Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

XIV в. бюрократизация процедуры выплаты жалованья выражается в ссылках на ее незапамятность и освященность обычаем: «выплачивать жалованье как привыкли (acoustumé) получать и иметь»; «не возобновляя каждый год указа», «для тех, кто служит постоянно и ординарно и кто издавна (d'ancienneté) оплачивался из нашей казны»[1723]. Жалованье ординарных чиновников приобретает регулярный характер и закрепляется в качестве обязательной статьи расходов королевской казны, которая уже не требует новых распоряжений от короля и, таким образом, выходит из сферы его влияния.

Еще одной чертой, свидетельствующей о формализации процедуры выплаты жалованья чиновникам, становится со временем отсутствие упоминаний о его величине. Мы уже обращали мимоходом внимание на это обстоятельство. Здесь же отметим еще раз: с середины XIV в. формулы оплаты ординарных чиновников больше не содержат данных о величине жалованья, ограничиваясь ссылкой на традицию[1724]. То же самое правило распространилось со временем и на получаемое чиновниками ливрейное одеяние или его денежный эквивалент: оно также закрепилось за теми, кто его имел «издавна» (d'ancienneté), без точного перечисления всех чинов[1725].

Наконец, закрепляет формализацию процедуры выплаты жалованья сама ее институционализация: жалованье — это не дар из рук короля, а выдача денег из ведомства короны. Вначале таким ведомством являлась Денежная палата Дома короля, поскольку все должностные лица изначально принадлежали к королевскому двору. Однако затем выплаты начинают производиться через Казначейство. Наконец, над ведомством казны, которое лишь исполняет предписания, появляется контролирующий орган — Палата счетов, которая, отвечая за сохранность королевского домена, регулирует и все статьи расходов, а значит, и целиком выплату жалованья королевским должностным лицам.

Связка — Палата счетов/Казначейство — установилась в процедуре выплаты жалованья всем ординарным чиновникам: первая проверяла правильность и достоверность намечаемых к выплате сумм, а второе только выдавало квитанции на получение этих денег[1726]. В этом плане наиболее показателен пример Канцелярии: канцлер и его ведомство изначально входили в структуру придворных служб и потому оплачивались в Денежной палате. Однако уже к середине XIV в. они переходят под власть Палаты счетов, которая дает санкцию на выплату им жалованья[1727]. Знаменательно, что Парламент с начала XIV в. оплачивался только и исключительно под контролем Палаты счетов и через Казначейство[1728]. А такой способ еще сильнее подчеркивал публичноправовой характер ведомств, отделяя их от служб Дома короля.

О том же свидетельствуют изменения, которые претерпевает выплата жалованья чиновникам на местах. Как мы помним, сенешали и бальи в наибольшей степени контролировались на предмет их «независимости» от места службы. К изначальным запретам на «врастание» в местные структуры вскоре добавилось и запрещение брать жалованье из собираемых домениальных доходов: с середины XIV в. сенешали и бальи обязаны были получать жалованье только и исключительно из рук королевского сборщика в данном округе[1729].

Аналогичный процесс наблюдается и в других королевских органах параллельно с возникновением новых ведомств. Так, королевские нотариусы, получавшие изначально жалованье через сборщиков королевских доходов на местах, к середине XIV в. переводятся на оплату в ведомство казны[1730]. Согласно Одару Моршену, к XV в. появилась разница в оплате: «домениальные» чиновники, как то бальи и сенешали, королевские прокуроры, ординарные сборщики, хранители и сержанты вод и лесов, мэтры ворот и другие, оплачивались в Казначействе через посредство Палаты счетов; а налоговые — хранители соляных амбаров, элю, сборщики податей, контролеры, сборщики тальи и субсидий — посредством генералов или комиссаров по делам финансов, т. е. в Налоговой палате[1731].

Установившаяся процедура была строго формализована и опосредована ведомствами, препятствуя произвольному распоряжению денежными средствами короны. Не случайно пресекались любые попытки непосредственного участия чиновников в распределении сумм для получения жалованья. Это стало особенно важно после введения правила его выплаты из присужденных штрафов, композиций и других сборов. Об этом свидетельствует ордонанс от 25 сентября 1361 г., категорически запретивший появившуюся практику брать жалованье непосредственно из «результатов работы». Отныне все «самовольные» сборщики штрафов отстранялись, а их обязанности передавались сборщикам Казначейства, призванным сдавать все деньги в казну, а всем чиновникам запрещалось получать жалованье от кого-либо, кроме казначеев в Париже или ординарных сборщиков на местах[1732].

Автономизация процедуры оплаты чиновников от персоны монарха нашла еще одно выражение: постепенно она начинает контролироваться и определяться ими же самими. Прежде всего, это отражалось в принципе оплаты за количество отработанных дней, за точностью которых обязаны были следить сами ведомства: в ордонансах неизменно присутствует требование платить только тем, кто постоянно служит (servans continuellement). Ответственность за соблюдение этого возлагалась на Палату счетов и Казначейство[1733], равно как и в деле оплаты комиссаров-ревизоров: она должна была производиться только после сдачи ими отчета о проделанной работе и затратах на нее, которые жестко контролировались служителями Палаты счетов[1734]. Наконец, чиновники в ряде случаев сами определяли размер вознаграждения за ту или иную службу. Так, оклад нотариусов и секретарей Канцелярии должен был, согласно ордонансу 1318–1319 гг., устанавливать сам канцлер в Палате счетов и под ее контролем; а мэтры вод и лесов все в том же ведомстве обязаны были сами вычислять собственное вознаграждение; в кабошьенском ордонансе размер жалованья виконтов надлежало устанавливать членам Большого совета и Парламента с учетом статуса (les estaz) виконтства[1735]. В еще большем объеме правом определять и устанавливать размер жалованья чиновников на местах обладали королевские комиссары-ревизоры[1736].

Как видим, формализация процедуры оплаты, а именно получение жалованья только через посредство Казначейства и Палаты счетов, способствовала восприятию ее как обязанности короны, что сыграло важную роль в оформлении статуса королевских должностных лиц[1737]. Об этом свидетельствует внимание, которое уделяла высшая власть именно данной статье расходов казны, ставя ее в ряд самых неотложных и неприкосновенных выплат даже в кризисные периоды нехватки денег. Уже к середине XIV в. в связи с растущими расходами на ведение войны, когда впервые со всей очевидностью обозначился этот кризис, издавая 26 сентября 1355 г. указ о приостановке на полгода выплат по всем долгам короны, Иоанн II Добрый исключил из его действия жалованье чиновников, причем не только ординарных, но и экстраординарных[1738]. Позднее регламент о выплатах из казны от домениальных поступлений четко зафиксировал жалованье королевских чиновников в качестве обязательной статьи расходов с характерным определением: «старинные и обязательные» (anciens et necessaires)[1739]. В кабошьенском ордонансе жалованье фигурирует наряду с оплатой фьефов, раздачей милостыни и восстановлением замков-крепостей[1740]. Знаменательно, что первый же указ короля «соединенного королевства» Франции и Англии Генриха VI, переназначавший всех должностных лиц, содержал строгое предписание «казначеям и распорядителям финансов» выплатить жалованье, несмотря на значительность сумм и текущие большие расходы казны