Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович

Метнулась многорукая тень. ЛПВВ равнодушно взмахнуло рукой, отвергая тьму, и кровожадная тварь рухнула справа двумя половинами. Из косого среза хлестала кислота. Он пошел по внутреннему двору, заполненному ящиками с боеприпасами и солдатами, которые пытались сдержать натиск негатива. Отверстие, проплавленное в стене, было буквально забито шевелящейся массой косовидных когтей. К ней уже ехал тяжелый, механизированный заслон, но он был пока далеко.

— Держать строй! — кричал офицер, стоящий на гигантской твари, похожей на шестиногого бегемота с раскаленной пастью. От туши поднимался дым. — Мы не дадим ночи прийти! Мы сражались с врагами нашего мира, куда более страшными, чем эта безмозглая орда! Наши прицелы точны! Наша кровь горяча! Огонь же, Имперская Гвардия, огонь!

Воздух раскалился над импровизированными баррикадами, окружающими прорыв. Звон стреляных гильз, был едва слышен. Из разрыва хлынула шипящая жижа. Свирепый, даже в смерти, визг и рев, пугал и вызывал отвращение.

Негатив отступил, словно стая шершней покинула лаз пчелиного улья. И снова метнулся внутрь, уже организованнее и умнее. Их косили ружейные залпы, но остановить растущий напор могло только чудо. Первые ряды обороны увязли в ближнем бою, пытаясь парировать штыками метровые сабли когтей. Офицер стрелял из пистолета и рассекал мечом поднимающихся к нему врагов. Его охряная шинель была изрезана и покрыта расплывающимися кровавыми пятнами. Фуражка сбилась на бок.

— Где чертова ширма?! — закричал он, оглядываясь по сторонам.

Заслон остановился, не доехав метров шестьдесят. Что-то остановило его двигатель.

— Проклятье! Не сдаваться! История не принимает легких жертв!

ЛПВВ подошло к заслону, толстой стальной плите, передвигающейся на примитивном тягаче. Увеличившись, оно взялось за край, и принялось толкать ее дальше. Увидевшие это солдаты обомлели. Их глаза наполнились религиозным трепетом. Офицер раскрыл рот, а потом закричал, что есть силы.

— Эта сущность, воплощение добродетели! Она — ответ на наши молитвы, нашу доблесть и боевую честь! Это ангел позитива! Крепитесь, воины!

Воспылавшие верой в добро, солдаты ожесточенно отбивались от негатива до тех пор, пока плита не встала на место, а система гидравлических поршней и утяжелителей не придавила ее к прорыву.

Немногие оставшиеся в живых собрались вокруг ЛПВВ. Опираясь на свои ружья, изможденные солдаты преклонили колена перед спасителем. Офицер снял фуражку и поклонился.

— Очень вовремя, — сказал он охрипшим голосом. — Приветствую вас, позитивная сущность. Жаль вас тут не целый батальон. Хотя и его было бы мало. Вы пришли помочь нам в битве?

ЛПВВ не ответило. Любые разговоры сейчас были бессмысленны. Даже эта помощь была бессмысленна, и была оказана потому, что ЛПВВ хотело остановить негатив хотя бы символически. Оно осмотрелось внутренним взором и скакнуло в другое место, оставив выживших в недоумении.

Теперь оно было внутри помещений, вырубленных в горе. Они были захвачены. В километре от того места, где ЛПВВ закрыло маленькую брешь, зияла трещина через всю стену. И ее уже никто не защищал. Негатив рекой пролился к цитадели, неостановимый и безжалостный. Все было иссечено когтями, разломано, растоптано и съедено. В центре большого зала, абсолютно темного, наполненного спальными местами и палатками, стонала от ужаса группа людей.

Над ними стоял Он.

Террор.

Он вдыхал ужас сущностей с наслаждением. Его иссиня-черную шкуру покрывали красные пятна, кричащие лица и трепещущие сердца.

— Террор, — негромко позвало ЛПВВ.

Один из генералов Максиме продолжал вдыхать сладкие пары отчаянья и горя.

— Этот запах, — прошипел он в темноте. — Он означает, что мы приближаемся к избавлению. Что тебе нужно здесь, изгнанный? Хочешь сразиться? Или помочь?

— Я уничтожу тебя, — сказало божество.

Террор обернулся, сверкнув красными бусинами глаз, ползающими по бесформенному рылу.

— Какая самонадеянность, — клыки вибрировали в полураскрытой пасти. — Я слышал о твоей драке с Геноцидом. Ты проиграл. Так что же… Решил, что я слабее и пришел за мной? Этот поступок унизителен для тебя и оскорбителен для меня.

— Дело не в том, кто из вас слабее, — возразило ЛПВВ, приближаясь короткими скачками.

— Тогда что же? — Террор полностью развернулся, показав грудь, в центре которой белело мраморное лицо. — Ха. Кажется, я понял. Тебе нужны останки Девела? Ты, переоцененный осколок человеческого бреда, который сам больший убийца и садист, чем мы, что ты о себе возомнил? По твоему, я с радостью отдам тебе, что захочешь?! Умри!

В момент, когда последнее слово разорвалось петардой ненависти, Террор уже скользил назад, разрывая заложников шпорами на своих ногах. ЛПВВ толкало его прямо сквозь людей, которые оцепенели от присутствия сущностей высшего порядка. Все вокруг покрывалось мелкими капельками крови, следящими за битвой зрачками отраженного света. Света, который испускало ЛПВВ, чтобы ослабить врага.

В этом янтарном шарике, скачущем посреди темного зала, двое сверхсильных существ бились, движениями быстрыми, как их мысли. Топча ногами жертв, они, то взмывали в воздух, то пикировали вниз, дробя каменный пол. Террор превратился в огромного нетопыря, с кожистыми, когтистыми крыльями, хлопки которых звучали, как пороховые взрывы. Он завизжал и бросился на ЛПВВ, стремясь разгрызть прекрасное тело. Божество пролило больше света, оттолкнув противника, и тот рухнул в темноту, обернувшись скорпионом. Жало щелкало, выпрыгивая из темноты. Совмещая прыжки в пространстве и скорость реакции, Произведение танцевало вокруг смертельного копья. В какой-то момент, рассвирепевший Террор ошибся, и янтарные пальцы схватили его хвост. Послышался резкий хруст и ЛПВВ, израненное, покрытое темными синяками проникшего яда, оказалось с жалом в правой руке. Враг кричал от боли и ярости.

Свет колебался.

Тьма воистину страшный противник.

— Ты ослаб, — подначивала темнота. — Уходи. Для чего тебе эта маска? Она бесполезна, всего лишь надгробный камень, под которым ничего нет. Даже костей. Я полностью поглотил вашего Девела. Его нет, и никогда не будет. Наша драка бессмысленна. Ты погибнешь просто так. Ты погибнешь.

— Я погибну, не приняв тебя, — сказало ЛПВВ и погасило свет.

Вместе с ним, оно отказалось от своей неуверенности, поблажки самому себе, на которую оно пошло перед боем. Больше никаких уступок.

— Меня не убить благородством! — взревел Террор, торжествуя.

Что-то приближалось к ЛПВВ. Широкое и острое, оно срезало с него тонкий слой сущности. Едва не отсекло руку, но реакция спасла Произведение от смерти. Смерти. В темноте ритмично двигалось тусклое свечение. Челюстная кость, выглядывающая из-под края глубокого капюшона. Лезвие косы свистело в воздухе, настолько острое, что разрушало связи между простейшими частицами реальности. И после каждого взмаха, за ним сыпался белый прах.

— Я рассеку тебя на тысячи невидимых слоев, и ты исчезнешь, словно и не было, — шепот Террора просыпался песком древних гробниц.

ЛПВВ не ответило. Оно призвало все самообладание, что оставалось в его сущности. Врага привлекает паника, он бьет на звук быстрого дыхания, капающих слез, стучащих зубов.

Коса ударила, но мимо. Еще раз, и еще. Она врезалась в бытие так же быстро, как ЛПВВ перемещался в пространстве. Чуть быстрее. С него слезали слои сущности. Как и обещал Террор, настолько тонкие, что их не было видно. Полубог уставал. Исход дуэли становился очевидным. Герой негатива, почуяв слабость противника, злобно возликовал, его атаки стали маниакально-яростными. Коса не встречала никакого сопротивления, но ЛПВВ слышало, как она врезается во что-то твердое. Вжух. Вжух. И еще.

Базальтовый пол под ними заскрипел. Многоугольные глыбы начали оседать, выскальзывая из массива. Через минуту они уже неслись вниз, дуэлянты вцепились в камни, не контролируя ситуацию. Образ смерти рассеялся и Террор зарычал, когда на него легло мягкое сияние нижних уровней. Здесь было много ламп, в свете которых росли пищевые культуры. Вырезанные косой глыбы падали на гидропонные установки, разнося их вдребезги. Стекло превращалось в твердую пыль. Растения перемалывало в зеленую кашу. Вода хлестала из смятых труб.