Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

class="p1">Одна из самых революционных «семейных» мер в Советской России заключалась во впервые в мире разрешенных абортах в 1920 г., хотя история этого вопроса в СССР довольно сложная и противоречивая, – с одной стороны, их могли оценивать отрицательным следствием социально-экономических условий, с другой – идеи борьбы со старыми буржуазными порядками и целенаправленное разложение института брака способствовали упрочению лояльного отношения к аборту. Тем более право на аборт рассматривалось как часть эмансипации женщины, освобождение ее от «домашнего рабства». В 1924–1926 гг. аборты были ограничены случаями изнасилования и угрозы жизни и здоровью женщины. С 1926 г. вместо этих ограничений ввели новые – запрет делать аборт при первой беременности и не раньше чем раз в полгода. Ограничение абортов в 1936 г. постановлением «о запрете абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным…» было очередным временным откатом социалистов назад в силу ужасных обстоятельств, порожденных их же политикой. Тогда же усложнили процедуру развода (а в 1944 г. развод стал возможен только через суд). Развал института семьи и падение рождаемости угрожали экспансионистским амбициям советского государства. Однако, вопреки распространенному мнению, речь все же не шла о полном запрете. В соответствии с законом, полагалось «производство абортов допустить исключительно в тех случаях, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины, а равно при наличии передающихся по наследству тяжелых заболеваний родителей и только в обстановке больниц и родильных домов» [391]. Как только настали более спокойные времена, аборты были «разрешены» снова – в 1951 г. расширили список медицинских показаний к аборту, в 1954 г. отменили уголовную ответственность за «криминальный» аборт, а в 1955 г. декриминализовали вовсе. В начале 1980-х допустимый срок аборта увеличили с 12 до 24 недель, а в 1987 г. – до 28 недель.

Несмотря на периодические ограничения, аборты все годы существования СССР были катастрофически высокими – ни в одной из стран мира никогда не было таких цифр. Разрушение института семьи, высокая мужская смертность в результате репрессий, войны и алкоголизма, низкий уровень жизни способствовали этому скрытому геноциду. В 1937 году, только по данным зарегистрированных (разрешенных) операций, было совершено 568 тыс. абортов, в 1940 г. – уже 807 тыс. [305]. Реальное же количество случаев должно исчисляться миллионами. Так оно и выходило, когда ограничения на аборты были сняты и любая женщина получила возможность делать их в государственном учреждении. Уже в 1957 г. число прерываний беременности составило 3,4 млн только в РСФСР! Пиковым был 1965 г., когда было абортировано 5,463 млн детей. В последующие годы цифра колебалась между 4,5–5 млн случаев ежегодно и кардинально стала снижаться лишь после распада СССР, что едва ли является совпадением. Уже в 1992 г. было произведено 3,265 млн абортов, в 2000 г. – менее 2 млн, а в 2018 г. – 567 тыс. Само собой, свою роль сыграло распространение контрацепции, но едва ли дело лишь в ней одной – перемены в социально-экономических отношениях тоже повлияли на ситуацию. Интересно заметить, что в западных странах аборты были разрешены достаточно поздно, а в некоторых ограничены до сих пор. Постепенная легализация абортов в Европе, США и многих азиатских странах началась с первой половины 1970-х, а в некоторых (Южная Корея, Ирландия, Кипр, Португалия, Швейцария и т. д.) – только в XXI столетии. Причем в европейских странах и США по-прежнему существует общественная дискуссия вокруг проблемы абортов, а врачи имеют законное право отказать в проведении вмешательства.

В заключение хотелось бы отметить еще один феномен, порожденный социалистической политикой СССР. Это феномен специфической «однополой семьи», состоящей из матери и бабушки, распространенный даже в современной России. «Опорой любой семьи становились межпоколенческие связи, особенно между женщинами. По сути, во второй половине XX в. типичной стала именно матрифокальность (проживание молодых семей с родителями жены) и, пользуясь выражением А. Роткирх, “расширенное материнство”, иными словами – институционализация роли бабушек, без которых (женщин старшего поколения) ребенка надо было надолго сдавать в ясли, детские сады, группы продленного дня, так как в противном случае семья с трудом сводила бы концы с концами: неработающая мать, воспитывающая детей, была скорее исключением, чем правилом» [283]. Закономерно было бы узнать: а где же тогда был отец, мужчина? Или хотя бы дедушка? Причин здесь несколько. Во-первых, к сожалению, продолжительность жизни мужчин в Стране Советов была невысокой. Например, в относительно благополучный хрущевский 1959 г. средняя продолжительность жизни мужчины составила 63 года против 71,4 лет у женщин. Во-вторых, проблема усугублялась огромными потерями мужского населения во время войны, из-за чего возник сильный дисбаланс в демографии. Ну и в-третьих, свою роль сыграла советская семейная политика, которая сделала разводы массовым явлением, а женщину приучила выживать без мужчины, приучила ее полагаться на опеку государства (например, в 1949 г. 19,5 % детей родились без указания отца в акте о рождении [398] – что не сделало женщин свободными, как на то рассчитывали социалисты.

Социализм в СССР после Второй мировой войны – русификация и отказ от основ

Приход к власти в России наиболее радикального социалистического движения из всех, которые тогда имели место на политическом ландшафте, оказалось самой настоящей трагедией для русской государственности, культуры, религии и экономики. Обладание большевиками такой огромной богатой страной, как Россия, не могло не оказать влияния и на весь остальной мир. Попытки перенести революцию в Европу предпринимались уже тогда, когда власть большевиков еще не до конца укрепилась в самой России: это и поддержка Венгерской и Баварской советских республик (1919 г.), и наступление на Польшу в 1920 г. В последующем СССР продолжал активную поддержку левых движений по всему миру: от Испании времен гражданской войны 1936–1938 гг. до маоистского Китая, Вьетнама и Северной Кореи. Одновременно с агрессивной внешней политикой большевики проводили радикальный эксперимент над Россией: разрешили аборты и разводы, боролись с «буржуазным» институтом брака, последовательно уничтожали христианские церкви, лишали гражданских прав «лишенцев», отправляли в ссылки миллионы крестьян и, само собой, строили лагеря для неугодных и физически уничтожали людей по признаку социального происхождения.

Однако в истории СССР социалистический радикализм был лишь одним из этапов, за которым последовала совершенно другая, более гуманная по прежним советским меркам политика, хоть и отличавшаяся некоторой идеологической стагнацией. И началась она еще при Иосифе Сталине, хотя и не по его воле. Проявились объективные факторы, которые заставили социализм в России остановиться и даже отойти назад.

Прежде всего, наиболее идейное поколение большевиков, генералов и «героев» Гражданской войны и красного террора, попросту постепенно вымерло. Одни умерли собственной смертью, как Ленин, Фрунзе, Дзержинский и т. д. Другие были либо отправлены в изгнание, как Троцкий, либо устранены физически в ходе репрессий, как в Московских процессах (Каменев, Зиновьев,