Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга - Владимир Полудняков

Всякая зависимость унижает человека, вынуждает его терпеть какие-то ограничения, испытывать некоторую несвободу. Взаимоотношения человека-просителя, человека-посетителя с человеком-чиновником – односторонние и разноуровневые. Односторонность обусловлена правилами учреждения, обязательными для клиентов, а разность уровней – невидимым подиумом, постаментом, на котором восседает обладатель соответствующих полномочий. И не имеет значения, что должность чиновника невелика, что и чиновником он, по существу, в ряде случаев вообще не является, любая, даже микроскопическая зависимость от него образует пусть маленькую, ничтожную, но власть, дающую такому лицу возможность реализовать свои властные амбиции.

Признаком зависимости от власти маленькой, никчемной, но вполне реальной, является очередь. Есть спрос, потребность – есть адекватные силовые, организационные, финансовые, психологические, наконец, варианты реагирования того, к кому обратился человек. И неважно, что обязанности определены законом, правилами, такова уж суть обладателя любой по объему власти– многовариантность. Проявиться это может во всем: во взгляде, в мимике, в словах, в окружающем его антураже, в настроении, в физическом и психологическом состоянии, в наличии или отсутствии объекта для «выпускания пара», симпатиях и антипатиях. Реакция чиновника может зависеть от погодных и метеорологических условий, времени года и времени начала или окончания работы, от услышанных официальных новостей или частных сплетен.

Влияние на носителя власти внутренних и внешних раздражителей многообразно и безгранично. У него есть право, и есть обязанность. Первое обычно доминирует над вторым. Это психология. Чиновник тоже стремится к свободе в своих действиях, он, как любой человек, подсознательно ведет себя так потому, что быть правым всегда лучше и легче. На бытовом уровне так называемых властных полномочий все это хорошо знают, поскольку все с этим имеют дело постоянно.

Невелика должность кассира в магазине, в сберкассе, техника-смотрителя, паспортистки, инспектора собеса, контролера метро, но как только образуется к ним людская очередь, тут же вылезает из них «бытовая власть». Такое лицо воспринимает людей как безликую массу, раздражающую своей неповоротливостью, непониманием ведомственной терминологии и специфики, надоевшую глупыми, наивными вопросами, нерасторопностью. Эти мелкие чиновники могут общаться, не глядя в глаза, говорить либо очень тихо, либо очень громко. Отгородившись от очереди стеклом, столом, турникетом, они, как бы уже над людьми, пусть на полчаса или на несколько минут, но над каждым в отдельности и над всеми, вместе взятыми.

Ушло в прошлое «Вас много, а я одна», так уже не говорят, но само явление существует, осязаемо, живуче. Любая неловкость посетителя, клиента, неосторожное слово, ненужный вопрос немедленно вызывает раздражительность, плохо скрываемую, а то и вовсе неприкрытую. Раздражение влечет взаимное раздражение, неприязнь, конфликт. Из таких мини-конфликтов складывается отношение общества и власти. И никакими разумными рассуждениями не удается снизить накал страстей, потому что искра недовольства друг другом передается как по цепочке следующему.

Не влияет на поведение «бытового чиновника» то, что он сам обязательно попадет в очередь к себе подобным в другое время, в другом месте при схожих обстоятельствах и нарвется на такое же к себе отношение. Он будет так же возмущаться, будет так же унижен своим коллегой по профессии. Но в такие моменты он совершенно не способен вспомнить себя на службе.

Есть и другие аналогии: пешеход и водитель, владелец ротвейлера и прохожий, продавец и покупатель, перевозчик и пассажир – все они систематически меняются местами, пересекаются в своем противоположном качестве, но ведут себя абсолютно одинаково.

Отсюда следует удивительная терпимость и всепрощение. Не то, которое, к сожалению, редко бывает в конкретной ситуации, а то абстрактное, обращенное к себе любимому, порождающее всеобщее неуважение друг к другу, обыденное смирение перед хамством. Все это составляет уровень правовой культуры и правосудия в обществе.

Предупредительность, сопереживание, умение поставить себя на место другого, способность представить себя в его положении, суметь в данный момент, именно в эту же секунду сказать себе: «Сегодня ты, а завтра я» – все это далеко не просто, ибо не может быть в индивидуальном случае хорошо то, что кругом плохо, традиционно плохо. Общество состоит из людей. Каковы люди, таково и общество; соответственно, каково общество, такова и власть. Поступки у всех одинаковые, оценки действий – тоже. Полномочия и ответственность – разные. Последствия – тоже.

Так кто же они – современные судьи? Критерии оценок могут быть разными, но целесообразно обозначить какие-то средние параметры, чтобы определить общее кадровое состояние в системе правосудия Санкт-Петербурга.

Типичный судья начала XXI века– это женщина 35 лет, с высшим юридическим образованием, имеющая судейский опыт 6 лет, имеющая одного ребенка, с заработком 250 долларов (применим этот нерусский эквивалент для простоты сравнения), приобретшая к этому возрасту кое-какие профессиональные болячки.

Средняя статистика нуждается в пояснении. Дело в том, что мужчины-судьи составляют лишь 25 % от общего числа судей в городе; множество молодых судей, пришедших в последние три года, уравновешиваются большим количеством судей, имеющих судебный стаж 10 и более лет; количество уголовных дел в судах стабилизировалось и имеет тенденцию к снижению, а гражданских дел– наоборот, что логически объясняет большинство в судах судей-женщин.

В последние несколько лет в городской судебной системе (без учета мировых судей) сложилась устойчивая надежная ситуация гармонии возраста и опыта, наиболее благоприятного для судьи, а в конечном счете для общества. Если провести опрос на тему: какому судье вы отдали бы предпочтение в разбирательстве дела – новичку, малоопытному специалисту или судье постарше и поопытней, ответ вполне предсказуем. Убеленных сединой и со стажем судейства двадцать и более лет осталось немного. Так что среднее поколение, средний стаж – оптимальный вариант в наших условиях.

В профессиональном аспекте, по результатам качественной оценки судебных постановлений, оказалось, что и эффективность деятельности питерских судей достаточно высока. А волокита, продолжающаяся в судах, – это последствие многолетней расширяющейся компетенции судебной власти, – не вина судей, а их беда. Перспективы решения этой застарелой, хронической проблемы обнадеживающие: с введением мировых судей и специализацией федеральных судов предсказуемы радикальные позитивные изменения через год-полтора.

Кто они– судьи обозримого будущего, допустим, через 10–15 лет? Расчеты некоторых горячих голов, радикалов на глобальную замену судей не оправдались: во-первых, общество такую задачу и не ставило, а во-вторых, заменить десятки тысяч судей некем. Те, кто этого хотел, думал, конечно, об улучшении ситуации, но в жизни все просто, потому что реально. Принцип: «Хотели как лучше, а получилось как всегда», к счастью, в судебной системе неосуществим. Слишком заметна фигура судьи, чтобы тут же не обнаружилось несоответствие его своему предназначению.

Вот почему невозможно найти в таком количестве хотя бы равноценные кандидатуры для замены, а кроме того, не видно очередей желающих на судейские посты. Поэтому объявляемые в прессе конкурсы на судейские должности не привлекают юристов. В списках кандидатов в абсолютном большинстве остаются те, кто участвует в конкурсе в связи с истечением своего срока полномочий.

Обещанный к 2006 году оклад судьи в тысячу долларов никого не привлекает. Люди живут сегодняшним днем, и опытные юристы эту тысячу имеют в других местах, без судейских эмоциональных и физических нагрузок, без суперответственности, возложенной на суд законом и общественным мнением.

Замена судей будет происходить так же, как в последние десять лет, – плавно, последовательно, без истерических и грубых компроматных телодвижений.

Социально-экономические изменения, улучшения в этой сфере начнут привлекать адвокатов, прокуроров, ученых, юрисконсультов в судьи. Но этот процесс не может быть быстрым, как не может быть резким изменение материального состояния нашего общества. Рост благосостояния– процесс поступательный, объективно медленный, обусловленный многими взаимосвязанными факторами.

И все-таки я уверен: в судах к 2010–2015 годам будут те, кто сегодня уже работает судьями 5–6 лет, а также пришедшие за эти годы опытные юристы из других государственных и негосударственных структур. Следующее поколение судей– судей 20-х годов XXI века – будем надеяться, станет реализатором этой самой престижной юридической профессии и должности. Самой желанной для юристов, а для многих– недосягаемой мечтой должность судьи будет потому, что к тому времени Россия, завершив построение правового государства, добьется надлежащего и заслуженного места в мире Правосудия.