Холод и яд - Виктория Грач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушайте! Вы два месяца сидели тише воды ниже травы. Можете ещё один урок посидеть столь же тихо?
– А тебе что: завидно? – беззлобно дёрнулся Фил.
– Надоело просто. Жужжите весь день.
Елизавета Александровна обратила внимание на болтовню за их партой и среагировала немедленно. Зимин был обречён решать усложнённые химические реакции у доски. Фил ехидно потёр руки и зашипел в спину приятелю:
– Давай-давай, иди, старый ворчун!
Виктор услышал и немногословно на глазах всего класса предъявил ему в ответ средний палец. Вместе с одноклассниками на жест обратила внимание и учительница. Елизавета Александровна качнула головой и сдержанно возмутилась:
– Зимин! Это что ещё за…
– Ну это просто жест, Елизавета Александровна, – живо отозвался Виктор. – Давайте сделаем вид, что его не было.
– Зимин! – укоризненно протянула она. – Ты бы хоть при учителе постыдился. Какие-никакие понятия должны быть. Или вас перевоспитывать надо?
Виктор, пытаясь найти среди маркеров пишущий, небрежно крутанул очередной меж пальцев и фыркнул:
– Не надо. Нас проще заново родить, чем перевоспитать. Мы ж уже одиннадцатый класс. Без пяти минут студенты!
– И за эти пять минут я ставлю тебе «четыре», а не «пять». Как бы ты ни решил.
– Ха, лох! – не удержался Фил и ткнул пальцем в приятеля.
– А одному раздолбаю, балансирующему между тройкой и четвёркой, я могу волшебным касанием превратить веселье в скорбь. – Елизавета Александровна многозначительно приподняла бровь. – Надо?
– Не надо, – процедил Фил, усаживаясь ровно и прилично, как в первом классе. – Видите, какой я смирный?
Варя держалась из последних сил. Её переполняло необоснованное чувство счастья и безмятежности, которое, пожалуй, бывает только в детстве. Варя рассмеялась. Рассмеялась громко и чуть ли не истерично впервые за эти месяцы, за этот чёртов день сурка.
Который наконец-то закончился.
Фил и Тёма тоже закатились необъяснимым звонким смехом, а Елизавета Александровна, прикрикнув на них для порядка, обречённо сменила Виктора у доски Машей, более спокойной и невозмутимой.
Когда они вышли из школы, на ходу застёгивая распахнутые куртки, Варя замерла на крыльце. Воздух пах талой водой, свежестью проталин и подбирающимся теплом. Вокруг витала весна. Варя щёлкнула кнопкой блокировки телефона, и качнула головой:
– Весна-а… Ребят, на дворе весна… Апрель скоро! И твой день рождения, Фил!
– Звездец… – протянул Фил, приобнимая её со спины. – А февраль с мартом куда делись? Я как-то из жизни выпал, что ли…
– Не ты один, – вздохнул Артём.
Крепко и тепло приобняв друзей за плечи, Тёма предложил сходить в кафе в такой чудесный день. Возражений не было.
Эпилог
28 мая 2019
Город расцветал белыми лепестками яблонек-дичек и молодой сочно-зелёной травой. Золотистые лучи солнца ласкали панельные дома и блестящие крыши вымытых машин, гудевших где-то под ногами. Май медленно и верно уступал свои права прохладному долгожданному лету с тёплым солнцем, длинными днями, холодными и яркими ночами и желанными отпусками.
Варя легко взбежала на последний этаж кирпичной заброшки, стоящей в отдалении от дороги, на ходу сбросила рюкзак в кучу к рюкзакам Фила и Тёмки и подбежала к парням:
– Привет!
– О, вот и наша потеряшка, – Артём дал Варе «пять», Фил чмокнул в щёку, отвлекаясь от выкладывания какого-то колодца из обломков кирпичей.
Варя огляделась на площадке. Она и не думала, что недалеко от дома может быть так красиво и интересно. И в глубине души была очень рада, что ребята наконец-то решили посвятить и её в это тайное место. Хотя отсутствие стен с одной стороны этажа совсем не внушало спокойствия. Варя поёжилась и осторожно отошла от края.
– Я закончил, Тёмыч, – оповестил Фил и решительно сел на самый край, болтая ногами в воздухе.
Щелчок – в его зубах затлела сигарета, и Фил небрежно передал зажигалку Артёму. У Вари было стойкое ощущение, что они что-то задумали, но она никак не могла разобраться, что именно. Артём спрятал зажигалку в карман джинсов и тоже уселся рядом с другом, свешивая ноги вниз. Варя неловко потопталась на месте, потёрла плечо и всё-таки уселась рядом с Филом, но по-турецки, откидывая назад полы весеннего плащика пудрового цвета. Свешивать ноги в пустоту было боязно.
Они замолчали, глядя, как вереницей тянутся машины по широкой дороге и как спешат друг за другом люди. Внизу, как всегда, была суета: люди заходили в магазины, выходили из магазинов. Кто-то торчал в окнах панелек, вымывая стекло. Пару раз мимо промчалась пожарная машина. «Началось лето…» – вздохнула Варя, водя пальцем по красным розам, вышитым на джинсах.
– Ну что, парни, как жизнь? – неловко нарушила она тишину.
– Уже завтра матан сдавать… – страдальчески протянул Артём. – У меня уже мозги от математики кипят.
– Фигня тема, – с видом знатока отозвался Фил, запрокидывая голову и пуская в небо колечки дыма.
Варя кивнула:
– После того, что мы пережили, ЕГЭ – это так, временные трудности.
– Да кто ж спорит? – усмехнулся Артём. – Просто этим временным трудностям такое значение придают, как будто от этого наша жизнь зависит.
– Ага. – Фил саркастично рассмеялся. – Просто они никогда под дулом пистолета не стояли, вот и не понимают, от чего жизнь зависит, а от чего – нет. Подумаешь – не сдам ЕГЭ. В армии отслужу…
– Или батя отмажет, – ехидно хихикнул Артём и тут же благоразумно отодвинулся от Фила на метр.
Фил попытался замахнуться на друга, но потом беспечно поморщился и стряхнул пепел вниз. Варя погладила его по плечу и тихо вздохнула. Впереди, кроме ЕГЭ, маячило ещё и заключительное судебное слушание по делу Зимина. Его адвокат вгрызался в возможность выпустить Зимина из раза в раз, из-за чего дело несколько раз заворачивали в суде. То показания казались мутными, то неоправданными и неуместными обвинения, а теперь – вот – адвокат потребовал независимое психосвидетельствование.
– Чего кислая такая? – накрыл ладонью её пальцы Фил и бережно погладил. – Только не говори, что из-за матеши.
– Не. Из-за Маши. Завидую ей. Она так красиво вальс танцевала на последнем звонке… Мне не светит.
– Почему?
– Пока все репетировали, я зомбиком ходила. Забыл, что ли? – Варя легонько толкнула его в плечо.
Фил самодовольно хохотнул и, затушив сигарету о кирпич, подмигнул Артёму:
– Артемон, сбацай чего-нибудь.
– Вечно я крайний, – наигранно проворчал Артём, поднимаясь и подходя к рюкзакам, среди которых Варя только сейчас заметила чехол для гитары.
Фил подскочил и
