Степень вины - Ричард Паттерсон

Кэролайн Мастерс, нахмурившись, следила за ходом мыслей Шарп. Она не смотрела на Марию Карелли, Мария не смотрела на нее.

А Марни Шарп между тем продолжала:

— Один из выводов, который мы сделали, — Марии Карелли нельзя верить. Она говорила о том, что пришла в номер Марка Ренсома, поскольку у того была кассета — кассета столь разоблачительного содержания, что адвокат мисс Карелли настаивает: она должна быть изъята. Но пока мы не нашли кассету в доме Марка Ренсома, мисс Карелли ни разу даже не упомянула о ней. Зато она тщательно разработала легенду, по которой единственная цель ее визита к Марку Ренсому — кассета Лауры Чейз. — Шарп понизила голос. — В течение часа после убийства Марка Ренсома она обдумывала свою историю, стараясь сделать ее как можно правдоподобнее.

По залу прошел приглушенный шепот. Марни Шарп придала своему аргументу новое звучание — главным был не сам факт, главным было лишить Марию и как женщину, и как жертву симпатий публики. И, видимо, это ей в какой-то степени удалось добиться.

— Когда мы нашли кассету, — говорила Шарп, — все тайное в истории мисс Карелли стало явным. Мы обнаружили, что Мария Карелли купила пистолет после первого звонка Марка Ренсома. Она объяснила покупку пистолета какими-то угрожающими телефонными звонками. Нас удивило, что ее так напугали эти звонки и в то же время она никому не сказала о них. Но, найдя кассету, мы нашли и ответ: Мария Карелли купила пистолет, чтобы убить Марка Ренсома. Поскольку у него была эта запись.

Шарп снова помолчала. И паузы ее, и ее речь укладывались в какой-то единый ритм. Пэйджит чувствовал: версия Марии рушится, как карточный домик.

— После того как Мария Карелли принесла пистолет в номер Марка Ренсома и убила его, она заявила нам, что он пытался ее изнасиловать. Нам показалось странным, что на его члене не было выделений.

Выделений не было, неожиданно понял Пэйджит, из-за того, что, боясь за свою жизнь, Мария Карелли сосала член Марка Ренсома, пока член не стал мягким.

Все угрюмей смотрела судья Мастерс. У приободрившейся Шарп прибавилось сарказма в голосе.

— Удивляет нас и то, — заявила она, хотя по тону ее было видно, что как раз ничего удивительного здесь вовсе нет, — что у мисс Карелли есть царапины и на шее, и на бедре, и тем не менее частицы ножи обнаружены под ногтями лишь у мисс Карелли и только у мисс Карелли. Странно и то, что царапины на теле мистера Ренсома были нанесены, судя по всему, когда он был уже мертв. Странным нам кажется и то, что мисс Карелли заявляет, что стреляла в Марка Ренсома с расстояния в три дюйма, однако следов порохового нагара на теле убитого нет.

Марни Шарп сделала новую паузу.

— Но, откровенно говоря, дело выглядит несколько иначе. Странным все это нашли только те из нас, кто не сведущ в патологии. Доктор Элизабет Шелтон находит все это просто очень скверным. Она пришла к выводу, с которым в итоге согласились все, что данные медэкспертизы говорят в пользу следующей версии: мисс Карелли убила мистера Ренсома, сфабриковала улики и обвинила мертвого человека в изнасиловании.

Шарп подняла голову и смотрела только на судью.

— Мертвого человека, — тихо повторила она, — который при жизни был импотентом.

В зале суда была тишина. И снова Кристофер Пэйджит подумал о том, что знает правду, которую не знают другие. Хотела того Шарп или нет, но, как начинку в пирожок, она вложила маленькую ложь Марии в собственную большую ложь: будто бы Мария Карелли пришла в номер Ренсома, имея намерение убить его. Мария пришла, это Пэйджит теперь знал, не для убийства, а чтобы делать все, что пожелает Ренсом, защищая таким образом сына, которого защищала прежде, обманывая самого Пэйджита. Но Шарп продолжала свой неумолимый рассказ, излагая события так, как она их понимала:

— Человек, который, как уверяет Мария Карелли, пытался изнасиловать ее, был неспособен изнасиловать кого бы то ни было…

— Чем вы объясняете кровоподтек мисс Карелли, мисс Шарп?

Это была Кэролайн Мастерс, она высказала как раз то, о чем думал Пэйджит.

— Мы не знаем, как он появился у нее, — бесстрастно проговорила Шарп. — Но мы знаем — мы внутренне убеждены в этом, — что появился этот синяк совсем не так, как она об этом рассказывает. Мы смогли восстановить многие факты, ложно истолкованные мисс Карелли, но объяснить появление синяка мы не можем.

Судья подняла брови:

— Это не случайно, мисс Шарп. Судя по фотографиям, мисс Карелли была избита.

Да, избита, думал Пэйджит, когда Марк Ренсом под конец рассвирепел. Из-за своей неудачи — у него так ничего и не получилось.

— Мы думаем, — ответила Шарп, — что правда в той части истории, которую мисс Карелли не может нам рассказать, боясь разоблачения. Я полагаю, мистер Ренсом ударил ее, когда она вынула пистолет. Но суть в следующем: если и есть один факт, который мы не можем объяснить, то это не значит, что благодаря ему мисс Карелли удастся избежать суда по обвинению в убийстве.

Шарп молчала с минуту, вглядываясь в судью Мастерс, чтобы определить, удовлетворена ли она. Ответом ей был пристальный взгляд судьи и ее молчание; эта неловкая пауза несколько поубавила уверенности в голосе Шарп, когда она заговорила снова:

— Почти ничего не говоря о себе, мисс Карелли пыталась изобразить Марка Ренсома человеком столь презренным, что он не заслуживает правосудия и даже нашего внимания. «Зачем беспокоиться о каких-то уликах, — хочет внушить она нам, — если человек, которого я убила, настоящая свинья». Мисс Карелли заявляет, что Марк Ренсом пытался путем шантажа принудить ее к половому акту. Но сказала она это после того, как мы нашли кассету, и после того, как мисс Карелли высказала свою версию, основанную на изнасиловании. Как мы можем верить Марии Карелли в чем бы то ни было?

Лицо Марии не изменилось. Только взгляд ее, уставленный в стол, выдавал безнадежное отчаяние. Пэйджит представил себе, о чем она вспоминала — раздевание на глазах у Ренсома, позирование для него в голом виде, — когда Марни Шарп обвиняла ее во лжи.

— Они выставили Марси Линтон, — продолжала Шарп, — чтобы убедить нас в том, в чем не под силу убедить нас Марии Карелли. Марси Линтон была единственной надеждой Марии Карелли.

Но были еще Мелисса Раппопорт, подумал Пэйджит, и Линдси Колдуэлл. Неужели Кэролайн Мастерс так же легко вычеркнула их из памяти, как отмахнулась от их показаний?

Нотка сострадания зазвучала в голосе Шарп:

— Те из нас, кто видел Марси Линтон, не забудут ее. Нельзя простить Марку Ренсому то, что сделал он с этой молодой женщиной. Но мы здесь не для того, чтобы обвинять погибшего в изнасиловании Марси Линтон. — Шарп опять помолчала. — Да и кажется, — спокойно заговорила она после паузы, — Марк Ренсом уже был наказан. Тем, что, как говорит доктор Бэс, стал импотентом.

— Импотентом, — повторила она. — Импотентом с момента изнасилования Марси Линтон до того самого дня, когда мисс Карелли застрелила его. — Она возвысила голос. — То, что она застрелила его, — единственная правда, которую сказала нам мисс Карелли. И сделан этот выстрел с целью убийства.

Но Пэйджит знал: этот выстрел — не убийство. Если бы Марк Ренсом не прижал Марию Карелли к стене, сунув ей в рот свой член, если бы он не сфокусировал на ней всю свою ярость…

— Все остальное, — говорила Шарп, — ложь. Мария Карелли сплела паутину лжи, но сама в ней запуталась. И это именно так. Мистер Пэйджит утверждает, что было бы «судебной ошибкой» обвинять ее. Что Марию Карелли можно освободить, поверив одним лишь ее показаниям.

В голосе Шарп уже было воодушевление. Как бы силясь сдержать свои эмоции, она вцепилась руками в ограждение подиума.

— К защите прав женщин этот случай, Ваша Честь, не имеет никакого отношения, и ложь, которая выявляется в рассказе Марии Карелли, совсем не случайна. Мария Карелли лжет, чтобы скрыть убийство. И мы просим о продолжении расследования. Спасибо, Ваша Честь.

Она шла от подиума, а Пэйджит пытался разобраться в своих чувствах: тут были и усталость, и раздражение от того, что сделала Мария, и восхищение мастерством Шарп, и тревога от затаившейся в ее словах неправды. Потом он увидел, как Маккинли Брукс кивнул Шарп, как бы говоря ей, что она сделала все, что было нужно, и сделала это хорошо.

Только когда заговорила Кэролайн Мастерс, Пэйджит понял, что ждут его слов. Увидел, как обернулась к нему с немой мольбой Мария, почувствовал ладонь Терри на своей руке.

Тон судьи Мастерс был ироничен, но за иронией пряталось смущение:

— Мистер Пэйджит, может быть, вы хотите сказать несколько слов в защиту мисс Карелли?

Пэйджит поднял на нее взгляд. Он не был готов к выступлению. Долго молчал, потом произнес:

— Разве только несколько.

Идя к подиуму, Пэйджит смотрел на судью Мастерс.