Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

мощи, прежде находившиеся на хранении в государственном музее. 6 июня состоялся Поместный собор, на котором причислили к лику святых ряд исторических деятелей, а также отменены прежние положения, ограничивавшие финансовую и хозяйственную деятельность Церкви. И главное, всё это транслировалось по государственному телевидению.

Дело шло к официальной отмене монополии социализма как единственно возможной идеологии СССР. Этого хотело и общество, устроившее в Москве 4 февраля 1990 г. 300-тысячный митинг за отмену 6-й статьи Конституции СССР, устанавливавшей за КПСС статус политического монополиста, и та часть партии, которая выступала за кардинальные реформы. 14 марта 1990 г. законом «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР» 6-я статья отменялась, страна официально перешла к многопартийности.

Таким образом, перестройка Горбачева окончательно завершила социалистический эксперимент в России. Разумеется, это никакой не заговор и не предательство элит, никакая не контрреволюция, как сегодня говорят коммунисты. Это закономерный результат для совершенно искусственной конструкции, где одна партия взяла на себя функции государства (при этом сохранялись и государственные структуры, подчиненные партийным) и, используя ресурсы государства и страны, проводила политику преобразования общества в соответствии с определенной идеологией – социализма. СССР не мог долго сохранять такое положение дел, и даже не экономика погубила этого левиафана. Слишком сильное, но в итоге безуспешное насилие над природой человека, которую социалисты пытались изменить, – вот что привело к гибели самый большой в истории социалистический эксперимент. «Низы» все это время выживали как могли, пока «верхи» строили «новый мир», силой подавляя непринятие снизу этих нововведений или попустительствуя отходу от социалистических идеалов «на местах» в силу невозможности тотального контроля над всеми. Но когда и в верхах произошли перемены, уже ничего не могло помешать отмене социализма и выходу на сцену естественной национально-религиозной идентичности, которую так старательно пытались стереть большевики. Как писал Арчи Браун в книге «Взлет и падение коммунизма», Горбачев «постепенно, шаг за шагом расставался с фундаментальными принципами ленинизма. В 1987 г. он отказался от демократического централизма в пользу того, что он называл “демократическим плюрализмом”. Позднее, в начале 1990 г., он подтвердил свою приверженность идее “демократического плюрализма”, но согласился с необходимостью подкрепить его системой сдержек и противовесов при главенстве закона. Политические взгляды Горбачева эволюционировали и со временем стали практически неотличимы от идеологии западноевропейской социал-демократии. Еще оставаясь Генеральным секретарем ЦК КПСС, он в кругу своих помощников говорил о своей близости к социал-демократам» [36, с. 819]. Современная социал-демократия, как известно, это своеобразный, умеренный, респектабельный «социализм», не отрицающий европейское национальное государство с многопартийным парламентом и совсем не стремящийся к радикальному преобразованию общества для построения земного рая.

Часть 3

Мировой социализм в XX–XXI веках

Победное шествие социалистических движений в XX столетии не ограничилось одной только Россией. Напротив, социалистическая модель общественно-экономических отношений стала после Второй мировой войны реальной, как многие думали в эпоху холодной войны, альтернативой либеральной демократии и смешанной экономике. Во многих странах Азии, Африки и Америки к власти пришли движения, схожие с большевиками по методам и целям: маоисты в Китае, чучхе в Северной Корее, коммунисты Вьетнама, кубинские революционеры. В Камбодже к власти пришли крайне радикальные социалисты – т. н. красные кхмеры, совмещавшие в своей идеологии нацизм и вульгарный коммунизм, имеющий мало общего с учением Маркса-Энгельса (хотя портреты этих мастодонтов висели повсюду в Камбодже). Социалисты в Азии и Африке идейно питали т. н. национально-освободительные движения, направленные против колониальных европейских империй. Однако далеко не все эти движения идеологически исповедовали марксистский или утопический социализм. Например, в Индии, после получения в 1947 г. независимости, у власти оказался Индийский национальный конгресс с премьер-министром Джавахарлалом Неру во главе – в экономике это движение поддерживало социалистические методы планирования, хотя не стремилось стереть с лица земли частную собственность и уж тем более традиционную культуру. Примерно такой же «умеренный» подход стал официальной политикой в Китае после смерти в 1976 г. горячего сторонника Маркса и Сталина председателя Компартии Китая Мао Цзэдуна. Как только Компартию Китая фактически возглавил Дэн Сяопин, в стране начались либерализация экономики, сближение с США и Европой и интеграция в мировую глобальную экономику[25].

В странах Восточной Европы, после освобождения советскими войсками их территорий от национал-социалистов, к власти также пришли социалистические партии, не преминувшие установить свою монополию на власть, как это было сделано в СССР. Несмотря на то что эти партии имели индигенный, даже национальный, характер, они все являлись узурпаторами в той или иной степени, которые проводили репрессии в отношении инакомыслия, отъем частной собственности у владельцев, борьбу с религией и политику государственного планирования производства и распределения благ. Подобная политика вызывала серьезное недовольство населения, ведшее к банкротству социализма в этих странах, который какое-то время ассоциировался с победой над нацистскими оккупантами. В 1956 г. произошли восстания в Венгрии и Польше, в 1968 г. – в Чехословакии. Они были жестоко подавлены как местными вооруженными силами, так и советскими войсками.

В 1949 г. Югославия под властью Иосипа Броз Тито разорвала отношения с СССР и впоследствии пошла своим путем построения социализма, не исключавшего полностью ни частного предпринимательства, ни торговли с Западом. Примерно такой же политики более-менее придерживались, но в составе Советского блока, Польша, Чехословакия и особенно Венгрия. Таким образом, режимы этих стран были относительно советского мягкими, чего не скажешь об Албании, где ярый сталинист Энвер Ходжа решил копировать сталинские методы управления как экономикой, так и культурой, даже официально объявив страну атеистической.

Чтобы понять разницу между восточноевропейскими странами и СССР, рассмотрим вкратце перипетии социалистического эксперимента в Венгрии. Несмотря на то что венгерские коммунисты и социал-демократы проиграли на свободных выборах ноября 1945 г., все ключевые посты и половина мест в правительстве были отданы именно им в силу того, что Венгрия попала под сферу влияния СССР. В 1947 г. коммунисты фактически устроили переворот, арестовали всех независимых политиков, а в 1949 г. де-факто в стране установился коммунистический режим со всеми вытекающими последствиями: репрессиями против оппозиции и Церкви, коллективизацией, национализацией. В 1952 г. к власти ненадолго пришел откровенный сталинист Матиас Ракоши, но уже в следующем году он был смещен Имре Надем. Ситуация в экономике была критической – сталинисты буквально разорили страну. Политические перемены в Венгрии проходили зеркально событиям в СССР, где в 1953 г. умер Сталин, а ключевые позиции заняла фракция Георгия Маленкова – наиболее либерального советского политика того времени. Имре Надь также был сторонником либерализации как в политике, так и в экономике. Он прекратил масштабные бессмысленные стройки в духе сталинской индустриализации и взял ориентир на восстановление легкой промышленности, что