Иные пути. Чужой - Олег Антипенко

— Одного не могу взять в толк… Зачем было так громко хлопать дверью в Урсте?

— У меня не было… — Ронин вдруг оборвал себя, проглотив окончание предложения. Бросил взгляд туда, где должен был находиться волшебник и доверительным тоном проговорил. — Я не захотел поступать иначе, Фар. Там был человек, повинный во многих бедах. Будь моя воля, болтаться ему на виселице или месить грязь в нулевой линии.

— Ты так и сказал генералу?

— По-моему я был более красноречив.

— Могу себе представить.

Маг, подавив стон, приподнялся и, отклонившись вперед, подкинул хвороста. Свет вспыхнувшего пламени резко вонзился в привыкшие к темноте глаза.

Молчание ничуть не смущало собеседников, а лишь наполняло легкостью и непринужденностью их общение. И вот сейчас пауза длилась дольше пяти минут, но прежняя тема не забылась.

— А что насчет роты? У Гареса длинные руки…

— Роты, взявшей Фортос?! — Улыбнулся Ронин. — Я бы на твоем месте повторял легенду о Фаруцие-пленном — тебе достанется на орехи от генерала вкупе с магом-творцом, скорее всего даже лично, а вот о подразделении будь спокоен.

— Если честно, меня беспокоит больше твоя судьба, а точнее ее скорое окончание. В одиночку ты сгинешь в горах, от голода, от мороза, вражеской стрелы — не суть. Тебе никогда не преодолеть Рубеж в одиночку. Поразмысли: больше ста миль гор, в центре хребта даже перевалы вздымаются под самые облака. Нужен маг.

Ронин разворошил угли длинным прутом и в ночное небо вырвались беснующиеся искры.

— Себя предлагаешь?

— А ты имеешь другого волшебника на примете? — Ответил вопросом на вопрос Фаруций.

— Зачем тебе это, Фар? Ты не знал моих ребят из патруля, и рисковать ради них не нужно.

— Сколько раз ты спасал мою шкуру…

— Это война и никакие счеты не имеют значение. Да и после сегодняшних событий я у тебя в неоплатном долгу. Вместо того, чтобы отойти в сторонку и наблюдать ты меня спас.

Волшебник погрузился в свои размышления, сосредоточенное лицо, брови насуплены, рука подпирала подбородок. Эта поза как раз для скульптора.

— Вот что… — Наконец молвил он, и почему-то ненадолго приостановил речь, вновь насупившись. — Завтра навестим одного… друга. Придется идти обратно к поляне, но это того стоит.

— Друга или подругу?

Ронин стал свидетелем недолгого замешательства волшебника после подтрунивающего вопроса, потом волшебник, собравшись с мыслями, ответил решительно и безапелляционно:

— Завтра узнаешь. Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь о местоположении… друга.

Фаруций уже второй раз запинается на одном и том же слове. Ронину страстно захотелось узнать личность этого «друга», кем бы тот не оказался.

— Договорились. Тем более я не представляю, где мы оказались.

— Тем лучше. — Серьезно ответил маг.

Мечник снизал плечами, хотя вряд ли движение было заметно.

— И еще одно. — Голос Фаруция стал неуверенным, даже смущенным. — Та женщина — Юлис — назвала тебя Натаном. Как к тебе обращаться? Глупый вопрос…

— Натан. — Его мысли уплыли далеко на юг в город Соти, столицу Роддона. — Похоже, настало время вернуть себе имя…

А ведь для Ронина Натана действительно не существовало, исчез тот мальчишка, а на смену пришел расчетливый воин. Он закалил свою волю, но потерял себя прежнего, до сих пор не понимая, есть ли в этом что-либо плохое.

Сквозь деревья, множась и дробясь эхом, донеслось уханье совы — ночные хищники вступили в свои права.

— Все тебя знают как Ронина Кенрида. Даже лейтенант Мариш обращался к тебе таким образом. До сего дня я думал о тебе, как о профессиональном наемнике, с ранних лет записавшемся в контору и не имеющим никакой другой жизни, кроме как военной. Извини, однако, мне нужно знать, откуда и кто ты. Поверь, это не праздное любопытство, а необходимость, связанная с завтрашним визитом.

Мечник, с трудом подавляя усмешку, выпалил:

— Я беглый роддонский король, вынужденный скрываться от шпионских происков самого могущественного мага на Лиминасе.

Очередной сполох костра высветил недоверчивую гримасу на лице мага. Тому наверняка казалось, что над ним насмехаются.

Собственно это и произошло, правда, Ронин не планировал такой исход заранее. Округу огласил громогласный хохот мечника.

— Иди ты к демонам! — Разозлился Фаруций, подбросил еще дров и влез в спальный мешок.

Мечника распирало веселье, а после реплики мага он и вовсе прилег на сырую землю. Люди могут не поверить в самый достоверный рассказ, если перед этим он был превращен в шутку. Вот и теперь ему не стоит даже пытаться уверить волшебника в правдивости высказывания. Да и не в том он сейчас настроении — какое доверие вызовет история, высказанная из уст человека, старательно подавляющего припадки смеха.

Ему лишь оставалось надеяться на незлопамятность мага. Может к утру тот и позабудет о невинной «шутке».

Не зря Ронин вспомнил о холоде. Спальный мешок был только один и в нем сопел чародей, а Кенриду пришлось коротать ночь на листве, собранной наподобие ложа невдалеке от костра.

Первым проснулся Фаруций. Он попробовал собрать из воздуха стакан и заполнить его водой, благо влаги в лесу хоть отбавляй. Голова протестовала против использования магии, предоставляя в качестве главного аргумента резкую колющую боль. И все же магу удалось заклинание и у края потухших углей возникла из ниоткуда вожделенная влага. Утолив жажду и расстегнув мешок, он стал расхаживать среди всех беспорядочно разбросанных вещей, не понимая, откуда они могли взяться.

Лес уже наполнился многоголосым пением птиц. Несмотря на приход осени, они не спешили покидать эти места, и Фаруций понимал почему. Лето здесь задерживалось надолго до самого ноября, до самых снегов цветы разносили пьянящие ароматы, привлекая работящих диких пчел.

— Ронин.

Фаруций беззвучно выругался.

— Натан.

Тот и не пошевелился. Маг поднял сырое полено с идеально ровным срубом и уже примерился пнуть им командира, но передумал.

— Хватит дрыхнуть!

Никакой реакции. Маг заподозрил неладное и бросился к мечнику. Однако стоило выброшенной в раздражении дровине приземлиться в сторонке от кострища, и Ронин тут же пришел в движение, мгновенно отринув оковы сна, отскочил ярда на четыре в сторону и рассеянно зашарил руками в поисках отсутствующего меча и ножен на поясе. Ошеломление в его глазах сменилось настороженностью, в конце-концов пришло понимание происходящего.

Маг давно привык не обращать внимания на странности командира, а потому просто сообщил: