Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

— Слушай, — в полном отчаянии Гарри наклонился вперед, чтобы их никто не мог услышать, — давай сейчас не будем о Седрике… давай о чем-нибудь другом поговорим.

По всей вероятности он сказал что-то совсем не то.

— Я думала, — слезы Чо закапали на стол, — я думала, ты по… понимаешь! Мне нужно об этом поговорить! И тебе тоже… тебе нужно поговорить об этом! Ведь ты же ви… видел, как все случилось?

Все чудовищным образом шло наперекосяк. Девушка Роджера Девиса даже отклеилась, чтобы взглянуть на плачущую Чо.

— Ну… разговаривал я об этом уже… — зашептал Гарри, — с Роном и Гермионой, но…

— Конечно, ты разговаривал с Гермионой Грейнджер! — противным голосом перебила его Чо, по лицу ее катились слезы. Еще несколько целующихся парочек разлепились посмотреть. — А со мной ты разговаривать не будешь! М-может лучше нам… нам счет по-опросить, и ты пойдешь уже и встретишься с Гермионой Г-грейнджер, раз ты так этого хочешь!

Она схватила кружевную салфеточку и прижала к мокрому от слез лицу. Гарри смотрел на нее в полном недоумении.

— Чо? — неуверенно окликнул он, мечтая теперь, чтобы Роджер опять занял свою подружку поцелуями, и она прекратила таращиться на него и Чо.

— Давай, шагай! — Чо всхлипнула в салфетку. — Я вообще не понимаю, зачем ты пригласил меня на свидание первой по очереди, если договаривался встречаться после меня еще с кучей девочек… а после Гермионы сколько у тебя их еще на сегодня?

— Да ничего подобного! — воскликнул Гарри.

Догадавшись, наконец, чем она настолько расстроена, он испытал такое облегчение, что даже рассмеялся, но слишком поздно сообразил, что это было ошибкой.

Чо вскочила. Все в кафе притихли и теперь следили только за ними.

— Когда-нибудь еще увидимся, Гарри, — драматично поставила точку Чо, икнула, бросилась к двери, распахнула ее рывком и выскочила под проливной дождь.

— Чо! — вслед ей опомнился Гарри, но дверь, мелодично звякнув, уже захлопнулась за ее спиной.

В кафе воцарилась гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к Гарри. Он бросил на столик галлеон, вытряхнул из волос розовые конфетти и следом за Чо вылетел за порог.

Дождь лил как из ведра, Чо нигде не было видно. Гарри никак не мог понять, что же произошло, ведь полчаса назад у них все было в порядке.

— Женщины! — сунув руки в карманы и шлепая по лужам, ругался себе под нос Гарри. — Ну с чего вообще ей приспичило говорить о Седрике? Зачем вечно ворошить такие темы, от которых она потом превращается в садовую поливалку?

Гарри свернул направо, и после недолгой беготни по лужам оказался у дверей в «Три Метлы». Рановато для встречи с Гермионой, но вдруг найдется кто-нибудь, с кем можно скоротать время. Гарри смахнул с глаз мокрые пряди волос и огляделся. В углу, в одиночестве, мрачнее тучи сидел Хагрид.

Гарри протиснулся между столами в набитом до отказа зале и подтащил поближе стул.

— Хагрид, привет!

Хагрид подскочил и уставился на Гарри так, словно увидел впервые. Гарри отметил, что на лице у Хагрида появилась пара свежих царапин и несколько новых кровоподтеков.

— А, это ты значит, — опомнился Хагрид, — как жизнь, Гарри?

— Нормально, — солгал Гарри, потому что рядом с таким побитым и несчастным Хагридом жаловаться и впрямь было не на что. — Э-э… а у тебя как?

— У меня? — поперхнулся Хагрид. — Ну славненько, Гарри, все славненько.

Он устремил взгляд в недра своей оловянной пивной кружки размером с доброе ведро и вздохнул. Гарри не нашелся, что ему сказать. Они немного помолчали. И вдруг Хагрид изрек:

— В одной лодке мы — ты, да я, да мы с тобой, так, Гарри?

— Э-э… — замялся Гарри.

— Дык… говорил я уже… белые вороны мы, — глубокомысленно покивал Хагрид. — Сироты оба. Да… сиротинушки.

Он припал к кружке и сделал могучий глоток.

— Приличная семья это совсем другое дело, — объявил Хагрид. — Вот папаша мой был приличным. И твои мамка с папкой были приличными. Ежели б они не померли, жизнь совсем иначе повернулась бы, так?

— Ну… наверно, — из предосторожности согласился Гарри.

Хагрид, похоже, пребывал в каком-то очень непонятном настроении.

— Семья… — уныло продолжал Хагрид. — Как ни крути, а родная кровь завсегда важнее…

И он утер проступившую под глазом кровь.

— Хагрид, — не выдержал Гарри, — откуда у тебя все эти раны?

— А? — вздрогнул Хагрид. — Какие раны?

— Вот все эти! — Гарри показал на Хагридово лицо.

— А-а… да чего там, синяки да шишки, — перевел дух Хагрид. — Работа у меня такая, Гарри. Тяжелая.

Одним глотком опустошив пивную кружку, он поставил ее на стол и поднялся на ноги.

— Ну, ладно, Гарри, свидимся… бывай.

С пришибленным видом Хагрид грузно протопал к выходу и скрылся под проливным дождем. Гарри удрученно смотрел ему вслед. У Хагрида беда, он что-то скрывает, но помощь принимать отказывается наотрез. Что же случилось? Не успел он задуматься, как услышал чей-то оклик.

— Гарри! Гарри, иди сюда!

Из противоположного угла паба ему махала рукой Гермиона. Гарри встал и принялся продираться к ней через переполненный зал. Не доходя несколько столов, он заметил, что Гермиона не одна. А компанию ей — Гарри даже глазам своим не поверил — составляли два самых несовместимых с ней человека: Луна Лавгуд и никто иной, как Рита Скитер,[226] бывшая репортерша из «Ежедневного Пророка», одна из тех людей, кого Гермиона на дух не переносила.

— Как ты рано! — Гермиона подвинулась, освобождая Гарри место. — Я думала ты с Чо, и появишься не раньше чем через час!

— Чо? — тут же оживилась Рита и подалась вперед, пожирая Гарри глазами. — Девушка?

Она схватила сумочку крокодиловой кожи и принялась там рыться.

— Да хоть сто девушек, это не ваше дело, — остудила ее пыл Гермиона. — Так что давайте, прячьте это подальше.

Рита как раз извлекала свое ядовито-зеленое перо. С таким видом, словно пришлось глотнуть смердосока, она защелкнула замок сумочки.

Гарри сел.

— Что вы задумали? — он переводил глаза с Риты на Луну и потом на Гермиону.

— Юная мисс Совершенство как раз вводила меня в курс дела, — отозвалась Рита, изрядно приложившись к стакану. — Я надеюсь, мне можно с ним поговорить? — она бросила взгляд на Гермиону.

— Полагаю, можно, — холодно кивнула Гермиона.

Безработица Риту не красила. Некогда вычурно завитые волосы теперь висели отталкивающими лохмами. Красный лак с двухдюймовых ногтей облупился, а из оправы очков-бабочек потерялись несколько фальшивых бриллиантов. Рита еще раз глотнула из стакана и вскользь спросила:

— Ну, как девушка, а, Гарри, хорошенькая?

— Еще слово об амурных делах Гарри и, обещаю, наша сделка не состоится, — с раздражением отрезала Гермиона.

— Какая сделка? — Рита тыльной стороной руки вытерла рот. — Пока еще речь о сделке не шла, мисс Ханжество, пока я только получила приглашение. Ох, придет день… — она глубоко и судорожно вздохнула.

— Да, да, придет день, и вы напишете обо мне и Гарри душераздирающие статьи, — равнодушно согласилась Гермиона. — Может на них кто-то и клюнет?

— Душераздирающие статьи о Гарри в этом году печатали и без моей помощи, — возразила Рита, бросила взгляд в его сторону поверх стакана, и громким шепотом спросила: — Ну и как ты себя после них чувствовал, а, Гарри? Преданным? Одураченным? Непризнанным?

— Взбешенным, разумеется, — твердо и четко ответила Гермиона. — От того, что сказал Министру правду, а Министр оказался таким придурком, что ему не поверил.

— Так ты в самом деле за это держишься, за возвращение Того, Кого Нельзя Называть? — Рита осушила стакан и вперила в Гарри испытующий взгляд, а пальцы ее тем временем тоскливо сжимались на крокодиловой сумочке. — Поддерживаешь болтовню Дамблдора, который направо и налево твердил, что Сами-Знаете-Кто вернулся, и ты тому единственный свидетель?

— Я не единственный свидетель, — вскипел Гарри, — там была еще чертова дюжина Искушённых Смертью! Имена нужны?

— Не откажусь… — забормотала Рита, опять роясь в сумочке и не спуская с Гарри глаз, словно приятнее зрелища ей в жизни не доводилось видеть. — …Огромный жирный заголовок: «Поттер обвиняет…», ниже: «Гарри Поттер уличает Искушённых Смертью, которые затаились среди нас». А еще ниже твоя большая, красивая фотография: «Неугомонный подросток, выживший после нападения Сами-Знаете-Кого, пятнадцатилетний Гарри Поттер, вчера бросил вызов и обвинил видных и уважаемых членов магического сообщества в принадлежности к Искушённым Смертью…»

Провиральное Перо[227] уже оказалось у нее в руке и даже на полпути ко рту, как вдруг лицо ее утратило вдохновенное выражение.