Летающие колдуны - Ларри Нивен

— Думаю, что да.

Когда она высказала все, что хотела, она добавила:

— Если у тебя есть вопросы, то задавай их своим друзьям. Они будут в воскресенье. Это тоже странно: колонисты свободно ходят по больнице, и у нас есть приказ не трогать их и пускать везде. Я слышала, что некоторые из них предводители повстанцев.

— Я один из них.

— Я так и думала.

— Когда я буду здоров, меня выпустят отсюда?

— Думаю, что да. Но все решит Парлет.

В этот вечер у его постели установили усыпляющий аппарат.

— Почему его не поставили раньше? — спросил он. — Ведь усыпляющие таблетки вредны для организма.

— Ты мог неправильно это воспринять, — ответил ему санитар. В аппарате побежал ток, и Мэт погрузился в сон.

Для Парлета Мэт был частью его работы. Он прочел досье Мэта, лежавшее на столе Иезуса Пьетро. Папка была обуглена, как и все другие папки, но все же кабинет Пьетро пострадал меньше, чем остальные части больницы, так что содержимое папки осталось нетронутым.

Парлет изучил все эти досье. И теперь он знал, что наибольшая угроза его новому закону исходит от Сынов Земли. Именно они могли бы заставить колонистов принять этот закон, и именно они совершенно не подчинялись его влиянию. Парлет не мог управлять ими, контролировать их действия.

Досье Келлера было самым тонким. В нем не было даже донесения о его принадлежности к организации. Но он наверняка был Сыном Земли. Ведь именно он освободил пленников из вивариума. Он же проник в больницу во второй раз. И пожалуй, на нем лежит основная ответственность за катастрофу «Планка». Вероятно, с ним связана тайна кровоточащего сердца, этого загадочного символа. Нет, этот Мэтью Келлер один из наиболее активных повстанцев.

И этот сверхинтерес к нему Харри Кэйна!

Сначала Парлет решил, что Келлер должен умереть от своих ран. Он причинил столько вреда и разрушений. Из-за него погибла библиотека «Планка». Но более важно в данный момент завоевать доверие Харри Кэйна.

Доктор Беннет передала ему записку, в которой сообщила, что у Келлера будут посетители. Установка подслушивающего аппарата была лишь необходимой предосторожностью. Парлет отдал распоряжение и постарался забыть об этом до воскресенья, когда должна была состояться встреча.

Когда Худ закончил, Мэт улыбнулся и сказал:

— Я же говорил тебе о маленьких сердцах и печенках.

Все четверо стояли вокруг него, как врачебный консилиум вокруг больного.

Когда они вошли в палату, Мэт удивился, почему они так угрюмо-серьезны, почему двигаются так осторожно и внимательно.

Худ говорил полчаса, причем его изредка прерывал Харри Кэйн, вставляя замечания. Лейни и Лидия Ханкок все время молчали. Все это было очень странно.

— Расскажи ему все, Джей, — сказал кто-то. — Только поосторожнее, чтобы не взволновать его… — Но все, что ему рассказал Худ, было хорошо, почему это должно взволновать его?

— Почему вы так угрюмы? — спросил Келлер. — Все к лучшему. Мы будем жить долго и без болезней. Полицейских налетов не будет. Никого не препарируют в банке органов без суда. Мы можем даже, если захотим, иметь деревянные дома. Наконец наступил мир.

Заговорил Харри Кэйн:

— A что может помешать Парлету не выполнить все свои обещания?

Мэт все еще не понимал, при чем здесь он.

— Ты думаешь, он это может?

— Подумай, Келлер. Парлет выполняет сейчас работу Кастро. Теперь он шеф. Он глава полиции.

— Вы этого и хотели. Разве не так?

— Да, — сказал Кейн. — Я хотел этого потому, что Парлет единственный человек, который мог бы создать новый закон — если бы захотел этого. Но посмотрим, какие силы сейчас стоят за ним.

Он стал главой полиции. — Кэйн загнул один палец. — Он обучил весь свой клан обращаться с оружием, и теперь в его руках сосредоточена почти вся военная мощь планеты. Он может обвести Совет вокруг пальца. Сейчас Парлет полностью готов к тому, чтобы стать императором!

— Но вы же можете остановить его. Можете поднять восстание колонистов в любой момент.

Кэйн махнул рукой.

— Мы не можем. Конечно, этим можно грозить, но мы не хотим кровавой междоусобной войны. Парлет тоже не хочет этого — по крайней мере, говорит, что не хочет. Нет, нам нужно что-то другое, чтобы держать его в руках.

Четыре угрюмых лица ждали ответа. Что, черт побери, здесь обдумали проблему, теперь подумайте над ответом.

— Нам нужен убийца-невидимка.

Мэт приподнялся в постели и выглянул из-за белого столба ноги. Нет, Харри Кэйн не шутит. Это усилие отняло все силы Мэта, и он упал на подушки.

Лейни положила на него руку.

— Это единственное решение, Мэт. И оно самое лучшее. Какой бы властью ни обладал Миллард Парлет, против тебя он бессилен.

— Или ты или гражданская война, — вступил в разговор Кэйн. Мэт с трудом обрел речь.

— Я не сомневаюсь, что вы не шутите. Но я сомневаюсь, в своем ли вы уме. Почему вы считаете меня убийцей? Я никогда никого не убивал. И даже не имел желания.

— Ты это хорошо делал на той неделе.

— Что? Я стрелял усыпляющими ампулами. Я только один раз ударил человека в лицо! Почему вы считаете, что я могу быть убийцей?

— Ты понимаешь, — сказал Худ, — что мы не собираемся использовать тебя как убийцу. Ты будешь всего лишь угрозой, Мэт, и ничем больше. Ты просто будешь гирькой на весах, чтобы уравновесить силы Сынов Земли и Милларда Парлета.

— Я шахтер. — Мэт взмахнул левой рукой. Той, что была здорова и движения которой не причиняли боли. — Шахтер. Я тренировал червей, чтобы они добывали металл. Мой хозяин продавал металл и платил мне жалованье… Погоди. Вы говорили Парлету о своей идее?

— Нет, конечно нет. Он никогда не узнает об этом, если ты не согласишься. Но если ты и согласишься, то мы будем ждать, пока ты выйдешь из больницы.

— О, боже, надеюсь, что так и будет. Если Парлет сочтет меня опасным для себя… нет, я хочу быть на Дельте раньше, чем вы скажете ему.

— Значит, ты согласен?

— Нет, Кэйн. Я не согласен. Неужели вы не понимаете, что у меня семья? Парлет может взять заложников.

— Родители и сестра, — дал справку Худ. — Родители на Йоте.

— Не беспокойся, — сказала Лейни. — Мы защитим их, Мэт. Они будут в полной безопасности.

Кэйн кивнул.

— Если кто-нибудь тронет волос на твоей голове или будет угрожать членам твоей семьи, я объявлю тотальную войну. Я скажу Парлету об этом, и он поверит мне. У меня есть средство заставить его поверить.

Мэт с тоской подумал о докторе Беннет. Впрочем, это не поможет. Даже если она их сейчас выгонит, они придут позже.