Девочка, которая зажгла солнце - Ольга Золотова

чем уверен. Какие-нибудь эльфы из детских сказок или… она появилась сама по себе, как сок лунного света или невидимый стрекот сверчков в ночной траве. По-моему, она одна из самых лучших творений за всю человеческую историю — можно послушать самого себя, посмотреть в глаза человеку, а тишина за него расскажет самое сокровенное и запретное — и все это без единого звука, будто сотканное из мыслей и окруженное непередаваемой сладостью мудрости и торжества. Но в тишине и с ума сходят… Значит, такие люди слишком много хотели сказать миру, но держали все внутри, и в конце-концов оглохли от нескончаемого гула голосов и множества безумных догадок. Умереть в такой тишине страшнее всего. Она невыносима».

— Знаешь, Джек… — блондин замялся на секунду, будто бы собирая разбежавшиеся мысли, и продолжил еще тише обычного, даже не пытаясь перекричать шум колес. — Я бы хотел познакомиться с тобою заново. Забыть обо всем этом… Ну, ты понимаешь.

Дауни кивнул и вспомнил только сейчас, что должен был принести Мэй конфеты к ужину (который, скорее всего, уже оказался испорченным). Он вдруг осознал, что совсем не спешит домой к неизменным лицам нисколько не родных ему людей, а чувствует себя спокойно здесь, посреди неизвестной ему улицы в компании человека из прошлого. И это ощущение согрело живую кровь, погрузило парня в пелену странного уюта и умиротворения, а потому он не стал долго затягивать с ответом и осторожно произнес:

— Я тоже. Правда, забывать вовсе не обязательно. Так какими судьбами ты здесь оказался? Только не говори, что шпионил от самого парка.

— Еще бы… Мне нужно было распечатать фотографии для проекта — кажется, они закрываются около семи часов, и я должен был вот-вот успеть к назначенному времени. Вернее, фотокарточки старого формата — такие, что прикрепляют в серые газетные выпуски. А потом увидел твою спину и подумал, что нужно подойти и сказать хоть что-то. Забавно, но я брел за тобой с добрые десять минут и все никак не мог решиться окликнуть или обогнать — не поверишь, но это было невероятно сложно. Правда. Но, как видишь, если бы я этого не сделал — ничего и не случилось бы. Иногда стоит попытаться, ведь пока не задашь вопрос, вероятность получить «да» нулевая.

Фишер улыбнулся собственной удачно сказанной фразе и сделал почти непринужденное лицо, и все же видно было, как он нервничает и буквально клещами выдавливает из себя подобные шутки. Тогда Джек решился. Он внезапно подумал, что только так можно спасти их и без того паршивую ситуацию, и все должно получиться… «Кто бы мог подумать, что строить разрушенный мост заново может быть так трудно». Но кирпичи уже царапают нежную кожу рук, и остается немногое: одним движением сбросить их себе на ноги и сдаться, скрыться, исчезнуть навсегда (по крайней мере на долгое-долгое время) или… выстроить, наконец, первый кривой ряд этой стены.

Мама всегда говорила ему быть смелым и не стыдиться искренности. Видимо, этот совет получил возможность на небольшую проверку.

— Кстати, как там твоя шоколадная диета?

Фишер поначалу сощурился и заглянул другу в лицо, как бы проверяя, он ли это сказал, и к чему вообще задавать такие вопросы. Джек постарался выглядеть как можно серьезнее, хотя свет от вывески, ослепляющий его справа, делал глаза в несколько раз темнее, а щеки более впалыми, из-за чего парень походил на безумца.

— О чем ты?

— О твоей шоколадной диете, — механически повторил Джек и скорчил улыбку, однако, вышло хуже прежнего. — Тебя удивляет этот вопрос?

— Немного. Обычно людям нужен какой-нибудь повод, чтобы лишиться рассудка и начать нести чушь, а ты… С тобой куда проще — или все дело в запахе сырной пиццы? Ну, раз я вспомнил про пиццу, мы обязаны взглянуть на меню, у меня как раз остались десять долларов от проекта. Ты же вроде бы ее любишь, да? Или я начинаю забывать банальные вещи. Так что ты там спросил? Ах, моя диета… Недавно приезжала мама, и ты не поверишь, какой скандал она устроила, когда открыла мой холодильник — сказала, это удивительно, как я еще не умер от сахарного диабета. Ну и добавила, что искренне завидует моей довольно-таки стройной фигуре. Конечно же, я не стал говорить ей, что на обед съел всего один маффин…

Они говорили бесконечно; казалось, предметы для разговоров вот-вот закончатся, а они выдумают себе новые, только бы не кончался этот удивительный день. Пять минут мысленных колебаний, две сомнений (потому что видов пицц было около десяти, а манящие фотографии будоражили оголодавшее воображение), еще несколько на короткий заказ и ожидание… Если бы раньше покупка еды занимала такое количество драгоценного времени, они бы сделали дистанционный заказ и не стояли около кассы впустую. Но теперь все было совсем иначе, и каждая лишняя минута без суеты пролетала так быстро, будто ее и вовсе не существовало.

Когда парни продолжили свою маленькую прогулку, уже стемнело. Некогда прекрасный закат погас, как исчезает в темноте дрожащий огонек восковой свечки, и теперь был похож на черный измазанный лист, лишь у линии горизонта все еще отдающий глубоким фиолетовым свечением. Не было не единой звезды, и только луна белела на ночном полотне большим округлым недоразумением, освещая путь, потому как линия фонарей закончилась еще милю назад. Джек и Роджер шли, не переставая спрашивать и рассказывать, иногда отправляли в рот очередной кусок и перекладывали остывающую картонную коробку из одних рук в другие, чтобы каждый мог ощутить жесткое тепло озябшими ладонями. И хоть сам вкус был не особо замечательным — как будто вместо положенных двух кусочков сыра уместили половину, скрыв пустоту поджаристым тестом — Дауни мог с уверенностью отнести эту пиццу к числу лучших, ровно как и небо над городом, и воздух, и жующего рядом с ним человека; все лучшее совсем близко, стоит лишь протянуть руку. Один раз только парень дернулся в охватившей его догадке, прожевал сырную тянучку и спросил немного виновато:

— Фотографии, Роджер. Ты забыл про свои фотографии. Мы что, потратили все в закусочной? Нет, подожди, нам нужно вернуться; я заскочу домой и верну все до цента, может, еще успеем…

— Не нужно, — остановил его невероятно спокойный голос. Блондин посмотрел на друга так, словно впервые увтдел перед собой настоящего идиота с небольшой пояснительной табличкой на шее. — Мы все равно опоздали, так к чему портить вечер? Признайся, ты ведь не думал, что все может получиться так просто и без какого-либо плана и предупреждения? Что