Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

Пока французские армии — 5, 6 и 10-я, из которых состояла группировка резерва (в неё входили также некоторые элитные подразделения, в том числе 1, 20 и 2-й колониальные корпуса), — ждали начала наступления, назначенного на 16 апреля, британские экспедиционные силы готовили собственный бросок вперёд, намеченный на неделю раньше. Главной целью канадского корпуса была вершина хребта Вими. Далее путь лежал вниз, в долину, а затем стремительный кавалерийский рейд по незащищённым немецким тылам должен был обеспечить соединение с авангардом Нивеля, после того как французы займут высоты у Эны в районе Шмен-де-Дам, в 130 километрах южнее. Британцы сосредоточили множество пушек и запасов снарядов — 2879 стволов, по одному на каждые 8 метров фронта, и 2.687.000 снарядов, — чтобы уменьшить продолжительность подготовки наступления, но удвоить его мощь по сравнению с тем, что было на Сомме в июле прошлого года. В войска поступило 40 танков, а 6-й корпус 3-й армии, выполнявший главную задачу, имел возможность укрыть пехоту в громадных подземных каменоломнях Арраса и обеспечить её незаметную передислокацию к линии фронта через тоннели, прорытые сапёрными ротами. Такие же тоннели были проложены напротив хребта Вими для пехоты канадского корпуса, состоявшего из четырёх дивизий, которым предстояло осуществить первое крупное наступление войск доминиона на Западном фронте.

Апрель в Аррасе был суровым: жестокие холода, дождь вперемешку с мокрым снегом. Сырость и артобстрелы превратили меловую почву в зоне наступления в клейкую грязь, в которую солдаты проваливались по щиколотку, а иногда и глубже. На этот раз, однако, длительная подготовка к наступлению не вызвала энергичных контрмер немцев. Командующий 6-й армией, оборонявшей участок Вими-Аррас, Людвиг фон Фалькенхаузен, держал предназначенные для контратаки дивизии в 80 километрах от фронта, вероятно полагая, что у семи полков на передовых позициях — 1, 14 и 16-го Баварских, 11, 17, 18 и 79-го резервных — достаточно сил, чтобы отразить атаки[517]. Это была ошибка. Алленби и Хорн, командующие 3 и 1-й армиями, знали, что Фалькенхаузен оставил стратегические резервы в глубоком тылу, и свои тоже не выдвигали, намереваясь ввести их в бой только в случае прорыва фронта.

Такая диспозиция оказалась губительной для немцев. Британская артиллерия порвала в клочья линии колючей проволоки и заблокировала их пехоту в глубоких блиндажах. Немецкие часовые слышали приглушённый шум готовящейся атаки за два часа до её начала, но связаться со своей артиллерией не могли — телефонные кабели были перебиты. Впрочем, она в любом случае была бы подавлена контрбатарейным огнём британцев[518]. Когда вслед за огненным валом появилась пехота, обороняющиеся были либо убиты, либо заперты под землёй. Те, кому повезло, успели отойти в тыл. Михаэль Фолькхаймер из 3-го Баварского резервного полка, защищавшего южную оконечность хребта Вими, увидел наступающие волны противника практически у бруствера своей траншеи, крикнул товарищу: «Вылезай! Англичане идут!» — и побежал предупредить командование, что «без серьёзных подкреплений весь полк будет захвачен в плен. <…> Подкрепление не пришло, хребет оказался в руках врага, а из нашего полка [численностью 3000] спастись сумели только 200 человек»[519].

Первый день битвы при Аррасе стал триумфальным для британских войск. За несколько часов они прорвали немецкую оборону и продвинулись на глубину от 1.5 до 5 километров, понеся относительно небольшие потери, а также захватили 9000 пленных и вышли на открытую местность. Успех канадцев был сенсационным. Одним броском они преодолели разбитые склоны хребта Вими, где в 1915 году погибли тысячи французов, и захватили его вершину. С неё победителям открылся вид на обрывистый восточный склон и на всю долину, забитую пушками и резервами противника. «Мы видели немецких артиллеристов, которые стреляли из своих орудий. Затем они начали отступать. Повозки и фургоны были переполнены сотнями тех, кто бежал с хребта. Казалось, ничто не в силах остановить наш прорыв, — записал свои впечатления канадский лейтенант. — Ничто, кроме погоды»[520]. В действительности дальнейшему продвижению помешала не погода, а обычная негибкость плана операции. Двухчасовая пауза, запланированная после достижения поставленных целей, не позволила передовым частям развить успех, а потом день подошёл к концу, и наступательный порыв угас. 10 апреля появились первые немецкие резервы, чтобы заткнуть образовавшуюся в обороне брешь. 11 апреля была предпринята попытка расширить прорыв справа, у Бюлькура, но австралийская пехота наткнулась на неповреждённые проволочные заграждения, которые несколько приданных ей танков не смогли преодолеть. Затем поступил приказ остановить наступление — требовалось дать войскам отдых и восполнить потери. 23 апреля сражение возобновилось, но немцы уже перегруппировались, укрепили оборону и были готовы контратаковать на любом участке. В результате бои продолжались ещё месяц. Британцы потеряли 130.000 человек, но существенно продвинуться вперёд не смогли. Потери немцев были сопоставимыми, однако после унизительного поражения в Вими они перестроили оборону, устранив опасность дальнейших неудач под Аррасом.

Тем временем им удалось нанести сокрушительное поражение французам. Фиаско в Вими было обусловлено двумя причинами. Во-первых, немцы полагали, что артиллерийская подготовка британцев будет более продолжительной, и поэтому не успели подтянуть резервные дивизии для контратаки, а во-вторых, этих дивизий на участке Вими-Аррас было мало. Расплачиваться за Вими пришлось французам у Шмен-де-Дам, где позади 21 дивизии на передовой немцы сосредоточили 15 резервных, готовых к контратаке. Если в секторе Вими — Аррас их удалось застигнуть врасплох, то на Эне ситуация была иной — признаки подготовки масштабного наступления предупредили о намерениях Нивеля[521]. Кроме того, не удалось должным образом обеспечить секретность. Немцы сумели захватить некоторые документы… В тылу распространялись слухи… Нивель, мать которого была англичанкой, свободно говорил по-английски и ещё в январе 1917 года во время визита в Лондон «…за ужином самым галантным образом объяснял свои методы очарованным и восхищённым женщинам, которые бросились рассказывать подругам всё, что только сумели понять»[522].

Так или иначе, немцы получили достаточно предупреждений о плане rupture[523] Нивеля. Сами они внедрили новую систему «глубокой обороны», разработанную фон Лоссбергом, которая предполагала почти пустые передовые позиции — там оставались одни наблюдатели, и «промежуточную зону» позади них — её держали под прицелом пулемётчики в дотах или укрытиях, устроенных в воронках от снарядов. Артиллерия поддержки в тылу не выстраивалась в линию, а располагалась беспорядочно. Основной силой обороны были резервы, сосредоточенные вне досягаемости орудий противника, на расстоянии от 10 до 20 километров от линии фронта. Эта схема привела к краху плана Нивеля, согласно которому французская пехота должна была преодолеть