Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Я не знаю, — мягко вымолвил он, — хотя и хотел бы.

— Как и я, — произнесла Ульрика. — Как и я.

Она наклонилась вперёд, поцеловала его, и они в объятиях друг друга повалились на кровать.

Макс Шрейбер шагал по улицам Карак Кадрина, понимая, что обнаружил предмет своих поисков. Его окружали более высокие здания с более высокими дверными проёмами. Вперемешку с низкими голосами гномов с узких улочек до него доносились голоса людей. Мужчины и женщины Империи глядели на него из открытых дверей лавок. Они сидели подле своих товаров. Некоторые смотрели на Макса изучающе, принимая во внимание, кто он такой. Другие зазывали его войти и взглянуть на их товары. Макс улыбался. Даже в этих отдалённых горах, в крепости Старшей Расы, имелся маленький квартал, населённый людьми. Люди и гномы связаны множеством древних союзнических и доверительных отношений, но не было ничего древнее торговых связей. Шрейбер знал, что даже здесь, в этом отделённом городе высоко в горах, он найдёт торговцев, а в их лице и способ связаться со своим орденом и союзниками. Он покопался внутри своего одеяния и нащупал письмо, которое он собственноручно написал и запечатал персональной руной. Макс улыбнулся, чувствуя магию, которую он наложил на письмо. Никто, кроме члена его ордена, не сможет вскрыть письмо без того, чтобы его содержание не исчезло, подобно туману на утреннем солнце.

Хотя, на всякий случай, Макс записал сообщение кодом, который, как он надеялся, был читабельным только лишь для его собратьев. В письме он отметил всё, что ему было известно о путешествии „Духа Грунгни“ и надвигающейся армии Хаоса. Он упомянул об увеличении активности скавенов на границах, детально описал своё столкновение с серым провидцем и заклинания, которыми тот воспользовался. «В этом случае, — полагал Шрейбер, — даже если что — нибудь случится со мной, те, кто придут после, будут лучше подготовлены к противостоянию угрозе крысолюдей. Неким образом, являясь донесением главам ордена Золотого Молота, это ещё и завещание». Он понимал, что его донесение своевременно. Много воды утекло с тех пор, как кто — либо из членов древнего сообщества отваживался забраться так далеко на север, как Макс. И даже обладая теми знаниями о Силах Хаоса, что у него имелись, Макс был потрясён тем, что увидел и услышал. Рука Хаоса протянулась далеко, и сам Кислев находится в опасности. А Кислев служит бастионом Империи против нашествий Хаоса. Если Кислев падёт, орды Тьмы смогут устремиться вглубь земель человечества. И Шрейбер не сомневался, что им в помощь поднимется множество предателей, из лесов появятся чудовища и мутанты и…

Макс слишком хорошо знал, насколько неустойчива Империя, и как легко может она скатиться к пороку. Для предотвращения подобного и был создан его орден. Шрейбер осознавал, что обязан послать предупреждение. Он надеялся доставить послание лично, но будущее всегда неопределённо, и кто знает, что может с ним случиться? Письмо было гарантией на случай непредвиденного. Даже если ему суждено погибнуть, Макс надеялся, что предупреждение и полученные им знания попадут в нужные руки.

Он приостановился перед входом в таверну, на которой была вывеска императорского грифона. Шрейбер понимал, что ему нужно отыскать торговцев, возвращающихся в земли людей, желательно тех, которые направляются в Мидденхейм. Ему говорили, что кого — нибудь он сможет найти в этом заведении. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь тёплого и пропитанного пивным духом помещения.

Когда он вошёл, наступила тишина. Шрейбер понимал, что в нём опознали одного из тех людей, которые прибыли на воздушном корабле. Он огляделся и улыбнулся. Немедленно кто — то предложил угостить его выпивкой. Макс улыбнулся в знак согласия и приготовился отвечать на уйму вопросов.

Надо надеяться, что затем он сможет найти кого — нибудь, кто доставит его послание.

Феликс смотрел сквозь окно комнаты. Небольшое и округлое, оно было закрыто толстым, качественно сделанным стеклом. Сквозь него Феликсу открывался прекрасный вид на окрестные горы. Феликс услышал, как позади на кровати зашевелилась Ульрика.

— Мне вскоре нужно отправляться, — произнесла она.

Феликс кивнул, гадая, что за дело у неё может быть во дворце короля Истребителей.

— Куда ты отправишься?

— Ко двору Ледяной Королевы.

Феликс продолжал всматриваться в окрестные горы, отмечая короны из облаков вокруг их вершин. Внезапно до него дошло значение слов Ульрики, и он развернулся, чтобы посмотреть на неё.

— Прямо сейчас? — с упавшим сердцем спросил он.

— Сейчас — не худшее время, чем любое иное. Мне нужно доставить послание моей королеве.

— Ты не можешь! — воскликнул Феликс.

Она приосанилась. Лицо приобрело надменный вид.

— Что ты этим хочешь сказать? Кто ты такой, чтобы указывать, что я могу или не могу делать?

— Я и не пытаюсь говорить, что тебе следует делать.

Феликс понимал, что она права. Он намеревался сказать Ульрике, что она не должна уходить, что он не хочет этого. Однако в то же время понимал, что у него нет над ней власти. Феликс пытался найти способ спасти ситуацию.

— Я лишь говорю о том, что ты не знаешь дороги.

— Осмелюсь утверждать, что я в состоянии её отыскать. Здесь должен быть кто — нибудь, знающий путь в земли людей.

Голос Ульрики был необоснованно сердитым. И снова Феликс заподозрил, что она пытается спровоцировать ссору.

— Король наверняка знает, и тут должны быть библиотеки с картами. Возможно, король сможет дать проводника.

— Почему бы не подождать до окончания ремонта „Духа Грунгни“? Несомненно, тот доберётся до места гораздо быстрее, чем ты на своих двоих. И в гораздо большей безопасности.

— Ты имеешь в виду ту безопасность, с которой мы добирались сюда?

— Да. Нет. Я подразумеваю, что когда ремонт закончится, воздушный корабль сможет пересечь эти горы в сто раз быстрее, чем пеший мужчина или женщина.

— Возможно, но как долго продлится ремонт? И кто говорит, что я должна идти пешком? Наверняка в этом городе должны быть какие — нибудь лошади.

— Гномы не славятся своей кавалерией, — заметил Феликс.

— Нет необходимости в подобном сарказме.

— Я и не собираюсь язвить. Они не используют лошадей, кроме тягловых для повозок и пони для перевозки угля в шахтах.

— Здесь есть торговцы — люди.

— Мы находимся в горах. Куда вероятнее, что они используют мулов.

— У тебя на всё готов ответ, не так ли?

«В чём причина этой злости, — недоумевал Феликс. — Почему они оба такие вспыльчивые?» Он был сбит с толку. Это не было похоже ни на прочитанные им романы, ни на виденные им театральные постановки. Тут эмоции скрывались под поверхностью, подобно щукам в пруду. Эмоции, которые не выглядели логически связанными с их словами или взаимоотношениями, но каким — образом были частью этого, насколько понимал Феликс. Как он мог испытывать влечение к этой женщине, заботиться о ней, и, тем не менее, настолько злиться на её отношение? Как Ульрика могла испытывать схожие чувства по отношению к нему? Иногда Феликс ощущал, что между его представлением о любви и реальностью имеется глубокое расхождение, и ни книги, ни поэмы к подобному его не подготовили.