Дневник - Наталья Загвоздина

К. Александровой

Переменчив Марли.Веет Балтикой.Севера свет.

То угрюм, то сварлив.Эхо антики.Поздний рассвет.

Балюстрада пуста.Воздух полон.Печалится друг.Всё, чем можем устать,в не «открыточном поле»сотру.

* * *

В. Куллэ

Жизнь берёт за грудки —то меняет мороз на тепло,то бежит из-под ног…

Грустно, грусть, загрустить —этак сколько уже натекло…Подставляйте под дно!

Горстью высыпан к намновый снег —что за старый приём!

Постоим у окнаи увидим совсем не во сне,как торчит остриё…

29 декабря

2008

ФЕРАПОНТОВСКИЙ СБОРНИК1

…Он вздыхал и жаловался на свою привычку к комфорту…

П. Муратов. Париж. 1927

Кириллов – через жизнь! Сей час – через Европу,её гулянья флёр (дух), сытости броню —покоишься… Браню, стыжусь – не робкимв садовника саду сухие черешкиоплакивать, поить слезою, кровью, каплейОтеческой воды – ждать жданием… И здесь,в Кирилловой зиме, глядеть, как через кальку,на выставленный след в непраздной борозде.

9 февраля, Иоанна Златоустого2

Вологодское сиротство не сродни иной кручине.Над стеной летает ворон – не грачи, незолотой надвратный ангел трубным гласомдушу нудит, а – с высока – ясным глазом.

Заведём с водой озёрной чай за полночьпозабыть житьё худое и запомнить,как светло в ночи остывшей, в чёрной сини,от лампады, что затеплил Старый Симон.

К братьям инокам сошлись те и эти(и ловитва – посейчас – в те же сети),чьё сиротство не в пример Отчей ласке.

В вологодские снега – на салазках,на санях, пешком – по льдам и сугробам…Напрямки – и в колыбель, и ко гробу.

Кириллов—Ферапонтово—Москва, 10–15 февраля3

М. Серебряковой

Тут бегает в снежке китайская дворняжкаи пахнет посильней заезжий мандарин,тут император – чушь, и здешние дворянеумеют без затей – что прятать, что дарить.

Сохранно и светло открыто миру в очи(за три на десять дней и полутыщу лет),чем тощая земля цветёт и мироточит,питается вода и полно дышит лес.

Здесь жизнь сотворена рукою богомаза,водимою другой, невидимой рукой,и может быть – не нам, и может – не в укор,меняющим лицо на лицевую маску.

15 февраля, Сретение4

В глубокой траве незабудки растут,Упругий укропчик ромашки,Лилового клевера шишечки тутИ бело-зелёные кашки…

Ю. Кублановский

…И прочие цветы покоятся под спудом,безмолвствуют вовне и верность берегут.За этим – никакой не позабыт, не спутан,распахивая твердь на прежнем берегу.

В земле изгоя нет – кормилица и матерь.Лишь мы – между землёй и небом – в перекат,по ветру. На краях: Отеческий гиматийи Девы омофор – «Иные берега».

15 февраля5. Больница

Всё видится Пустынь и пустошь,глазницы стены и глаза,какие отныне не спутатьс глазами иными. Лоза

февральская сорская слёзносклонилась вдоль тракта к ногам,надсадно упорствует трактори воет на сон по ночам.

Всё вижу неровные лицанеровных фигур на плацу,каким ни единой крупицейза их караул не плачу…

Щедра Преподобных могила,смиренна нетленная мощь.Какие владыки могли бытакое служение мочь?!

В своей нецелованной ракене дремлет прославленный Нил,и снежные россыпи Раяраскрыты, как сени, над ним.

Двойного призрения делоназначено скудной земле,где в каждой безбрежной зимеврачуют корявое тело

убогое, с криком из глаз…Где всякий юрод под Покровом.Где чает родной не по крови,что Дух – нипочём – не изгнать.

Мы Ниловы дети, и нассбирает по миру ограда,где Пастырь, родня и инак,дарит неземною отрадой.

Обшарпан, заплёван, замшелкривой монастырь при дороге…Был изгнан оттуда взашейя. Мне он – злачёных – дороже.

Нило-Сорская пустынь—Москва, 12–17 февраля6. В Горицах

А в Горицах не знать, то ль горько, то ль гористо,не ведать полосы меж сушей и водой,ступать за горизонт, не поминая риска,проваливаться вглубь, не думая о том.

Не думая, что там моря и пароходы…Идти путём Шексны, невидимым глазам…Смотреть и видеть то, что испокон – охота,и слушать без помех и фальши голоса.

Здесь есть часовня, храм, калитка проще нету,последние листы другого мира, тишь.Мы обоюдны в том, вневременны и немы,готовы замереть и жаждущи расти.

Я стареньким фото спешу забрать с собоювсё выросшее здесь под благовест и свист:дешёвый рукомой, и половик с забором,и ласточкин шалаш, что слеплен, а не свит.

А выше и светлей, над лестницей из лесастроительных лесов, студёным родником —владычествует крест небесного замеса,и птица наверху стенает ни о ком.

Но смирно на земле. Погост (сестры и жёны)историей храним, историю храня.Земля какая есть, чужим не обряжена,живёт своим трудом, себя не уроня.

«А много ль вас, сестра?» – «Да пять и пять, знать, десять.Печём исправно хлеб, на клиросе, в хлеву —скотина. Ждём весны, большой воды… Не тесенмонашеский приют… Всё, видишь, во хвалу».

Во славу в феврале, такого-то такого,я здесь одна как перст, без спутников и слов,оглядываюсь вдаль на купол, не с тоскою,ступая на дорог заснеженных излом.

Горицы—Москва, 12–17 февраля7. Вверх, или На Родине

Наверное, мальчик Шаламовголовку закидывал так.Мелодии южных шалмановложились с зимою не в такт.

Но в Вологде, там, где София,гряда колокольни в отлёт,

где вместо кремлёвских софитовсияет нетронутый лёд, —

так надо вселенским соблазнамрасти навсегда вопреки…

…Внизу ненавязчиво ласковизгиб поимённой рекиспустя сотню лет по рожденьюпоповского, видно, сынка…

Должно быть, он здесь услыхал:«Не знать наверху пораженья».

18 февраля, Взыскания погибшихЗа встречу

Е. Кумани

Мы выпили вино, нарезав сыр неровно,молочный мрамор, сталь, неброское стекло,рубин и кислотца… Забывшиеся роли

исполнив в унисон… И время истекло.И жизнь течёт к концу.

Вселившись в центр столицы,забравшись в эту ночь под ветра перепад,я вглядываюсь в даль, воздавшую сторицей,забыв вбежать в метро под поздний перепал…

Так много позабыть, но узнавать по мере —что заячьих следов моих найдётся тут!Минуты не искать, чтоб налегке поверить:здесь воинство – моё и, значит, мой редут.

А ночь течёт к концу. Светают наши лица.Блестящая фольга и тёмная бутыль.Февральское само пересеченье линийпотворствует? Как знать? Но кажется —не Ты ль?

16 февраляО ЛЮБВИ

Праведных же души в руце Божией…

Прем. 3, 11

То же человеческие отношения.

Они – золотая рыбка на глубине.

Из письма

Ботинок с холодным снежкомуже тяжелеет как в детстве…

В садке с несмышлёным снетком,которому некуда деться,живётся, покуда в рекеоставит рыбак до докуки…

Так биться не в Отчей рукеизлюбленной рыбке – докуда?

Уже тяжелей, на исходе,с заснеженных горок на лёдслетать… Видно, истинно горекцарапины жёсткой налёт.

2

Не ходи за мною – в сонне ступлю твой, дальним краемне пройду по кромке дня,не коснусь черты вечерней.

Я расту под небом – зонтубери. В себя играя,не прибавить, не отнять.Божий свет не светит вчерне.

Мне дороже да и нет,жизнь всерьёз, судьба навеки,и дыхание – вдвойнезапечатавшее веки.

19 февраляНАСЛЕДНОЕ1

Ожерелье – дедово.Непрощенье – отчее.Что с такими делать-то,коли делят отчерком

радости – от горюшка,головы – от плечикажизнь?От ворот до горницыпоищи ответчика!

На цепи эмалевоподнебесье вкраплено.Стерегися – мало ли! —набрести на грабли-то…

Опояшусь чёткамиисцеленья ради-то.Непрощенье – чёрное.Ожерелье – прадеда.

На цепи – не выдумка! —завещанье горнее.Ухватить обиду-када и вынуть с корнем-то!

Отсекая сменное,не прейдёт нетленное.Погребальной лентоюискупленье смертное.

15 марта2

Непрощенье – тёмное,ожерелье – в патине,точно сажей тёртое.Будто в сердце впаяно.

Сколько нас, обидчивых,не рассталось с серебром?День полёта птичьегов полыханье Севера.

Где в земле, как водится,мирно деды сложеныпод крестами. Вольница —жизнь, и жизнь – заложница.

А отец рассказывало сияньи северном:полотне со стразамина подносе серебра.

Так в груди, где холодно,жжёт огнём и лавою,обращая в золотонеразменной ласкою.

Золотым свечениемнимб Отцов впечатанный,как восход – в вечернее,в эту быль печальную.

23 мартаГде ты?

Напрасен твой вопрос. Часов и географийне ведает душа, сторонняя столбуи привязи на нём, замку, запору – равно,звучащая зане свободная. Ста букв

и нот поверх семи не ищущая всуе,на солнце и на тьму смотрящая в упор,и вовсе не за так замешенная в судьбы:добавленная нить в слагаемый убор.

Но оторопь берёт от дерзости язычнойсвоей, когда межи не ведают уста.Свободное дитя в коробочке яичной,какое сбережёт Родительский устав,

спаси и сохрани! Времён и географийхоть сколько, хоть ни-ни – душа жива не тем:не долу, не в обход, в скрывающую темьне смотрит на черте последней из окраин.

19 мартаОтвет

По марту побегу, снимая отрывныелисты календаря, – весенний листопадидёт не за окном, скрываясь от ревнивойметелицы с дождём, бегущим по стопам.

Мне совестно не дать тебе руки в ненастье,но помнишь? – гиацинт и свеж, и разноцветн.Под корень без поры его срезать не надо,не надо и души неволить, раз ответ

не вырос напоказ, но копится и зреет,и обратится в плод, коль обретёт вопрос.Посеем и пожнём – порядок давний прост.Садовник в верный час готовый стебель срежет.

19 марта* * *

Когда б вы знали, из какого сорарастут стихи…

А. Ахматова

К тому – вся праотцева жизнь, отеческий погост.Враги, и други, и родня, иной захожий гость.Чертёж глаголицы, клочок бумажный, ход времён.Тепло и правда, страх и дрожь, смертельное враньё.

Сложенье и разлука душ, сложенье букв и слов.Святое бодрствованье, сон, невыразимость снов.И грех, и плач, и верный стыд, и воли Божьей знак.Любое вслушиванье, взгляд, сор, что ни взять, ни знать…

Плывут по вечности Творца и попадают в снасть.

21 мартаВсяк человек…

Н. Афониной