Некромант по вызову - Александра Лисина

Кажется, я слишком долго пробыл внутри лишенной обычных человеческих эмоций трансформы. А вот теперь расплачивался за годы беззаботного спокойствия и наощупь шел по топкому болоту чужих чувств, тщетно пытаясь в них разобраться.

— Значит, ты считаешь, что имела право меня жалеть? — наконец, глухо осведомился я.

Лиш прерывисто вздохнула и поспешно замотала головой.

— Нет, господин. Я бы не посмела вас так оскорбить.

— Тогда в чем дело? — снова нахмурился я, окончательно перестав что-либо понимать. — Почему ты осмелилась меня подвести?

— Просто… больше у меня никого нет, — сглотнула она. — Никого в целом свете. Да, наверное, и не было никогда. Вы — единственный, кто захотел меня приютить и кому было хоть какое-то дело до моих трудностей. Вы один не замечали моего уродства. Не насмехались над ним. Не били по больному. Вы просто использовали меня… я хорошо это понимаю. Испытывали свои травы, эликсиры, заклятия, но при этом никогда… ни разу за эти годы… не позволили себе меня унизить или ударить, как остальные.

Я озадаченно замер.

— Что?

— Вы — самый лучший господин, какого только можно пожелать, — на холодные плиты упало две крохотных слезинки, а маленькие кулачки вдруг сжались с поразительной силой. — Мне все равно, что вы — некромант… неважно, что вы создаете чудовищ и играете, как с детьми, со своими умертвиями, часть которых гораздо больше похожи на живых, чем иные люди… и я не боюсь ваших слуг и испугаюсь, даже если однажды вы призовете сюда настоящего демона. Я… я просто верю вам, господин. Единственному во всем белом свете. И мне страшно оттого, что ВЫ перестали верить мне, потому что однажды я совершила ужасную ошибку.

Я как стоял, так чуть и не сел, никак не ожидав такого странного признания.

Да, я ведь использовал ее, и это сущая правда. Но я и дальше буду ее использовать, пока она сможет выдерживать последствия моих экспериментов. Конечно, я ее лечил, поскольку всегда считал, что о подопытном материале следует заботиться, дабы он служил как можно дольше. Да и ни к чему мне больная служанка — для работы она нужна здоровой, невредимой и, желательно, невинной. Из крови невинных девиц можно изготовить самый чистый эликсир восстановления и, как ни странно, наиболее эффективное снотворное. А также немало других полезных вещей, не говоря уж о том, что на алтаре такая жертва… даже если ее не умерщвляют, а всего лишь поранят с ее полного согласия… намного более желанна, нежели какой-нибудь истерично орущий придурок, на которого я должен дополнительно тратить силы, чтобы хотя бы на время его заткнуть.

Так что, как ни крути, никаких сантиментов в моем отношении к Лиш нет и никогда не было. Ну, за исключением того, что я серьезно расстроился, обнаружив, что она посмела за мной следить и делать из этого какие-то выводы. И не на шутку разозлился, когда решил, что она собралась от меня сбежать, использовав для этого самый нерациональный и нелепый способ.

Но ЭТО?!

— Встань, — сухо велел я, настороженно прислушиваясь к охватившему служанку отчаянию. — Подними голову и прекрати лить слезы.

Лиш медленно встала с камней и послушно на меня посмотрела. Тем пустым, безмерно уставшим взглядом, который бывает у людей, дошедших до последней грани отчаяния.

— Я не готов от тебя избавиться из-за какого-то проступка, — ровно сообщил я, пристально глядя в ее заплаканные глаза. — Мне ОЧЕНЬ не нравится, когда слуги вмешиваются в мои дела, и ты прекрасно об этом знаешь… однако убивать их за это я не буду.

Лиш едва заметно вздрогнула, а в ее глазах мелькнула и тут же исчезла странная искорка. Как будто она хотела сказать, что лучше умереть, чем потерять мое доверие.

— И мне еще больше не нравится, когда те, кому я поверил, вдруг поступают не так, как я от них ожидаю, — закончил я, не отводя от нее тяжелого взгляда. А потом тяжело вздохнул. — Но я благодарен тебе за заботу и проявленное внимание к трудностям, вызванным особенностями моего нового тела. В том числе, и за стремление сохранить мой утренний сон, который, как известно, бывает наиболее тревожным. Мы, некроманты, не очень любим это время. Но для нас, как ни парадоксально, оно наиболее ценно, потому что именно утром… ближе к рассвету… наши силы восстанавливаются особенно быстро.

— Г-господин… — растерянно пролепетала девчонка, когда я подошел и, обхватив пальцами ее за подбородок, заставил поднять лицо еще выше.

— Конечно, ты об этом не знала, — словно не услышал я. — Но тем приятнее твое усердие. К тому же, несмотря ни на что, ты предана мне. И еще ни разу не солгала. В том числе и сейчас. Поэтому, видимо, мне придется простить твою оплошность и принять серьезные меры для того, чтобы больше этого не случалось.

— Но я же…

— Твое проклятие было снято моими силами, но ВОПРЕКИ моему желанию, понятно? — прохладно осведомился я, тщательно отслеживая ее реакцию. — Была бы моя воля, в ближайшие пару лет я бы к нему даже не притронулся, пока не накопил достаточно сил. Тебе ЭТО ясно?

— Да, — сглотнула она, широко распахнув серовато-зеленые глазищи, однако не особенно удивившись. — Я всегда знала… чувствовала… но надеялась, что это случится не слишком поздно, чтобы я еще могла… сказать вам… сама… как только вернется голос… что никогда вас не оставлю…

Я сморщился.

Тьфу. Хоть бы возмутилась для приличия, что ли? Нельзя же так беззаветно отдавать свою преданность старому некроманту. Просто нельзя… но ей, кажется, все равно? Да и я тоже хорош… почему-то вдруг захотелось рассказать эту неприглядную правду. Зачем? Еще раз ее проверить? Убедиться, что снова не лжет? В очередной раз приятно удивиться? Порадоваться такому славному приобретению?

Хм. А все-таки я немного тщеславен. Или же меня опять некстати зацепило ее эмоциями, в которых явственно проскочило безумное облегчение?

— Твое проклятие меня сильно ослабило, — старательно прислушиваясь к себе, медленно обронил я. — Впрочем, не только оно. Я потерял много сил. Чуть не утратил душевное равновесие. И ты правильно усомнилась в моих возможностях — в данный момент они действительно невелики.

— Простите…

— Хватит, — резко оборвал я служанку и недобро прищурился. — Запомни: я больше не допущу повторения. Ты принадлежишь мне. До самой своей смерти и после нее. Ты поклялась на алтаре. И ты не смеешь рисковать собой до тех пор, пока я этого не пожелаю. А чтобы подобное больше не произошло, я… передаю тебе все полномочия по содержанию замка. И дозволяю заботиться обо мне так, как ты считаешь нужным.

— Г-господи…

— Хозяин, к вам гости! — внезапно гаркнуло у меня в кармане, заставив изумленно отпрянувшую Лиш сдавленно охнуть и часто-часто заморгать. — Они уже на пороге. Телепортационная арка должна быть открыта вами через десять… девять… восемь секунд…

— Вон! — прошипел я, оттолкнув пребывающую в шоке девчонку в сторону лестницы. Затем для верности придал ей ускорения. Убедился, что она очнулась от ступора и опрометью кинулась обратно в замок, по пути вытирая мокрое от слез лицо. Успел еще прислушаться к ее чувствам. Облегченно выдохнул (оказывается, от радости тоже можно рыдать в три ручья!). После чего лихорадочно пригладил стоящие дыбом волосы, нацепил на лицо учтивую улыбку и, как только зеркало бодро гаркнуло «один!», склонился в учтивом поклоне.

— Господин граф… мастер Лиурой… счастлив вас снова видеть в своем доме…

Глава 21

«Заходя в дом некроманта, убедись, что на заднем дворе нет готового к работе алтаря».

Поговорка.

— Что с вами случилось, барон? — едва ступив на мою землю, удивленно спросил его сиятельство, а затем внимательно меня оглядел. — У вас тут что, война? Или вы просто забыли переодеться?

— Скорее, только что выбрался из отцовской лаборатории, — недовольно проворчал вкатившийся задом-наперед «светлый» и, последовав примеру графа, насмешливо фыркнул. — В последний раз я видел мага в таком виде как раз после того, как он сутки безвылазно просидел над созданием нового заклятия, а затем еще двое убирал его последствия.

Я смущенно улыбнулся, старательно размазывая по лицу чернила и пытаясь придать словно пожеванной умертвием рубашке достойный вид.

— Это правда? — строго осведомился тщательно одетый и собранный, как на королевский прием, граф. Просто картинка, а не человек, если, конечно, забыть о безобразных красных пятнах, покрывших его благородное лицо щедрой россыпью. — Молодой человек, вы что, опять использовали магию?

— Что вы, господин граф, — поспешил отпереться я. — Как я мог нарушить данное вам слово? Просто разбирал старые бумаги и артефакты.

— Какие артефакты? — мгновенно сделал стойку мастер Лиурой. — ТЕ САМЫЕ?

Я был само смирение.

— Да я просто хотел перенести их в другое место…