На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

физически пострадали пятеро граждан, которые находились на службе. Кроме того Пинна взломал дверь в кафе отеля, сломал светильник, другое вспомогательное оборудование, письменный стол и стул администратора, повредил наручные часы метрдотеля ресторана. Потом ввязался в драку у входа в отель, не подчинился милиционеру, несущему охрану, сорвал саблю с офицера, пытавшегося помочь стражу порядка. Общая сумма нанесённого ущерба равнялась 8500 рублям.

От бразильского посольства потребовали возмещения убытков, а также немедленного выезда Пинны с территории СССР. Вскоре дипломат вылетел из Москвы в Париж. Дирекция ресторана, хотя и не сразу, добилась от бразильского посольства возмещения указанной суммы. В Бразилии этот бытовой, в принципе, конфликт освещался в политизированном ключе. Под воздействием недостоверной информации студенты провели антисоветские акции протеста на ступеньках Муниципального театра.

В начале мая 1947 года Суриц выехал в командировку в Москву, где «серьёзно заболел», и по этой причине больше в Бразилию не вернулся.

Кей, поверенный в делах США в Бразилии, направил в Госдепартамент под грифом «секретно» текст меморандума об отъезде советского посла Сурица: «От источника в Министерстве иностранных дел Бразилии стало известно о письме советского посла Сурица, направленного министру. Посол в нём заявил, что очень сожалеет о событиях, которые привели к запрету коммунистической партии и которые, возможно, станут причиной изгнания коммунистов из Национального парламента. Далее Суриц констатировал, что он далее не может представлять в Бразилии страну, глава правительства которой ежедневно подвергается в прессе оскорблениям и клеветническим выпадам. Суриц заверил, что он сохраняет свою симпатию к бразильскому народу, но в сложившихся обстоятельствах не имеет иного выхода, кроме того, который он избрал».

Посол США в Бразилии Вильям Поули[125] с самого начала отслеживал развитие конфликта по поводу дипломата-дебошира Пинны. В телеграмме, направленной в госдепартамент под грифом «restricted» (21.01.1947), посол сообщил о публикации в бразильской прессе ноты правительства Дутры, разъясняющей, что поведение Пинны «было вызвано не столько алкоголем, сколько его раздражением и реакцией на неоправданное унижение и физическое насилие; нота обвиняет управляющего отелем и государственных служащих в сознательном унижении секретаря». Мол, всё делалось для того, чтобы свалить на него вину за ущерб, нанесённый ресторану. Поули отметил также, что в ноте признаётся право советского правительства потребовать отъезда секретаря из России. Американский посол добавил, что этот инцидент косвенным образом увязывается «с жалкими условиями, в которых находится бразильское посольство в Москве». Сравнение не в пользу Советского Союза, ведь советское представительство в Бразилии функционирует в гораздо лучших условиях: «Налицо отсутствие взаимности». В ноте подчёркивается, что «такое положение дел не может более продолжаться. Если ситуация не изменится, правительство Бразилии будет вынуждено, по меньшей мере, пересмотреть категорию и состав своего представительства в СССР».

Об ответе Москвы бразильцам посол Поули сообщил в Вашингтон 4 февраля 1947 года: «Советский МИД не согласен с бразильским пониманием сути инцидента (с Пинной) и считает бесполезным его дальнейшее обсуждение. Что касается (нынешнего) размещения посольства Бразилии, (советское) правительство рассматривало его как временное, вызванное последствиями войны. Но правительство разъясняет, что соответствующие шаги будут предприняты для достойного размещения всех дипломатических миссий, в том числе Бразилии».

По поводу запрета Верховным судом Бразилии деятельности компартии в мае 1947 года посол Поули, информируя Госдепартамент, написал, что полиция «закрыла» комитеты КПБ «в соответствии с законом». «Каких-либо беспорядков в связи с этим не наблюдалось ни в одном районе Бразилии». С точки зрения Поули, это отвечало интересам США, поскольку «ослабляло» базу поддержки советского посольства. Газета компартии «Трибуна Популар» в номере от 15 мая опубликовала факсимиле меморандума Объединённой военной комиссии Бразилия – США[126], подписанного бригадным генералом Гордоном П. Савилье 7 мая, в котором американские военнослужащие предупреждались о возможности уличных беспорядков в связи с важными «политическими решениями» правительства Бразилии. Компартия «сигнализировала», что президент Дутра, принимая важнейшие решения такого рода, ставит о них в известность американцев.

В начале 1947 года стало заметно, что бразильские власти «утратили интерес» даже к развитию культурного обмена с советской стороной. Владелец бразильской кинопрокатной фирмы «Суис филм» пожаловался представителю «Совэкспортфильма» на ухудшение условий для демонстрации советских фильмов. Объяснял он это «изменением политической обстановки» в стране и вмешательством американцев: «После того, как здесь демонстрировался фильм «Парад молодости», владелец кинотеатра был вызван в контору одной крупной американской компании, и ему задали вопрос, не стал ли он советским пропагандистом». В октябре 1947 года холодная война на «бразильской территории» была в самом разгаре.

Посол Пиментель в своих депешах из Москвы пытался бросить тень на советское посольство в Рио, утверждая, что «это убежище для шпионов, защищённых дипломатическим иммунитетом». Какие у него были основания для голословных обвинений, сказать трудно. Хотя можно предположить, что «разоблачительную информацию» он черпал у западных коллег в Москве, у которых ежедневно получал новостные сводки по СССР. Пиментелю не удавалось подобрать постоянного переводчика, что порядком осложняло его работу. Конечно, в этом сказывалась его подозрительность: все переводчики в Москве – агенты НКВД!

Поводом для радикализации бразильской позиции стала публикация в «Литературной газете» статьи Л. Славина о Дутре под заголовком «Его наградил Гитлер»[127]. По оценке латиноамериканиста А. Сизоненко, она была написана «в крайне резком, даже оскорбительном для Дутры тоне». Публикация, видимо, явилась реакцией тогдашнего руководства СССР на конференцию в Рио-де-Жанейро по вопросу Межамериканского договора о взаимной помощи (конечно же, перед лицом «постоянно возрастающей советской угрозы»). Статье о Дутре, «кофейном генерале», предшествовали не менее острые публикации о Трумэне, Черчилле и других западных политиках.

К этому добавилось прошедшее 6 октября 1947 года по западным информационным каналам сообщение о создании Коминформа со штаб-квартирой в Белграде. В Бразилии, как и в других странах, это интерпретировали как возрождение Коминтерна и посчитали серьёзной угрозой: Москва берётся за старое, активизировала создание «красной пятой колонны». Международная ситуация была чревата новой мировой войной, в которой не исключалось превентивное использование Соединёнными Штатами атомного оружия против СССР. Для Бразилии дилеммы не существовало. Бразильские солдаты сражались плечом к плечу с американскими союзниками против Гитлера в Европе. Вместе проливали кровь и одержали победу. Укрепление союзнических отношений с американцами являлось для Бразилии единственным вариантом действий на перспективу.

Поверенный в делах США Кей узнал о намерении Бразилии разорвать отношения с Советским Союзом ещё 8 октября. Во время беседы с министром Раулем Фернандесом он задал вопрос, имеют ли какую-нибудь почву публикации на эту тему, появившиеся в местных газетах. Министр ответил, что в стране вызвала глубокое возмущение оскорбительная и клеветническая статья о президенте Дутра, которую опубликовали в Москве. Бразильскому послу в Москве направили указание потребовать извинений и опровержения. Статья в «Литературной газете» – целенаправленная акция с учётом строгого правительственного контроля над советской прессой. Если Советский Союз откажется удовлетворить требования, бразильское правительство разорвёт с ним дипломатические отношения.

По словам министра, события показали, что отношения с Россией невозможны. Бразильская миссия в Москве находится в изоляции, её сотрудники живут