Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга - Владимир Полудняков

Судебная власть сильна тем, что может отменить решения законодательной и исполнительной власти, но она же и уязвима, так как эти две ветви власти могут и законодательно и финансово-силовыми средствами ее ограничить и даже ликвидировать. Судебная власть сильна своей конкретностью, однозначностью, она не может постоянно находиться под прессом субъективных, а потому несправедливых оценок и критики. Сила любой власти в доверии к ней и поддержке общества. Суду этого явно не достает и не по его вине.

Власть сама по себе – не профессия. Профессия может быть средством реализации властных полномочий. Судье нет необходимости стремиться к власти, так как судья самодостаточен и его власть реализуется через судебные решения, регулирующие предметные, человеческие, общественные, государственные отношения. Судья – власть, в которой первична профессия, а сама власть, как это ни странно, – вторична. Власть способна проявить себя и без суда, примеров тому сколько угодно, да и судить власть способна без судьи, что хорошо известно из истории. Но судья, суд без властных атрибутов невозможен. Это профессия и властная должность в одном лице.

Подавляющее большинство юристов, желающих стать судьей, претендующих на эту должность, менее всего думают о власти как таковой.

Сорокалетняя работа среди судей дает мне право утверждать, что начинающий судья не преследует властную цель. Он понимает трудность, сложность, ответственность избранной профессии и хочет реализоваться в этой интересной, многосторонней, творческой и независимой деятельности.

Судья как носитель власти работает с конкретным человеком, в отличие от власти законодательной, принимающей решения в виде законов и нормативных актов, адресованных неопределенному кругу лиц.

Судья выносит однозначные решения, а не декларации и абстрактные правила, которые часто издаются различными комитетами и ведомствами исполнительной власти.

Судья выносит вердикты одномоментно и без каких-либо условий, что редко можно встретить в решениях двух других ветвей власти.

Судья персонифицирован. Он не может избежать поименного голосования при вынесении вердикта, так как его подпись всегда присутствует под приговором и судебным решением.

Судебная власть всегда ответственна в отличие от некоторых безымянных, коллективных, ошибочных решений, принятых тайным голосованием законодателей за себя и за отсутствующих коллег.

Судьи представляют собой самую стабильную, консервативную (в хорошем смысле этого слова), ровную, без организационных и психологических зигзагов власть.

Судьям, по определению, нет необходимости венчать себя ореолом, возвышающим их над всеми чиновниками. Все люди, по крайней мере, имеют представление, что такое суд и судья. Судейский антураж сам по себе «работает» на судебную власть. Процедура судебных разбирательств – тоже.

Поэтому судье не нужны дополнительные внешние атрибуты, усиливающие его значение как представителя власти. Например, металл в голосе, стальной взгляд, каменное выражение лица превращают судью в монстра, бездушную властную машину. И даже справедливое решение не сгладит этого впечатления, оставит горький осадок от общения с таким судьей.

И, наоборот, строго официальное судебное заседание, которое судья ведет без напряжения, в спокойном тоне, не прерывая говорящих участников процесса, реагируя на эксцессы твердо, но без истерики, создает у присутствующих мнение о судье как умном, достойном, внимательном человеке.

Спокойствие, выдержка– признаки силы и уверенности; нервозность, скандальность – неуверенности и слабости. Разумеется, у каждого свой характер, личные качества, частные и служебные проблемы. И дело делу– рознь. Однако судья не должен под влиянием каких-либо обстоятельств выходить из себя, нагнетая тем самым обстановку, – это вызывает неприязненное отношение к нему людей.

Власть– не лучший признак цивилизации, но, безусловно, вынужденная, историческая, объективная необходимость. Нормальное развитие и существование общества и государства невозможно без государственной власти. Люди заинтересованы в определенном порядке, установлении правил и их соблюдении.

Но исходя из природы человека, стремление к власти, желание управлять себе подобными, властвовать над ними – аномалия. Люди в государствах с вековыми правовыми традициями, устойчивой правовой системой и развитым гражданским обществом давно поняли эту ненормальность, сознают ее неизбежность, но терпят, потому что без людей, жаждущих власти, не обойтись. Все равно они были, есть и будут. Для того чтобы это несвойственное человеку стремление не приняло экстраординарных форм, общество пришло к выводу о необходимости действенного, эффективного контроля за деятельностью властных структур и лиц, стоящих у власти. В таких условиях простым гражданам нет нужды обращаться к власти, и делают они это лишь тогда, когда иначе не обойтись, либо не обращают на нее внимания, так как она им не нужна для решения личных проблем. Любое ненужное, по мнению гражданина, вмешательство власти в его частные интересы, права и свободы получает резкую ответную вполне законную реакцию в правовом поле: судебная защита, избирательное право, общественное мнение, средства массовой информации.

Власть существует на средства налогоплательщиков, как бы нанимается ими. Человек и чиновник обособлены друг от друга, малоприятное пересечение возникает редко. Там, у них, стоящие у власти серьезно ограничены в своих возможностях напомнить о себе людям. Там люди используют любой повод, чтобы поставить власть на подобающее ей место – наемной, зависимой от них структуры. Это не ослабляет власть, более того – усиливает ее, поскольку в такой форме проявляется одновременно и поддержка власти обществом.

Различия взаимоотношений человека и власти на самом обыденном уровне у нас и у них очевидны. Как поступит наш человек в большинстве случаев, став свидетелем конфликта? Как правило, сделает замечание, вступит в спор, станет прямым или косвенным участником разборки.

А вот другая история, рассказанная очевидцем. В аэропорту Сан-Франциско курение запрещено. Везде на видных местах вывешены запрещающие знаки. Русский турист– пожилой, седой мужчина, уверенный в том, что уж в туалете-то можно покурить, дымил сигаретой в ожидании авиарейса. Из кабины вышел американец и, не взглянув на курильщика, вышел из туалетного помещения. Найдя двух полицейских, патрулирующих по аэропорту, он потребовал навести порядок в туалете. Два высоченных парня, упакованные во все полицейские атрибуты, с дубинками, наручниками немедленно зашли в туалет, а американец с чувством выполненного долга удалился.

Полицейский бесцеремонно взял туриста за лацканы пиджака, развел их в стороны, осмотрел карманы, заставил выбросить пачку и не докуренную сигарету в урну. Не знающий английского мужчина жестом показал на стены – нет, мол, знака, что курить нельзя, но, видя движение руки второго полисмена к ремню, где висели наручники, понял, что спор закончится задержанием, штрафом и опозданием на самолет.

Так американская власть выполнила быстро, решительно, безапелляционно требование своего соотечественника, а тот, убежденный, что будет именно так, а не иначе, остался в стороне от этого неприятного эпизода.

Известны случаи, когда водители на зарубежных автобанах сообщают дорожной полиции номера автомашин, из окон которых выбрасывают окурки, либо шофер пьет пиво: звонок с мобильника и крупный штраф нарушителю гарантирован.

Не уверен, что во всех этих ситуациях для суда было достаточно оснований и доказательств для наказания. А в первом эпизоде, тем более, действия полицейских далеко не бесспорны. Но до суда такие истории обычно не доходят. Впрочем, как и у нас, если, конечно, происшествие не перерастает в более серьезное столкновение людей и власти.

У нас все по-другому. Задержанного окружающие, скорее всего, будут защищать. Водитель предупредит фарами встречного коллегу о спрятавшемся за кустом гаишнике. Солидарность граждан в противостоянии властям на бытовом уровне – явление весьма распространенное. Не убежден, что это наихудшее качество, не думаю, что люди, сочувствуя друг другу, проявляют плохую мотивацию. Это наше, российское, родное. Вопрос в другом – люди и власть не достигли желаемого паритета уважения и доверия друг к другу. Отсюда и отсутствие должной взаимопомощи и поддержки.

Наверное, все изменится в будущем, но путь к нему, как показывает зарубежный опыт, долог и тернист. Человек ведет себя так, как и все другие люди, но жизнь подбрасывает такие тесты, которые выявляют сущность субъекта ярко и очень убедительно. Необычность обстоятельств, новизна ощущений раскрывают характеры, воспитание и культуру, иммунитеты. Весьма полезно было бы буквально каждому россиянину хотя бы один раз побывать за рубежом и посмотреть на себя со стороны. Диапазоном поведения: от телячьих восторгов от вымытых шампунем тротуаров до искренней бравады: «У нас тоже это есть, у нас не хуже».