из того, что я сказал.

– Я слышала все, что вы сказали, Мастер. Хм, многомужество не является чем-то неслыханным, даже среди наминов. Садхарани вышла замуж за всех марутов. – Нала быстро пришла к собственному мнению. – Хм, у Джатилы было семь мужей. Но в нынешний консервативный век…

– Тихо. Между слушать и слышать – большая разница. – Паршурам, вытянув ноги, сел на мокрую траву и достал из сумки, которую нес, бурдюк с элем, чтобы сделать второй глоток за день. – Подумай и поразмысли над моими словами, идиотка.

Нала задумчиво почесала подбородок. Сваямвар какой-то панчалской царевны был настоящей катастрофой. Многие погибли. Что еще он сказал? Да, руку царевны завоевал агхори, который был совсем не агхори. И что царевна в итоге вышла замуж не только за не-агхори, но и за его четырех братьев. А еще он говорил что-то о том, что неразборчивая в связях женщина стала царицей Союза – глаза Налы расширились. Клянусь мертвецами! Союз Хастины. Пять братьев. Она резко повернулась к Паршураму, и осознание услышанного холодными пальцами пробежало по ее венам. Бхим и его братья наконец-то объявились!

– Мастер! – Нала едва могла сдержать волнение в своей душе. – Когда мы отправляемся в Панчал?

– Долго ты собираешься, – проворчал Паршурам. – Насколько я слышал, они уже уехали в Матхуру. И мы отправимся, когда ты будешь готова. Горькое терпение приносит самые сладкие плоды. Теперь сиди и смотри в тишине, как я пью. Ты не захочешь идти на встречу с Саптариши трезвой.

– Мастер, тогда и мне следует?.. – она кивнула в сторону эля.

– Заткнись, Нала.

Нала, стиснув зубы, снова повернулась к радуге, забыв обо всей красоте, которую природа открыла перед ее глазами. Но, несмотря на жажду мести, она должна была признать, что еще не готова. Это все неважно. Дни, недели или даже годы не имели значения. Важно лишь то, как она будет сидеть на беспомощном теле Бхима, медленно перерезая ему горло. Разумеется, после того как убьет всю его семью. Его четырех братьев, его мать, – а теперь к ним добавилась еще и его жена-шлюха.

Пелена тумана медленно растворилась в долине за горой. И там, обрамленное зубцами белых вершин, высилось огромное серое сооружение, мерцающее жутким голубоватым светом. Летящей в вышине птице оно, несомненно, напоминало светящийся шар, разместившийся в распахнутой пасти белого медведя. Но Нала знала, что это.

Дом Саптариши.

II

Дом Саптариши казался чудовищной галлюцинацией – вихрем искореженных металлических форм, блестевших, как рыбья чешуя, отчего он казался чем-то странным, потусторонним. Дом был окружен искусственным водоемом, отчего сооружение казалось изуродованным серебряным грифоном, который выполз из озера, чтобы отдохнуть на суше.

В конце прохода стояли стражники в серебряных кольчугах. Их глаза нервно метались по мужчине, за которым следовала Нала. По правде говоря, в ачарье Паршураме нечего было разглядывать. Что, конечно, было несколько необычно, учитывая, что он был намином, носящим оружие, но Нала часто