Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

один стоял наверху, а другой снизу бы их расправлял.

– Как ты думаешь, могла бы ты сбегать к Бьёрну? – спросила Эрле. – Я не видела его с последнего занятия перед Рождеством. Я хочу, чтобы ты вежливо спросила его, не может ли он мне помочь.

– Ага, – сказала Гюро.

Она бегом сбежала по лестнице, потому что не любила одна заходить в лифт. Вот когда они будут возвращаться с Бьёрном, тогда поднимутся в лифте. Вместе не страшно.

На улице было уже темно. Ничего удивительного, ведь дело шло к вечеру. Под ногами было немного скользко, бежать бегом Гюро не могла, но она шла быстро. Так же быстро, как взрослые, когда идут в магазин, потому, конечно, что хотела поскорее дойти до Бьёрна. Гюро очень волновалась, когда нажимала кнопку звонка. Ведь вдруг Бьёрна не будет дома! Вдруг он уехал в город или у него гости!

Она ждала довольно долго, прежде чем открылась дверь, но на пороге был Бьёрн. Волосы у него были растрёпаны. Наверное, он отдыхал.

– Да это ты, Гюро! – встретил он её, и Гюро показалось, что он обрадовался.

– Да, – сказала Гюро. – Я от мамы. Ей надо наклеивать обои у Андерсена, и надо, чтобы ты ей помог. Я слишком маленькая.

– Зайди на минутку, – сказал Бьёрн, – чтобы я тебя как следует выслушал. Я только что налил себе чашку кофе и сначала хочу его выпить. Итак, рассказывай, в чём дело!

– Это у Андерсена, – сказала Гюро.

– У Андерсена? – переспросил Бьёрн. – В пансионате, что ли? Это у него Эрле клеит обои?

– Да нет же! – горячо возразила Гюро. – Он переезжает. Он будет жить в корпусе «Ц» на тринадцатом этаже. Мама уже покрасила одну комнату, а в гостиной надо поклеить обои, потому что с ним будет жить ещё один старый моряк.

– Ясно, – сказал Бьёрн. – Теперь я понял. Хорошо, я приду. Вот только допью кофе. Сегодня я здорово уработался и прилёг отдохнуть.

– Тоже на полу? – спросила Гюро.

– Нет, – сказал Бьёрн. – На диване.

– Ага, – кивнула Гюро. – А вот мама всегда ложится на пол, когда отдыхает после обеда.

– Да что ты! – сказал Бьёрн, осторожно отхлебнув из горячей чашки.

Гюро огляделась по сторонам. На полке с книгами стояла большая фотография Лилле-Бьёрна. Он так приветливо с неё глядел. Не улыбался, а просто смотрел на того, кто рассматривает фотографию.

– А Лилле-Бьёрн приедет на Рождество? – спросила Гюро.

– Только на второй день праздников, – сказал Бьёрн. – Он встречает Рождество с мамой, а на второй день приедет. Наверное, мы тогда съездим в Кюлпен. Ну вот, попил, – сказал он и отнёс чашку на кухню.

– А ты рад Рождеству? – спросила Гюро.

– Нет, детка, не рад. Скорей бы уж оно прошло! А вот второй день – это уже ничего. Давай-ка подумаем: надо что-нибудь захватить для Эрле? Она тебе ничего не говорила? Есть у неё клей, и кисть, и всё, что для этого требуется?

– Всё уже есть, – сказала Гюро. – Даже лестница-стремянка.

– Есть так есть. Значит, пошли. Давай руку, я буду держать тебя, чтобы ты не упала.

Это было даже лучше, чем бегать. У Бьёрна была такая добрая, тёплая ладонь, и Гюро притихла, шагая с ним за руку. Всю дорогу Бьёрн с ней разговаривал, и Гюро захотелось, чтобы дорога до корпуса «Ц» тянулась подольше, но она скоро кончилась. Жалко, что она такая короткая! Зато дальше опять ждало интересное приключение – они вошли в лифт! Бьёрн не просто вошёл и нажал кнопку – нет, он сказал:

– А теперь ты будешь лифтёром, а я буду твоим пассажиром.

Наверное, он знал, что Гюро побаивается одна ездить на лифте.

Гюро открыла дверь, чтобы Бьёрн зашёл в лифт. Но когда дело дошло до того, чтобы нажать на кнопку, оказалось, что она до этого не доросла и не дотягивается до верхней.

– Давай-ка я тебя приподыму, – предложил Бьёрн. – Вот ты и достала.

Сначала Гюро нажала так осторожно, что лифт не тронулся с места, но Бьёрн сказал:

– Нажми как следует, чтобы лифт понял, чего тебе надо!

Гюро как следует ткнула в кнопку, и лифт тронулся.

– А теперь давай считать этажи, – сказал Бьёрн. – Тогда мы увидим, правильно ли ты всё сделала. Второй этаж, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой…

– Ой, тут кто-то ждёт лифт, – сказала Гюро, когда они проезжали мимо очередной двери.

– Придётся им подождать, пока мы поднимемся, – сказал Бьёрн. – Десятый этаж, одиннадцатый этаж, двенадцатый этаж, тринадцатый этаж. Всё правильно, Гюро. Ты молодец! Можешь мне сказать, какой этаж мы не сосчитали? Это было между восьмым и десятым.

Гюро сосчитала про себя и сказала:

– Девятый.

– Правильно, – сказал Бьёрн. – Ты всё знаешь. А теперь пойдём к Эрле.

И тут Гюро сделала странную вещь. Она нарочно упала, и Бьёрну пришлось её поднимать. Тогда он снова взял её за ручку.

– Давай-ка лучше пойдём за руку, – сказал он. – А то ты такая торопыга, что спотыкаешься.

Когда Эрле вышла на порог, то увидела, что оба стоят перед дверью взявшись за руки.

– Как хорошо, Бьёрн, что ты смог прийти!

– У меня был надёжный провожатый, – сказал Бьёрн. – Гюро привезла меня на лифте и довела до двери. Так вот где будет жить Андерсен! Ему повезло, что получил трёхкомнатную квартиру. Он вроде бы будет жить тут со старым товарищем, бывшим моряком. Ты как будто так говорила, Гюро?

– Да, – сказала Гюро. – Он, наверное, будет жить в голубой комнате.

– Наверное, так, – сказал Бьёрн. – И стены, поди, покрасил в голубой цвет, чтобы они напоминали ему о море. У Андерсена, наверное, будет спальня в маленькой комнате. А гостиная у них будет общая.

– Как-то немного странно, что двое старых мужчин выбрали розовые обои с белыми и красными цветочками, – сказала Эрле. – Но как знать, может быть, у Андерсена есть красивая старая мебель, тогда эти обои как раз подойдут. По-моему, это красиво.

Дело пошло на лад. Бьёрн намазывал стены клеем и, стоя на стремянке, прикладывал сверху обои. Эрле их ровняла снизу. Обрезки достались Гюро, а Бьёрн сказал:

– В подвале у меня лежит подходящая доска. Если хочешь, я тебе дам и ты её оклеишь. Потом повесишь у себя над кроватью и будешь вешать на неё картинки, тогда не надо будет пробивать стену каждый раз, как захочешь закрепить новую.

– Ага, хочу, – сказала Гюро.

Она аккуратно свернула свои обрезки. Время от времени она начинала зевать, потому что встала очень рано, а сейчас как раз пора было ложиться.

– Я скоро приду домой, – сказала Эрле. – Вот только доклеим этот угол.

И тут пришла Тюлинька.

– Мне не терпелось посмотреть, как оно тут, – сказала она, – и, кроме того, подумала, что Гюро будет приятнее, если кто-нибудь будет дома, когда она ляжет спать, и ей не придётся ждать, когда ты, Эрле, закончишь клеить. По-моему, получается очень хорошо. И как удачно, что Бьёрн смог помочь!

Эрле и Бьёрну понадобилось несколько вечеров, чтобы всё закончить, осталось только приклеить свежеокрашенные бордюры. Эрле до того устала, что её шатало и она хваталась за что попало, чтобы опереться. Бьёрн сказал:

– Ты чересчур много трудишься, Эрле. До Нового года чтобы больше никаких добавочных работ по вечерам! Мне кажется, ты пытаешься кому-то доказать, что можешь работать вдвое больше других.

– Да, я так думаю, что должна стараться. Очень многие были против того, чтобы брать меня на место дворника, так что я всё время им доказываю, какой я молодец.

– Если ты вконец измотаешься, от этого никому не будет лучше, – сказал Бьёрн. – Хорошо, что скоро рождественские праздники и ты сможешь отдохнуть от работы.

– Я как-то и позабыла про Рождество. Но мы с Гюро ничего такого особенного не собираемся готовить к празднику. К сочельнику мы, конечно, приготовим что-нибудь вкусное, потому что к нам придут в гости Тюлинька и Андерсен. А ты уезжаешь или останешься здесь с Лилле-Бьёрном?

– Точно ещё не решил, – сказал Бьёрн. – Лилле-Бьёрн приедет только на второй день, так что через сочельник я просто перескачу. Подумаешь, есть о чём говорить!

Лицо у него как-то сморщилось, а Эрле начала говорить о других вещах, но через некоторое время сказала:

– Знаешь, Бьёрн, если тебе это будет неинтересно, ты так сразу и скажи, но я хотела предложить – может быть, придёшь к нам в сочельник? Ты же понимаешь, для Гюро большая радость, что у нас будут гости. И она ещё больше обрадуется, если ты тоже придёшь. Она так сказала мне вчера. И ещё она нарисовала удивительную картинку.