Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - Гавриил Александрович Хрущов-Сокольников

были первые жертвы войны. Король Ягайло сдержал своё обещание: в день окончания перемирия он двинул войска через границы рыцарских владений. Налет был быстр и неожидан. Пожары осветили всю окрестность, а жители в паническом страхе искали спасения в поспешном бегстве.

Колебаться больше было невозможно.

Едва лишь точная причина пожаров стала известна гроссмейстеру, он тотчас приказал ударить в литавры, стоявшие у входа в ставку, и три раза затрубить в громадную боевую трубу. Это был сигнал, по которому все братья-рыцари обязаны были во всякий час дня и ночи спешить к ставке гроссмейстера.

Через полчаса все семьсот братьев ордена, рыцарские гости, предводители отрядов, необозримая масса воинов окружали шатёр великого магистра. Он вышел к толпе в форменной одежде, в плаще и с жезлом в руках.

— Благородное рыцарство, — начал он громко, — вы сами видите (он указал рукой на зловещее зарево, которое, казалось, становилось всё ярче и ближе), до чего доходит ярость и дерзость наших коварных врагов. Они присылают послов просить мира, а сами жгут сёла наших подданных, врываются в наши границы. Между нами не может больше быть никаких переговоров. На начинающего Бог!..

— Война! — воскликнул стоявший рядом с гроссмейстером великий маршал Валленрод.

— Война! Война! — оглушительно загремели кругом голоса рыцарей и гостей.

— Война! Смерть сарацинам! — кричали громче всех иноземные рыцари, воодушевлённые перспективой участвовать в крестовом походе.

— Война! Война! — громовым раскатом прокатилось по всему рыцарскому войску, и десятки тысяч голосов подхватили этот дикий клич.

Между тем, один из пажей призвал в ставку к гроссмейстеру посланца польского короля, старика Корцбога.

— Слушай, старик, — сказал ему резко гроссмейстер, — возвратись к пославшему тебя и скажи, что с этого дня только один меч может решить спор меж нами. Что на начинающего Бог и что я не вложу меча в ножны, пока не заставлю его ползком, на коленях, с верёвкой на шее, молить прощения у священного капитула. Ступай и торопись; если ты промедлишь, я не ручаюсь за твою жизнь!

Корцбог поклонился и поспешил выбраться из ставки гроссмейстера. Через полчаса он скакал по дороге к лагерю Ягайлы, двое его слуг едва поспевали за ним. Нерадостные вести вёз он Ягайле!

Между тем, в течение всей ночи то там, то сям вспыхивали пожары, и лодочники не успевали перевозить всех беглецов, спешивших укрыться от неприятеля.

Ранним утром передовые отряды донесли магистру, что на противоположном берегу Древенцы появились польские отряды и хотят форсировать переправу.

Тотчас большая часть артиллерии была направлена гроссмейстером к угрожаемому месту, следом за нею двигалась почти вся армия, и к вечеру местность, единственно доступная для переправы, была сильно укреплена немцами. Ягайло хорошо понял, что форсировать переправу при таких обстоятельствах немыслимо, и после короткого совещания с Витовтом, бывшим душою всего похода, решил круто изменить план войны.

Бросив на берегу Древенцы несколько десятков фур, он повернул всю армию прямо на север и двинулся к границам рыцарских владений, минуя истоки Древенцы.

Когда разведчики донесли, что союзники, бросив часть обоза, быстро отступают, то несказанная радость охватила всех рыцарей. Они вообразили, что, испугавшись их силы, союзники бегут восвояси, и это отступление, словно величайшую победу, они праздновали весь следующий день торжественными молебнами и обильным возлиянием. Но их торжество продолжалось недолго. Уже в ночи явились гонцы в рыцарский лагерь с донесением, что польско-литовская армия и не думает отступать, но только, обогнув истоки Древенцы, окольным путем идёт прямо на Мариенбург.

Созванный наскоро военный совет решил идти возможно спешнее наперерез пути армии союзников, и встретившись с нею, дать решительный бой.

Всю ночь один за другим прибывали вестники с более точным указанием пути, который приняли союзники. Ранним утром рыцарская армия снялась с лагеря и быстрым переходом двинулась наперерез колоннам к местечкам Лобову и Фрегенову, а Ягайло, утром следующего дня взяв и разорив Домбровно, продолжал свой путь на Мариенбург.

Таким образом, обе армии, медленно сближаясь, неизбежно должны были столкнуться между деревнями Грюнвальдом и Танненбергом. Это прекрасно понял и сам великий магистр, и весь рыцарский капитул. Всем начальникам отдельных отрядов отдан был приказ спешить во что бы то ни стало к полудню 15 июля к общему пункту её соединения у деревни Грюнвальд.

Рыцари с математической точностью исполнили распоряжение начальства, и за полчаса до полудня головы их колонн показались на плоской возвышенности, которая окаймляет громадную болотистую Грюнвальдскую долину.

По другую сторону долины, на милю в обе стороны[103], тянулись громадные вековечные леса. Вдоль опушки, то там, то сям виднелись всадники и одиночные люди, скрывающиеся под тенью леса. Только на самом левом фланге, между лесом и небольшим озером, чернелась масса войск, расставленная правильными «клинами» в два ряда, а гораздо дальше, в полумиле за озером, чернело что-то, но что такое, трудно было бы сказать… был ли то лагерь, или просто громадный табун лошадей.

Крик дикой радости огласил ряды рыцарских войск, когда они убедились, что тут, в нескольких сотнях шагов перед ними стоит наконец всё сарацинское войско и наступает великий час Божьего суда.

Немцы не сомневались, что приговор Небесного Судьи будет в их пользу.

Глава IX. Вызов мечами

Буря немного поутихла. Королевские прислужники начали быстро разбивать большую палатку-церковь, которую не могли разбить утром. Король очень обрадовался, что ему наконец возможно будет исполнить обет, прослушать обедню. От сошёл с лошади и присел на большом пне срубленого дуба, который прислужники покрыли бархатным ковром. Подканцлер коронный Николай Тромба, стоял рядом с ним и, как лицо имевшее духовный сан, готовился служить обедню.

По временам всё ещё налетали порывы ветра, но температура заметно повышалась, солнце, показавшееся из-за разогнанных ветром туч, жгло невыносимо, и латники, бывшие на полянках вне тени дубравы, спешили укрыться в чаще леса, где царствовала прохлада.

Издали доносился звук рогов — это Витовт объезжал войска, расположенные вдоль опушки леса и расставлял подходящие полки.

Далеко впереди леса расстилалась