Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Убеждение, что Валленберг жив и находится в Советском Союзе, получило новое подкрепление в середине ноября, когда вышла книга “Рауль Валленберг. Дипломат, борец, самаритянин”. Она была написана австрийским беженцем, журналистом и писателем Рудольфом Филиппом, с 1930-х годов проживавшим в Швеции. Здесь впервые подробно были описаны деятельность Валленберга в Будапеште и события 17 января 1945 года, когда он уехал в Дебрецен, чтобы встретиться с Малиновским. В книге говорилось также о роли, которую сыграло Управление по делам военных беженцев в рекрутировании Валленберга и финансировании его миссии по спасению евреев. Кроме того, книга содержала подробный рассказ о действиях шведского МИДа по этому делу, основанный на внутренних докладных записках и охватывающий период с января 1945 по март 1946 года.

Книга Филиппа вызвала бурную реакцию в министерстве, пытавшемся убедить прессу не использовать информацию о том, что Валленберг, возможно, жив, “в качестве исходного пункта для критики русских”. Узнаем тактику: ни слова о русских!

Публикация в один миг изменила общественное мнение по поводу дела Валленберга, и прежде всего острой критикой МИДа. Доказательства того, что Валленберг содержится в заключении в Советском Союзе, были теперь настолько убедительными, что в ноябре Филиппа попросили представить результаты своих исследований Совету министров. В том же месяце дело Валленберга обсуждалось в парламенте в связи с запросом депутата Элиса Хостада, который потребовал подробного отчета по действиям правительства. Он также выразил свое недоумение по поводу отношения МИДа к семье Рауля, “самой законной стороне в этом деле”. Премьер-министр Таге Эрландер в своем ответе заверил членов парламента, что МИД “проверял все версии и следы, тем или иным образом ставшие ему известными” и что правительство “отнюдь не считает дело Рауля Валленберга закрытым”.

Чтобы убедить парламент и общественность в том, что правительство занимается этим делом, шведской миссии в Москве 28 ноября было дано распоряжение потребовать от советского МИДа “определенного ответа о результатах поисков, неоднократно обещанных советскими властями”. В течение нескольких недель за этим демаршем последовали новые визиты с тем же вопросом. При встрече Ульфа Барк-Хольста с Александрой Коллонтай 8 декабря советник шведской миссии, сославшись на дебаты в парламенте, подчеркнул “необходимость без проволочек предоставить отчет о розысках Валленберга”. Он сослался на обещание, данное Сталиным Сёдерблуму, и сказал, что шведско-русские отношения могут быть “омрачены” из-за этого непроясненного вопроса. Коллонтай посоветовала ему нанести визит Деканозову, хотя и сомневалась, что тот “осмелится самостоятельно дать ответ о Валленберге – вероятнее всего, он будет ожидать возвращения Молотова”. В отчете о встрече с Коллонтай Барк-Хольст написал, что, “может быть, г-н Унден найдет возможность затронуть этот вопрос в разговоре с Молотовым в Нью-Йорке”. Но, как мы видели, такой возможности шведский министр иностранных дел не нашел.

Шведское дипломатическое наступление привело к внезапной перемене отношения советских властей к делу Валленберга. Так, например, начиная с первых чисел декабря Деканозов вообще стал отказывать шведским дипломатам в приеме. Когда Барк-Хольст 13 января 1947 года устроил новый демарш, его принял не Деканозов, а чиновник более низкого ранга. То же самое произошло с Гуннаром Хэгглёфом, попытавшимся повторить демарш через пару недель. Согласно записи беседы, сделанной советской стороной, Хэгглёф во время этого визита заявил, что “не исключает того, что Валленберг стал жертвой несчастного случая в Будапеште, но что он также мог по ошибке исчезнуть в лагерях”.

Из всего этого можно заключить, что на рубеже 1946–1947 годов советская сторона приняла какое-то важное решение по делу Валленберга. Может быть, в связи с этим его и убрали из Москвы? В докладной записке шведского МИДа констатируется: “нельзя исключить” того, что Валленберг мог находиться во львовской тюрьме в период, о котором говорил Коэн. “В тот период, о котором идет речь, в Москве был предпринят ряд очень энергичных дипломатических демаршей по делу Валленберга. Быть может, не будет слишком дерзко предположить, что в связи с этим определенные советские органы могли решить, что самое безопасное – на время убрать Валленберга из Москвы”. К тому же заключению пришел и глава службы безопасности Отто Даниэльсон: “Бесспорно, многое свидетельствует в пользу того, что Коэн говорил правду, утверждая, что видел Валленберга во Львове. Ведь сегодня нам ясно, что именно в 1947 году НКВД предпринял некоторые маневры, чтобы надежно спрятать Валленберга. Что могло быть естественнее, чем отправить его в маленький монастырь в Восточной Польше?”

“В чем дело по существу?”

Политика советской стороны в отношении дела Валленберга на рубеже 1946–1947 годов вступила в новую фазу. На многочисленные шведские запросы о его судьбе советский МИД каждый раз отвечал утверждением, что не располагает информацией. Открывшиеся после распада Советского Союза факты указывают на то, что это могло быть правдой: ни замминистра иностранных дел Вышинский, ни чиновники министерства, по всей видимости, не знали, что Валленберг находится в тюрьме в СССР. Когда начальник отдела Северной Европы МИДа Кирилл Новиков при встрече с Хэгглёфом 30 января уверял, что розыски Валленберга были безрезультатны, он, судя по всему, не лгал. СМЕРШ, летом 1946 года ставший частью МГБ, был государством в государстве и не считал себя обязанным отвечать на запросы МИДа о судьбе Валленберга. На отчете Новикова о встрече с Хэгглёфом замминистра Андрей Вышинский 2 февраля оставил запись: “В чем дело по с[ущест]ву? Нужно [?] найти удовлетв[орительные] объяс[нения]”[98].

Только после этого советское Министерство иностранных дел получило информацию, что Рауль Валленберг находится в заключении в СССР. Сообщение МГБ, сделанное устно. было передано в докладной записке Молотову, который был одним из немногих, знавших об аресте Валленберга, – надо полагать, ему было известно и то, что Валленберг находится в заключении в Советском Союзе. О деле Валленберга знали также Сталин и, вероятно, Деканозов, сделавший карьеру в органах безопасности и лишь в 1939 году назначенный заместителем наркома иностранных дел.

Сведения о Валленберге были направлены Вышинскому, который 14 мая в докладной записке информировал Молотова, что шведское представительство начиная с апреля 1945 года сделало восемь письменных и пять устных запросов о Валленберге. Он также сообщил о приеме Сёдерблума Сталиным, о запросе Хостада в шведском парламенте и о “кампании в прессе” после публикации книги Рудольфа Филиппа. Кроме того, он указал, что Министерство иностранных дел неоднократно запрашивало СМЕРШ и МГБ по поводу Валленберга. В заключение Вышинский просил Молотова обязать министра безопасности – бывшего начальника СМЕРШа Виктора Абакумова “представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации”. Когда спустя четыре дня Молотов направил докладную записку Вышинского Абакумову, он добавил к ней свою резолюцию: “Прошу доложить мне”.