Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга - Владимир Полудняков

Тестирование используется в разных профессиях, в том числе и тех, где присутствуют силовые, волевые, властные критерии. Но не создана пока методика определения качеств человека, способного, могущего и должного быть носителем власти. Психологи говорят, что подобные разработки есть, но, как правило, неофициальные, на коммерческой основе.

Если откажется кандидат в судьи от такого испытания, никто не сможет его обязать отвечать на несколько сотен вопросов, подвергнуться воздействию специальной аппаратуры.

Конкурс – дело хорошее, но часто соперники стоят друг друга и выбирают их по принципу наименьшего зла. Все равно кого-то надо назначать на властную должность: хоть депутата, хоть чиновника. Вот где особенно необходимо тестирование претендентов по всем параметрам, чтобы предостеречь тех, кто его будет выбирать или назначать: «Смотрите, он думает только о своей будущей должности, только о себе, хотя говорит совсем другое».

Отсутствие научных исследований образует нишу, заполняемую иными способами. Принцип «я – хороший, а ты хуже» преобладает над принципом «ты хороший, а я лучше». Отсюда и традиционная война компроматов, несвобода выбора.

Если государственная власть должна быть прочной, с чем все согласны, почему же две ее ветви часто глубоко антагонистичны и готовы порой уничтожить друг друга. Некоторые деятели разделение властей, сдержки и противовесы понимают буквально, как задачу задавить друг друга. Сотрудничество и согласие они воспринимают как собственную слабость и подчиненность.

Третья ветвь власти– судебная– до недавнего времени была свободна от этих проблем и многие годы, в том числе в период крайнего обострения отношений между первыми двумя, оставалась амортизатором, стабилизатором между ними. Однако судебная власть в результате не приобретала союзников, хотя, по большому счету, нередко именно она, единственная, снимала общественный стресс, беря на себя решение конкретных и важнейших коллизий. Причем не в общем, абстрактном, а в однозначном, предметном аспекте.

И опять следует подчеркнуть, что третья власть потому так отличается от первых двух, что над ней не довлеет тяжелый груз политических страстей, соревновательный дух «кто главней», а руководствуется она правовыми, юридическими нормами.

Введение конкурсов на судебные должности уже оборачивается той темной стороной– войной компроматов, ранее совершенно незнакомой в судейском сообществе. Это означает, что при равных профессиональных качествах, опыте, знаниях убрать соперника сможет в отдельных случаях прозвучавший, но не подтвержденный негативный факт. И пусть он потом будет опровергнут– назначение автора негатива может уже состояться. Такой судья или председатель будет непорядочным в глазах своих коллег, но уже займет властную должность со всеми полномочиями.

Эти конкурсы объявляются публично, обсуждение кандидатуры также осуществляется большой группой лиц – общественностью и судьями – членами квалификационных коллегий. Но в отличие от депутатов или губернаторов, назначение судей происходит иным образом. Первых избирает народ, а судей – должностные лица. Многие компроматы неизвестны, а чего не знаешь, от того трудно защищаться и опровергать. Скандалы по результатам таких «конкурсов» в судейской среде неизбежны в будущем.

Судебная власть – власть профессионалов-производственников, не говорунов, а деятелей-специалистов. Судьи хорошо друг друга знают, они осведомлены о каждом, если не обо всем, то о многом. Случайности здесь минимальны. Наиболее объективный, оптимальный вариант– избрание председателей судов всех уровней самими судьями и на определенный, возможно даже очень ограниченный – 2–3 года – срок, но без пресловутых «два срока подряд». Таким образом следует проводить и конкурсы, но без ненужных никому компроматов.

Дело в том, что если компроматы подтверждаются, то претендент не может быть не только конкурсантом, не только председателем суда, но и судьей.

А вот тестирование судьи – назревшая необходимость. Власть и профессия в одном лице – сложнейший комплекс. Оценить профессиональные качества нетрудно, а пригодность к власти – сложно. Сейчас это делается скорее интуитивно и самим претендентом и теми, кто принимает решение. А потом раздаются удивительные возгласы: «Как же так получилось, где у нас были глаза?».

Сложившееся в обществе ошибочное недоверие к судебной власти, растиражированное средствами массовой информации, незаслуженно низкий рейтинг судей обусловили стремление государственных и негосударственных структур влиять на формирование судебной власти, ограничивать ее самостоятельность. В процессе создания правового государства это объяснимо, но буквально через несколько лет такие попытки будут объективно неоправданны.

Избрание меня на должность председателя Ленинградского городского суда в 1981 году было неожиданным для многих и, прежде всего, для меня самого. Ни о какой перемене службы я и не думал. К этому времени я уже пять лет возглавлял Дзержинский районный суд. Штаты были полностью укомплектованы, состав судей увеличен на двадцать процентов, нагрузка несколько снизилась, дела, уголовные и гражданские, практически все, рассматривались в установленные законом сроки, жалоб на судей и аппарат суда за грубость, волокиту или невнимательное отношение не было. Одним словом, суд работал ритмично, с высоким качеством рассмотрения дел. Коллектив небольшой, дружный. Провели косметический ремонт помещений, поменяли мебель и оборудование.

И вдруг руководство городского суда предлагает мне должность председателя или заместителя председателя. Ни о каком повышении по судейской вертикали я не думал. Но немотивированно отвергать такие предложения не только не принято, но и некорректно.

От должности заместителя председателя городского суда я отказался, объяснив это тем, что предпочитаю должность председателя нижестоящего суда, которая дает больше самостоятельности, поскольку она является высшей в районном суде. А на должность председателя городского суда согласился, уверенный, что это резервное предложение на будущее, что есть другие кандидатуры, вполне достойные этого высокого поста.

Мне неизвестно, какие персоналии тогда рассматривались. Я знал, что, например, тогдашний председатель Красногвардейского районного суда Николай Глебович Власов был вполне реальной кандидатурой. И среди судей городского суда, безусловно, были перспективные претенденты. Но произошло то, что представить было невозможно: минуя две служебные ступени – судьи городского суда, заместителя председателя городского суда, председателем одного из крупнейших региональных судов стал председатель районного суда.

Тогда мне было 43 года и шестнадцать лет судейского стажа. Но, не кокетничая, реально оценивая себя, я искренне считал в то время, что не готов возглавлять городской суд. Там работали по двадцать и более лет такие корифеи, опытнейшие судьи, прошедшие все этапы судебной системы, что я, как мне казалось, не смогу вписаться в этот мощный, авторитетный коллектив.

Скорее потому, что повернуть назад уже было нельзя, чем от стремления сделать карьеру, я прошел все необходимые формальности, до самого последнего момента уверенный, что эти «смотрины» окончатся не в мою пользу.

Но… в июне 1981 года я был избран председателем городского суда.

Этому предшествовала моя последняя наивная попытка уговорить Николая Александровича Ермакова, восемнадцать лет руководившего городским судом, не уходить на пенсию. Ему был всего 61 год и, насколько я знаю, уходил он абсолютно добровольно, по состоянию здоровья.

Этот большой, во всех смыслах, человек, милейший добряк, которого все любили и уважали, похоже, сам выбрал себе преемника. По крайней мере, у меня осталось такое впечатление от многих с ним встреч, в том числе и по этому поводу. Он почему-то был уверен в моих способностях и не скрывал своего удовлетворения моим назначением.

Уровень председателя областного и приравненного ему суда весьма высок, а Ленинградский и Московский городские суды, как суды городов федерального значения, всегда занимали особое место в судебной системе по объему, масштабу, сложности дел. Поэтому и отношение различных руководящих структур к ним было пристальным и постоянным. С одной стороны, эти суды, безусловно, олицетворяют большую власть в субъектах Федерации, но на них возложена и огромная ответственность.

Есть разные варианты вхождения во власть: энергичный рывок наверх или последовательное преодоление каждой служебной ступени. Первый вариант чаще используют яркие, амбициозные, без комплексов личности, не считающиеся с конкурентами, нередко вытесняя своим напором и с чьей-то поддержкой предшественника, вынужденного уступить свое место досрочно. Второй вариант для людей, видящих конкретную цель, соизмеряющих свои возможности, обладающих профессиональным и административным опытом, порядочных и разумных. Объединяет тех и других общий знаменатель – они хотели и хотят быть во власти, и чем выше – тем лучше, и они к ней идут, по-разному, но вполне осознанно.