Бесплодные земли - Стивен Кинг

Перед мысленным взором Роланда возникла ухмыляющаяся рожа Гашера — точно лик демона или джинна из бутылки: кривые редкие зубы, пустые глаза мертвеца, язвы, расползающиеся по щекам и по подбородку, заросшему жесткой щетиной. «Если ты его тронешь…» — подумал было стрелок, но тут же себя осадил: эти мысли лишь завели бы его в тупик. Если Гашер обидит мальчика («Джейка! — вопил настойчивый внутренний голос. — Не просто мальчика, а Джейка! Джейка!»), Роланд его убьет. Да. Но это само по себе ничего не значит. Это будет бессмысленным действом, ибо Гашер уже мертв.

Стрелок удлинил ремни ранца, восхитившись в который раз хитроумным устройством пряжек на лямках, надел его на себя и поднялся на ноги. Ыш повернулся, готовый двигаться дальше, но Роланд окликнул его по имени, и зверек обернулся.

— Ко мне, Ыш! — Роланд не знал, поймет ли ушастик команду (а если даже и поймет, то захочет ли повиноваться), но им сейчас лучше — и безопасней — держаться поближе друг к другу. Одну ловушку они миновали благополучно. Но где есть одна, могут быть и другие. А в следующий раз Ышу может и не повезти.

— Эйк! — тявкнул Ыш, не сдвинувшись с места. Лай ушастика прозвучал вполне бодро, и только глаза зверька отражали его истинное состояние: они потемнели от страха.

— Да, но это опасно, — сказал Роланд. — Ко мне.

Сзади, где-то на пути, по которому они шли, раздался грохот — как будто обрушилось что-то тяжелое. Быть может, падение произошло от вибрации, вызванной барабанным боем. Теперь Роланд увидел столбы с черными раструбами громкоговорителей, торчавшие из обломков и мусорных куч, точно длинные шеи каких-то странных зверей.

Ыш подбежал к нему и, тяжело дыша, поднял острую мордочку.

— Держись поближе.

— Эйк! Эйк-Эйк!

— Да. Джейк. — Роланд снова пустился бежать.

Ыш бежал рядом с ним, точно самый обычный пес.

Для Эдди все происходящее опять обрело некое странное качество, которое один мудрый мужик называл deja vu: он снова мчался с коляской со временем наперегонки. Только вместо морского берега была улица Черепахи, а в остальном все осталось по-прежнему. Впрочем, нет, все-таки было одно существенное отличие: сейчас они искали вокзал (или «колыбель»), а не дверь, закрепленную в пустоте.

Сюзанна сидела, выпрямившись, в коляске, держа в правой руке револьвер Роланда, нацеленный в тревожное небо, затянутое облаками. Ее волосы развевались по ветру. Барабаны гремели и грохотали. Их ритм, казалось, сшибал как удар. Впереди, посредине улицы, валялась какая-то тарелкообразная штука немалых размеров, при виде которой в перенапряженном сознании Эдди возникла картина, навеянная, должно быть, классической архитектурой зданий, выстроившихся по обеими сторонам улицы: Тор и Юпитер режутся в фрисби. Юпитер кидает громадную фишку, и Тор дает ей упасть через облако… черт возьми, развлекаловка на Олимпе!

«Фрисби богов, — подумал он, лавируя с коляской Сюзанны между двумя проржавелыми автомобилями, — ну и мысли тебя посещают, приятель».

Он вывез коляску на тротуар, чтобы объехать тарелкообразную штуку, которая теперь, когда они подошли поближе, обрела очертания круглой телеантенны. Во всяком случае — чего-то похожего. Объехав «антенну», Эдди опять опустил коляску на проезжую часть — ехать по тротуару было весьма затруднительно, поскольку он весь был завален мусором, — и как раз в этот момент барабаны внезапно умолкли. Эхо их укатилось вдаль, и опять стало тихо… вернее, отнюдь не тихо, но после такого невозможного грохота Эдди не сразу это сообразил. Чуть впереди, на пересечении улицы Черепахи с другим широким проспектом, стояло сводчатое здание из белого мрамора, оплетенное побегами дикого винограда и какого-то непонятного, как будто всклокоченного растения, напоминавшего кипарис, только вьющийся. Но даже так оно выглядело великолепным и исполненным некоего благородства. Однако, внимание их привлекло не это — из-за угла мраморного строения доносился возбужденный рокот толпы.

— Не останавливайся! — напряженно проговорила Сюзанна. — У нас нет времени на…

Над равномерным гулом голосов взвился истерический вопль, сопровождаемый возгласами одобрения и, как ни странно, аплодисментами вроде тех, которые Эдди однажды услышал в одном казино в Атлантик-Сити по окончании нудного представления вечерней программы. Пронзительный вопль обернулся хрипом, — долгим и затихающим как-то не сразу, — похожим на треск цикад в период их летней спячки. Эдди почувствовал, как у него встают дыбом волоски на затылке. Он обвел взглядом трупы, болтавшиеся на ближайшем столбе, и понял, что млады из Лада, весельчаки еще те, развлекаются там за углом, затеяв очередную публичную экзекуцию.

«Великолепно, — подумал он. — Жалко только, нет у них Тони Орландо и Дауна. Они бы им сбацали „Постучи три раза“ — умирать было бы веселее».

Эдди с любопытством взглянул на белую каменную громаду. На таком расстоянии уже чувствовался пряный запах растений, ее оплетающих. От этого запаха у него заслезились глаза, но он все же понравился Эдди больше, чем сладковатый коричный дух, исходящий от ссохшихся мумифицированных трупов. Свисавшие с тонких стеблей «бороды» зелени образовывали как бы водопады растительности, скрывавшие серию сводчатых входов в здание. Неожиданного из одного «водопада» вынырнула человеческая фигура и быстро направилась в их сторону. Когда первый испуг прошел, Эдди понял, что это ребенок и, судя по росту, совсем малыш. Одет он был странно, в стиле лорда Фонтлероя. Необычный костюм дополняли белая рубашка с кружевным гофрированным воротником и короткие бархатные штанишки. В волосах у ребенка пестрели ленточки. Эдди едва поборол внезапное — сумасшедшее — желание сделать «козу»: «Идет коза рогатая за малыми ребятами. У-тю-тю».

— Идите сюда! — позвал их ребенок высоким писклявым голосом. В волосах у него запуталось несколько зеленых побегов. Он стряхнул их рассеянно левой рукой на бегу. — Они там приходуют Резвого! Пришел и его черед отправляться в страну барабанов. Пойдемте, иначе пропустите все веселье, да разразят его боги!

Сюзанну не меньше, чем Эдди, поразило неожиданное появление ребенка и его непонятный весьма внешний вид, но, когда тот подошел поближе, она обратила внимание на еще одну странность: почему-то он стряхивал зелень, застрявшую в увешенных ленточками волосах, только одной рукой. Правую руку ребенок все время держал за спиной.

«Какой же он маленький и неуклюжий!» — сказала себе Сюзанна, а потом в сознании ее как будто включилась магнитофонная запись и зазвучали слова Роланда, сказанные на краю моста, когда они перебрались на ту — эту — сторону: «Я знал, что нечто подобное может произойти… если бы мы его раньше заметили, этого гада, пока находились вне радиуса действия его взрывающегося яйца… вот и правда, везет как утопленникам!»