Странница - Тамара Воронина

Лена потянулась к поникшему Маркусу, взяла его за руку.

— Правильно, — тускло сказал он. — И Тана, наверное, так же плакала. И Лини. И его мать. И Виана. И Ариана.

— Только ему не понравилось это видеть, — дополнил шут, — а ты ничего, притерпелся. Несмотря на то что Тана плакала без слез.

Гарвин вздрогнул, словно шут не просто в него кинжал воткнул, а еще и повернул его пару раз. Если бы Лена не знала, что эльфам не свойственно смущение, то подумала бы, что Милит сгорает со стыда. Но ему и правда было неуютно, и вовсе не из-за этого разговора, а только потому, что Лена едва не попала в такую ситуацию. Лиасс мудро молчал, давая им возможность выяснить отношения.

— Ты хочешь, чтобы я признал, что насиловать женщин гнусно? — не без труда проговорил Гарвин. — Я это признаю. Разве я утверждал, что совершал только благородные поступки? Я говорил только о том, что…

— Что люди делают то же, — закончил шут. — А разве я обвинял лично тебя? Ты, Гарвин, реагируешь на плач без слез не так, как Маркус. Ты думаешь о Тане — и готов видеть этот плач у других женщин. А Маркус не готов. И я не готов. Нельзя насиловать женщин, Гарвин. Нельзя убивать детей. Нельзя избивать калек или стариков. Это так просто. Ты солдат — воюй с солдатами. Ненавидишь людей — убей меня или Маркуса, но не насилуй Рину… или Лену.

— Странно, что ты с такими взглядами так долго прожил, — заметил Гарвин. Выражение его лица Лене не нравилось. Нет, в нем не было ничего угрожающего, и тем более он не угрожал шуту. Просто не понравилось.

— Долго? — удивился шут. — Мне тридцать семь. Или восемь. А я, как ты все время отмечаешь, полукровка. Только Кайла ты считаешь мальчишкой, а меня таким умудренным опытом старцем. Неужели это из-за моей привычки добираться до сути?

— До сути? Сказал про скотское поведение и считаешь, что это суть?

— Это суть, — тихо подтвердил Карис. — Так ведь все можно оправдать, разве нет?

— Разве он оправдывается? — подал голос Лиасс. — Разве он отрицает, что это скотство?

— Хуже. Он обосновывает свое право на насилие, Владыка, — пожал плечами шут. Карис кивнул. — Обосновывает право на скотство. И почему-то обижается, когда я привожу в пример Лену. Там был эльф. Должен ли я возненавидеть эльфов? Должен ли я ненавидеть эльфов, потому что меня не любили в моей же семье, из-за того что мою мать изнасиловали эльфы? Из-за того что моя старшая сестра меня ненавидит до дрожи?

— Имеешь право, — кивнул Владыка. — Я бы понял.

— Но я не ненавижу. Не потому что я такой хороший и все прощаю. Я как раз такой злопамятный — Гарвин позавидует. Но я не распространяю ненависть или обиды на всех. Я постараюсь убить этого эльфа. Этого, но не другого.

— Лучше не старайся, — криво усмехнулся Гарвин. — У тебя вряд ли получится.

— Но ты тем более не сможешь, — бесхитростно возразил шут, — потому что эльфы не убивают эльфов. И если он напомнит тебе об этом, ты остановишься.

— А тебя он просто по траве размажет.

— Значит, он будет жить долго и счастливо, продолжая стравливать вас с нами, и ликовать, когда мы начнем убивать друг друга. Ты не сможешь убить эльфа, Гарвин.

Гарвин посмотрел ему в глаза. Холодно и отстраненно.

— Смогу. Милит не сможет, а я смогу. Я вспомню лицо Аиллены — и очень даже смогу. Более того, постараюсь. Ты все время забываешь одно, полукровка. Я не просто эльф. Я маг-некромант.

Карис икнул. Похоже, он слышал об этом впервые. Гарвин перевел на него ледяной взгляд.

— Прости, что ты узнал об этом. Теперь понимаешь, почему я не очень уверен в клятве верности. Даже в той, которую дал. Я пойму, если ты расскажешь об этом Гильдии. И если Гильдия предпримет что-то по этому поводу, я тоже пойму.

— Интересный способ покончить с собой, — проворчал Маркус. — Отца бы пожалел, что ли.

— Ты не понимаешь его, Маркус? — удивился шут. — Он так боится быть плохим, что готов умереть, лишь бы это предотвратить.

Гарвин вскинулся, как мог бы вскинуться куда более порывистый Милит. Шут, видно, попал в точку.

— Нет уж, — категорически сказала она, — а кто меня будет защищать в следующем путешествии? Карис, если я за него поручусь?

— Не вздумай, — оборвал ее Гарвин. — Я сам за себя поручиться не могу. Не делай, чего не понимаешь.

— Я знаю, как здесь поступают с некромантами. А ты мне нужен.

Карис растерялся, но совсем не потому, что заподозрила Лена.

— Почему ты думаешь, Гарвин, что я немедленно пойду с доносом в Гильдию?

Теперь малость растерялся Гарвин. Похоже, он именно этого и ждал от честного и законопослушного мага. Карис вздохнул.

— Ты живешь здесь, Гарвин. Ты не бываешь в Сайбе один. Ты научил Биланта таким чудесам, что он до сих пор не может опомниться. Ты истолковал то, что увидел в зеркале. Ты готов защищать Делиену любой ценой. Я… я не вижу, чтобы ты был опасен для моего короля и моей страны. Если увижу, Гильдия об этом узнает.

— А разве ты не должен докладывать Гильдии обо всем, что противоречит ее законам? — удивился Лиасс.

— Обязан, — признался Карис. — Но не стану. Пока не стану. Я считаю, что Делиена и правда нуждается в защите сильного и… решительного мага, особенно в ее странствиях. Против твоих врагов, Владыка, мало меча Проводника и изворотливости шута. А ты не можешь оставить Тауларм ради этого. Гарвин не только может, но и готов.

Шут соскользнул с кровати, обнял Кариса и звонко поцеловал его в лысеющую макушку.

— Вот за это и люблю! Страшно боится принимать решения, но принимает. Причем исходя из того, что ему подсказывает совесть, а вовсе не имеющиеся законы.

Карис медленно краснел. Лена бы его тоже расцеловала, но она считалась больной, лежала в постели в ночной рубашке (невероятно целомудренной, так что не особенно стеснялась толпы мужчин), но если бы вдруг вылезла, Карис бы точно помер от смущения.

— Я знаю, что Карис Кимрин хороший человек, — согласился Гарвин. — Чистый и честный. Ведь Биланту я не стал признаваться в своем… э-э-э… недостатке.

Шут склонил голову.

— Получается, что Карису Кимрину ты доверяешь.

— Получается, что доверяю, — удивился Гарвин. — Даже странно. Я доверяю человеку…

— А мне не доверяешь?

— А ты полукровка, что б там ни говорил.

— А наш Проводник из горских Гаратов кто? Или ты не доверяешь Маркусу?

— Доверяю и Маркусу, — сокрушенно признался Гарвин, заметно разрядив обстановку.

Лечили Лену в основном дружескими визитами, всякими вкусными вещами, включая шиану, и какими-то особо сложными травными сборами, приятными на вкус и куда больше похожими просто на чай, чем на лекарство. И примерно за неделю и головокружение испарилось, и головная боль прошла. Потом шут еще пару дней просто выгуливал ее по свежему воздуху, и Лена уже видела его неуспокоенность. Долг звал. Поэтому она скомандовала Маркусу: «Собираемся в Сайбу» — и вечером они уже были в столице.