Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

я поняла, что хочу работать дворником. Ну, ты сама всё это знаешь. Тут я лучше разобралась в себе самой. Ты меня понимаешь, или я говорю слишком сложно?

– Да, – сказала Гюро. Ей было понятно всё, что сказала мама.

– Бьёрн хочет, чтобы мы переехали в домик при новой школе, – сказала Эрле.

– Ну да, чтобы нам жить не на маленьком острове, а на большом.

– Да, – кивнула Эрле. – Это он сам тебе объяснил?

– Да.

– И ты согласна?

– Да. Тогда нас будет много.

– Да, – сказала Эрле. – И у тебя неожиданно появится старший брат. Бьёрн сказал, что у вас обоих будет у каждого своя комната. Ведь Лилле-Бьёрну нужно учить уроки, а тебе упражняться на скрипке. И знаешь, что ещё сказал Бьёрн? Что мы с тобой будем делать утреннюю пробежку точно так же, как раньше, потому что они с Лилле-Бьёрном любят проводить утро дома, а иногда они будут без нас, только вдвоём, уезжать в хижину, потому что так привык Лилле-Бьёрн, а иногда будем ездить сюда все вместе. Наверное, с непривычки нам покажется странно жить вчетвером, раз мы привыкли всегда быть вдвоём, но, если что-нибудь кому-то покажется не так, мы это вместе обсудим и найдём выход.

– Угу. Ты напишешь Бьёрну письмо?

– Я подумывала, – сказала Эрле. – Но теперь решила, что подожду с этим до воскресенья. В воскресенье вечером мы будем уже дома. Бьёрн же знает, что мы собирались побыть тут недельку и что нам нужно хорошенько всё обдумать.

– Ну мы же вон уже сколько обдумали! – сказала Гюро.

– Да. А теперь давай спи, завтра будет день, и мы успеем обо всём наговориться.

Утро началось, и день продолжался в самом хорошем настроении. Эрле отскребла всю старую краску и начала покрывать стены новой. Она проработала весь день напролёт, едва улучив между делом немного времени для того, чтобы вместе с Гюро приготовить обед. Сегодня они открыли баночку с тресковой икрой. Котлеты были съедены ещё вчера, но в запасе оставалось ещё много овсянки, морковки и картошки.

– В субботу будем есть овсянку, а в воскресенье наварим картошки и морковки, сделаем себе выходной и сходим на прогулку, – сказала Эрле.

Когда настала суббота, Гюро с утра пораньше то и дело начала приставать с вопросом, который сейчас час.

– Сейчас десять часов, – сказала Эрле. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто так.

К двенадцати Эрле закончила красить дом. Они рано пообедали овсяной кашей, и Эрле растянулась на полу, чтобы отдохнуть. Гюро сидела на кухне и не сводила глаз с большого будильника. Она знала, где написана шестёрка, и знала, что маленькая стрелка должна дойти ровно до этой черты, а длинная стрелка должна смотреть прямо вверх и тогда случится то, чего она так ждала. Временами она выходила из дома поиграть, но быстро возвращалась в дом, чтобы следить за стрелками.

Отдохнув, Эрле выпила кофе и сказала:

– Ну что, Гюро? Пойдём погуляем до вечера? Может быть, увидим что-нибудь интересное?

– Нет, – сказала Гюро. – Мне надо поупражняться на скрипке.

– Какая же ты у меня добросовестная! Ну ладно. А я пока пойду поужу рыбу.

Эрле достала удочку и встала с ней на холмике у воды. Всё складывалось удачно.

Гюро взяла с собой скрипку, до шести часов оставалось уже совсем немного. Выйдя на дорожку, она начала там играть. Сыграв несколько гамм, а затем маленьких пьес, которые выучила, когда только начинала заниматься у Аллана, она наконец начала ту пьесу, которую играла во дворе лесного дома. Она так волновалась, что от напряжения смычок немного подпрыгивал у неё в руке, но хотя звук и не получился таким хорошим, как ей бы хотелось, правильную дорогу он всё же должен был указать.

Когда она закончила играть, то увидела обоих Бьёрнов, и Бьёрн-старший сказал:

– Как же я рад, Гюро!

Он поднял Гюро вместе со скрипкой на руки и понёс к хижине.

– Что такое? – удивился Бьёрн. – Никак дом покрасили? Это сделала Эрле?

– Угу, – ответила Гюро и закричала – Мама, мама! Посмотри, кто пришёл!

Эрле посмотрела наверх и вдруг застыла на месте, выронив удочку. Это было на неё совершенно непохоже. Затем она бегом бросилась им навстречу.

– Ой! – воскликнула она. – Да вы, оказывается, приехали! Как здорово!

Она поздоровалась с Бьёрном и Лилле-Бьёрном за руку, как с чужими. Но Бьёрн взял её руку и долго не отпускал. Потом он сказал:

– Мы приехали за вами. Завтра поедем вместе домой.

С этими словами он обнял Эрле.

– Пошли, Гюро, – сказал Лилле-Бьёрн. – Надо выловить удочку, пока не уплыла.

Бьёрн буркнул что-то насчёт того, как бы Гюро не упала в воду, но Лилле-Бьёрн сказал:

– Я за ней присмотрю.

Когда все собрались в хижине, Эрле сказала:

– Вот беда, нам же почти нечем вас угостить!

– Ой, а мы опоздали в магазин – забыли, что в субботу он раньше закрывается, и оба голодные как волки.

– У нас тут есть хлеб, морковка и овсяная каша, – сказала Эрле.

– Вот и хорошо, – сказал Бьёрн.

– У нас есть и ещё кое-что, – радостно объявила Гюро. – Это Тюлинька и Андерсен подарили нам для лета.

И она вынесла припрятанные консервные банки.

– Так вот почему твой рюкзак был такой тяжеленный, плутишка! – догадалась Эрле. – И вот почему ты весь день спрашивала, который час! Так ты поэтому и играть вышла на улицу? Ведь обыкновенно ты играешь в доме.

– И у Гюро есть право иметь иногда свои секреты, – сказал Бьёрн. – А теперь давайте готовить ужин!

Эрле обернулась к Лилле-Бьёрну.

– А как ты? – спросила она. – Не против, если мы с папой поженимся и будем жить все вместе вчетвером?

– Я – нет, – сказал Лилле-Бьён. – Мы с папой уже поговорили об этом. Что до меня, так я очень даже за. Когда вы поженитесь, вы иногда будете ругаться, и мы с Гюро, наверное, тоже не останемся в стороне. Но потом все помирятся.

– Ничего, мы это как-нибудь переживём, – сказал Бьёрн. – Вот посмотрите на озеро. Сейчас оно тихое, но такое оно не всегда. Как подует ветер, оно станет свинцово-серое и по нему заходят волны. Иногда случается гроза с громом и молнией, но гроза пройдёт, и всё уляжется. По-моему, так же и в человеческой жизни. Конечно же иногда между нами будут возникать разногласия, мы выскажем своё мнение – все четверо, а потом снова наступит тишь да гладь.

Они сели за стол ужинать, глядя в окно на озеро. Они вкусно поели, а затем пошли к озеру – на этот раз не Гюро с Лилле-Бьёрном, а все вместе. Гюро и Лилле-Бьёрн сели на носу лодки, Эрле на корме, а Бьёрн на веслах. Никто особенно не разговаривал, но Бьёрн так смотрел на Эрле, что казалось, говорил с ней без слов.

Поверхность озера даже не всколыхнулась. Он грёб так аккуратно, что вёсла тихо скользили в воде, и только русалочьи розы покачивались, словно кивая пловцам.

Сноски

1

Норвежское национальное блюдо из мяса, картошки и овощей.

2

Спиллеман – исполнитель народной норвежской музыки.

3

Слово «бьёрн» по-норвежски означает медведь.