Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

– Ты уверена, что можешь нас принять? – спросила Эрле.

– И не сомневайся! – ответила тётушка Забота. – Я бы хотела, чтобы вы все у меня остались, но слышала, что Бьёрны собираются пожить в хижине. Но уж пообедать у меня вы должны все.

К обеду она наготовила котлет, и было очень вкусно. Тётушка Забота была настоящая мастерица стряпать. После обеда достали новую игру, которую Эрле подарила Лилле-Бьёрну, и сыграли все вместе. Никто не скучал, но, посидев часа два, Бьёрн сказал:

– Пожалуй, нам с Лилле-Бьёрном пора в дорогу, нам ещё надо перед сном протопить на ночь печку.

– Неужели вы не можете остаться? – сказала тётушка Забота. – Разложили бы у меня в гостиной спальные мешки на полу, а завтра с утра можно и в дорогу.

– Ну что? Останемся? – спросил Бьёрн у сына.

Видно было, как нравится Лилле-Бьёрну, что папа спрашивает его, как большого, и он сказал:

– Да. А весь вечер будем играть.

– Как же вы меня порадовали! – сказала тётушка Забота. – То-то мы наиграемся и навеселимся!

Так и случилось. И хотя Эрле ещё недавно едва держалась на ногах от усталости и её ничего не веселило, сейчас она начала оживать.

Наутро Бьёрны уехали, а на прощание Бьёрн поручил Гюро беречь маму и следить, чтобы та побольше отдыхала и побольше гуляла. Гюро обещала, что выполнит всё, как он сказал.

– Сегодня мы сходим на кладбище, – сказала Эрле, когда Бьёрны ушли. – Мне кажется, это нужно сделать в первую очередь.

Гюро достала из рюкзачка веночек из куропаточьей травы, и они направились к церкви.

В церкви не было ни души, и на кладбище тоже никого, но видно было, что перед Рождеством многие люди там побывали, потому что почти на всех могилах лежали цветы и венки. Они подошли к папиной могиле, и Гюро положила на неё свой веночек. Мама принесла с собой и зажгла на могиле большую свечу.

– Как будто папа узнал Тюлиньку, и Андерсена, и Бьёрна, и Лилле-Бьёрна.

– Да, – сказала мама. – И теперь радуется за нас, что мы не одни на свете.

– Здесь папы нет, – сказала Гюро. – На самом деле он как будто всегда с нами.

– Да, – сказала мама. – Но теперь он знает, что мы хотели передать ему привет, и я рада, что ты захотела сюда приехать.

Огонёк свечи светился так красиво! И вот Эрле и Гюро, взявшись за руки, вышли с кладбища и отправились назад по проезжей дороге. Но они не пошли к дому, где жили раньше.

– Сходим, – пообещала мама, – но не в первый же день.

На другой день Эрле чувствовала себя неважно. Ей никуда не хотелось – хотелось только отдохнуть, полежать с книжкой, которую подарили Гюро и Тюлинька. И тётушка Забота сказала:

– Вот и полежи. Мне надо пойти отнести пирожные, которые я испекла для одной семьи по соседству. Если хотите, я возьму с собой Гюро, а ты пока отдохни.

– Пусть идёт, – сказала Эрле. – Мне тут так хорошо, только усталость одолевает.

– Ничего, у тебя же выходные! – сказала тётушка Забота.

Она сложила пирожные в большую коробку, а коробку положила в рюкзак. Гюро тоже взяла рюкзачок, в нём у неё были Вальдемар и Кристина. Они тоже решили, что лучше погулять с Гюро, чем сидеть дома и дожидаться её возвращения.

– Я ничего не сказала твоей маме, но дом, куда мы идём, тот самый, где ты раньше жила. Теперь там живёт молодая семья, и хозяйке вдруг очень захотелось трубочек. Сегодня у них будут гости, а у неё не было формочек, чтобы испечь такие пирожные, вот я и предложила свою помощь.

– Ой, я не хочу туда заходить, – сказала Гюро.

– И не надо. Подождёшь меня на дворе, – сказала тётушка Забота. – Между прочим, там есть двое детей, и зовут их точно так же, как твоих кукол.

– Я знаю, – сказала Гюро. – Я как раз потому так их и назвала, что играла, как будто мы там живём. Но теперь я больше в эту игру не играю. Теперь мы живём в Тириллтопене, и на Рождество у нас было очень хорошо.

– Вот и хорошо, – сказала тётушка Забота.

Дом стоял возле дороги. Дойдя до него, тётушка сказала:

– Похоже, у них уже собрались гости. Вон стоит машина под брезентом. Я только зайду, Гюро, и сразу вернусь.

Гюро ничего не сказала. При виде дома у неё появилось странное чувство. Ведь она так часто его вспоминала. И вот он стоит перед ней, как будто так и надо. Перед домом играли дети. Должно быть, это Вальдемар и Кристина, но с ними был ещё один мальчик постарше. Гюро не знала, что тут трое детей. Она невольно подошла поближе, чтобы получше его рассмотреть. Старший мальчик вдруг побежал, а малыши – за ним. Они бежали к Гюро. Гюро хотела было пригнуться, чтобы её не увидели, спрятаться за сугробом, но сразу передумала, потому что мальчик, который к ней бежал, был Сократ. Увидев Гюро, Сократ от неожиданности так и замер с разбегу.

– Гюро! – воскликнул он. – Аврора, папа, мама! Гюро приехала!

Он был рядом с Гюро, но кинулся со всех ног в дом, сразу же выскочил, а за ним вышли Эдвард, Мари и Аврора.

– Гюро! Это правда ты?

– Да, – сказала Гюро. – Мы живём у тётушки Заботы.

– Гюро раньше жила в этом доме, – сказала тётушка Забота. – Поэтому ей тут немного не по себе, она не хотела заходить.

– Вот оно что! – сказал Эдвард. – Но, может быть, сейчас, когда в доме знакомые люди, это как раз ничего.

Сократ не стал ничего спрашивать, а просто с криком «Дядя Бранде! Гюро пришла!» потащил Гюро за собой. И Гюро поняла, что Сократ ему о ней рассказывал. У дяди Бранде была большая борода во всё лицо. Он вышел, подхватил Гюро, подкинул её высоко и сказал:

– Как здорово, что мы наконец-то с тобой познакомились! Это правда, что у тебя есть куклы, которых зовут Вальдемар и Кристина?

– Да, – сказала Гюро. – Они у меня тут, в рюкзаке.

– Мы будем есть трубочки, – сказал Сократ. – Тётя Аннет так обещала, а потом мы уезжаем, потому что бабушка и Лужица сварили для нас дома обед.

– Да, Сократ сегодня заехал к нам только ненадолго, – сказал дядя Бранде. – А Вальдемар и Кристина каждый день тут, и мы будем рады, если ты будешь приходить к ним поиграть.

– Угу, – сказала Гюро.

Дом был не тот. И заходить в него было уже не страшно, потому что тот дом, в котором она жила с мамой и папой, остался только у неё в голове, а этот был другой дом, в котором живут другие люди. Но возле дома росла высокая-превысокая старая сосна, и она осталась такой, как была. Гюро зашла в дом, её угостили пирожными, она поиграла с Вальдемаром, Кристиной и Сократом. Пока дети играли, тётушка Забота ушла на кухню помогать хозяйке.

Потом они побрели домой. И вот что странно: Гюро больше не грустила, вспоминая о доме. Хорошо, что она в нём побывала, потому что теперь уже ей не было страшно от одной мысли туда пойти, потому что Гюро, и мама, и папа там уже не жили, их дом был теперь в Тириллтопене.

Приятель Андерсена

Эрле с каждым днём чувствовала себя всё лучше, и они с Гюро старались как можно больше времени проводить на воздухе. Один раз они навестили старого столяра, который так многому научил Эрле. Того, который помог папе вырезать для Гюро лошадку. В другой раз они с мамой отправились как следует знакомиться с детьми, которых звали Вальдемар и Кристина. Они были двойняшки, и Гюро очень понравилось с ними играть. Когда они с Эрле подошли к дому, оттуда кто-то постучал в окошко. Это был человек, которого Сократ называл дядей Бранде.

– Привет! – сказал он. – Это вас зовут Эрле? Эдвард о вас так много рассказывал, и я рад наконец с вами познакомиться. Вы зайдёте? Или вам тяжело заходить в дом, где вы прежде жили?

– Кажется, Гюро уже пробовала это до меня, – сказала Эрле. – Так что теперь и мне не страшно.

Они посидели, поговорили, и дядя Бранде сказал:

– Нам так хорошо живётся в этом доме, и нам приятно думать, что до нас здесь жили вы. Мы уже немножко знаем и о тех, кто жил тут до вас. Нам кажется, что дома что-то говорят о тех людях, которые в них жили, а у этого дома добрый характер, это мы точно чувствуем.

– Мы несколько лет прожили тут очень счастливо, – сказала Эрле.

– Да, – сказала Гюро. – Потому что тут был папа, и я быстро-быстро бегала, и…

– Да, – кивнула Эрле. – Гюро тут жилось хорошо, но, когда умер её папа, тут стало как-то тихо и вообще всё не так, да и денег