Гроза над Миром - Венедикт Ли

 Кроме внезапности болезни версию об отравлении подтверждало и таинственное исчезновение служанки Левкиппы – Денизы. Ее нигде не могли найти с того самого дня, как случилось несчастье. Одного со своей госпожой возраста и телосложения, Дениза считалась ее лучшей подругой. Мано предполагал, что между девушками произошла серьезная размолвка и Дениза, под влиянием момента, не отдавая себе отчета в своих действиях, совершила страшное. И, ужаснувшись содеянному, опасаясь справедливого возмездия, сбежала. Во всяком случае, в Гнезде о ней с той поры ничего не известно.

 Мы сгрудились около Мано, слушая его рассказ. Только Вага остался сидеть, как восковая статуя.

 – Я… приказывал разыскать ее… – прошептал он.

 Вага имел в виду исчезнувшую Денизу. Чертыхнувшись про себя, я поспешил к первому адмиралу. Конечно, он единственный, кроме Мано и Бренды, осведомлен об обстоятельствах смерти Левкиппы. Сегодняшнее напоминание о пережитом запросто могло его убить.

 Помог ему встать, проводил до спальни, сделал укол.

 – Сейчас вы уснете. Приношу извинения за выходку Наоми. Не стоило ей ворошить чужое грязное белье.

 – Она мстит мне… – глаза его медленно закрылись.

 – Вы проснетесь окрепшим и бодрым, – строго произнес я и поспешил обратно, негодуя на Наоми. 

 Вага не решался вступиться за Бренду, спасти сестру от неминуемой казни. А Наоми нарочно усилила его терзания, напомнив о трагической гибели старшей дочери.

 За время моего отсутствия страсти накалились. Мано рыдал на груди Габа, Тонке стало плохо, и Гордей придерживал ее за вздрагивающие плечи. Лицо и шея Пини покраснели, она нервно кусала губы. Арни и Дерек совещались вполголоса. Наоми, отвернувшись от всех, стояла у окна. Я подошел осторожно.

 – Что вы натворили, Наоми?

 – А? Я – ничего.

 – Вы чуть не отправили Вагу на тот свет. А ведь он долго еще будет нам нужен. Вы спутали понятия: праведную месть и гнусный садизм. Прошу вас: умерьте жар в своей душе. Я понимаю, как вам тяжело… справиться с собой.

 – Я стараюсь.

 Подошел Арни, обнял нас обоих.

 – Откладывать не будем.

 Я непонимающе воззрился на него.

 – Я говорю о раскопках.

 Изумление мое возрастало. Что еще выяснилось, пока меня не было?

 – Понимаете, Рон, – оживилась Наоми, – когда за мной пришли в подземелье… в тот день… я страшно испугалась. Решила: убьют здесь и никто никогда не узнает, что со мной сталось. Много позже поняла, почему так подумала. Там, в подземном зале, куда выходят двери всех камер, под каменными плитами пола кто-то погребен. Подсознательно я приметила это еще когда меня препровождали в темницу.

 Со всех сторон нас охватили холод и тишина подземелья. Тусклые флуоры еле рассеивали мрак. Арни и Наоми шли впереди, за ними следовали мы с Пини. Я присматривался к Наоми: не страшно ли ей вновь очутиться в мрачной тюрьме, где она провела столько времени в ожидании пыток и казни. Но ни тени беспокойства не увидел в ней, в ее легких движениях, уверенной поступи. Она вела нас всех.

 В бывшей камере Наоми зашевелилась, встала в рост темная фигура.

 – Явились, – в туманном свете умирающей флуорпанели физиономия Бренды выглядела жутковато. – Долго мне здесь прохлаждаться? Вы не смеете тронуть Вагу. А с его сестрой можно так обойтись? Сойдет с рук, вообразили? Я должна заботиться о Вагариусе – он болен. Без него ваша лавочка живо закроется!

 – Я подумаю, – бесстрастно ответила Наоми.

  И тут я сообразил, что, выдавая свою тираду, Бренда на нее даже не глянула. Речь ее предназначалась, скорее, для ушей Пини.

 Ключ от камеры был у Наоми, и она открыла замок.

 – Выходите, Бренда.

 Она медленно вышла, растерянно моргая, недоумевая, что это? Смерть? Свобода? Под нашим конвоем проковыляла к центру зала. Зажженный фонарь в руке Пини отбросил качающийся эллипс света на серый каменный пол.

 – Здесь другой цвет цемента, – сказала Наоми. – Поднимите плиту.

 По виску Бренды сползла крупная капля пота.

 Арни принесенным с собой ломиком быстро сбил крошащийся цемент и поддел плиту. Она сдвинулась с глухим скрежетом. Тогда Арни взялся за приподнятый край и разом, по-богатырски легко опрокинул плоский каменный блок. Открылась темная ниша.

 Резкий, затхлый запах достал до моих ноздрей. В ярком свете фонаря я увидел совершенно мумифицировавшийся труп женщины: запавшие глазницы; выступающие сквозь темно-коричневую, ссохшуюся кожу кости черепа. Сохранилась одежда: полуистлевшее красное платье, стянутое на талии кожаным поясом и расшитые жемчужным бисером сандалии. Я наклонился над трупом …

 Раздался жуткий вопль Пини и свет опрокинулся мне в лицо. Хорошо, что фонарь был небьющийся. Упав, яркий продолговатый цилиндр в защитной плетенке подкатился к самому краю могилы. Пини встала рядом на колени, протягивая руки к останкам, туда, где золотая пряжка на поясе умершей блестела замысловатым вензелем: «Л.К.»

16. ПАДЕНИЕ ВЛАДЫКИ

 – Спокойней! – властно сказал я. Пини, понурившись, подчинилась.

 А я приступил к осмотру. Труп принадлежал девушке лет шестнадцати. Ростом, как Пини, худощавая от природы, к моменту смерти она была, вдобавок, порядком истощена. На теле я увидел следы порезов и колотых ран, ни одна из которых не была опасной для жизни. Смерть же наступила от асфиксии. Сохранился завязанный на шее шнур, которым задушили погибшую.

 Я поднялся и помог встать Пини. Она обернулась к безмолвной, как истукан, Бренде, но я перехватил инициативу:

 – Развейте наше недоумение, Бренда.

 – Сама… ничего не понимаю. Поражена не меньше вас.

 Я не мог не восхититься ею. И снова заметил, как она старалась не смотреть в сторону невозмутимо стоящей поодаль Наоми. А та тоже, сомкнув руки за спиной, не обращала внимания на злейшую свою врагиню. А, между тем, впечатление у меня сложилось такое, что эти двое ведут между собой безмолвный разговор.

 Арни же старался ободрить Пини:

 – Успокойся, прошу… Подумаем вместе. Тебе было одиннадцать лет, но ты все хорошо помнишь; а я был юноша взрослый… Арда и Вага у открытого гроба... Левкиппа лежала бледная и очень красивая… Да не могли мы все подряд ошибиться и похоронить вместо нее другую!

 – Первый адмирал! Прошу вашего разрешения на вскрытие могилы Левкиппы Картиг.

 Нижняя челюсть Ваги мелко дрожала. Нелегко далось ему выслушать мой рассказ. Но, должен заметить, между нами уже выстроились доверительные отношения. Я всегда держался с ним подчеркнуто уважительно, давая понять, что и в нынешнем своем положении Вагариус Картиг для меня – личность.