Странница - Тамара Воронина

— Разные поручения… Что-то узнать, что-то найти, с кем-то поговорить, что-то достать…

— То есть украсть?

— Да, — изменившимся голосом произнес он. Истина, которую не хочется говорить, а не сказать нельзя.

— Кого-то устранить?

Он молчал, бросил взгляд исподлобья, несчастный, виноватый, но молчал.

— Рош, знаешь, я понимаю, что такое человек для особых поручений, — терпеливо сказала Лена. Можно подумать, в ее мире было иначе. — Все шуты так, да?

— Да, — ответил он чуть пободрее.

— Кого-то устранить?

У нее даже сердце закололо при виде его мучений. И на душе у него было более чем хреново, это она вместе с ним чувствовала. Дурачок. Он потискал пальцы, покусал губы, но заставил себя посмотреть ей в глаза и почти беззвучно ответил:

— Да.

Да. И это тебе, болвану, и не нравится, хотя ты и понимаешь необходимость, хотя ты не можешь не выполнить приказа, но так не хочешь, что в свое время это и вызвало внутренний бунт, это и привело тебя к кресту.

— Больше ты этого делать не будешь.

Он не вскинулся, как можно было бы ждать, сгорбился, оперся локтями о колени и низко опустил голову.

— Я должен.

Лена встала и позвала Маркуса. Тот притащился, на ходу застегивая штаны и отчаянно зевая.

— Присмотри за ним, — приказала Лена и сама удивилась, откуда у нее взялся такой тон. Маркус оживился, как солдат, получивший команду, по-солдатски же кивнул, и стало ясно, что шут не выйдет из комнаты, несмотря на больное маркусово плечо. Вот тут он вскинулся.

— Не нужно, Лена!

Лена только глянула холодно и закрыла за собой дверь. Скучавший черный эльф окликнул удивленно:

— Ты одна, Аиллена?

— Нет, с тобой, — сказала она строго, и эльф тут же подобрался, превратившись из незаметного телохранителя в почетную стражу, и пристроился все так же в шаге-двух за ее левым плечом. Лена шла по утомительным коридорам королевского дворца и думала, что это с ней такое происходит, что она собралась королю условия ставить, и даже более того. Что было удивительно: люди, еще пару часов назад расплывавшиеся от уха до уха в радостной улыбке, сейчас кланялись ей с почтением, какого не удостаивалась и королева. Ага. Понятно. По коридорам идет Светлая. Странница. Ищущая. Официально, так сказать, идет. И правильно. Родаг тоже должен это увидеть.

Была уже почти полночь, но Лена знала дурную привычку Родага работать допоздна и при этом вставать рано. Наполеон местного масштаба. Шут говорил, что король высыпается за пять часов так, как ему, шуту, не удавалось выспаться и за восемь.

Жизнь во дворце не прекращалась и по ночам. Вытягивались в струнку гвардейцы, раскланивались придворные, и ни один не рискнул заговорить, и все потому же — официальный визит. Как они все это чувствуют?

У двери в королевский кабинет статуями застыли белый гвардеец и черный эльф, но при виде Лены гвардеец тут же открыл дверь и доложил о ее прибытии. Вот бы интересно услышать отказ, а то прямо господь бог или налоговый инспектор.

Родаг был не один. Верховный охранитель и еще пара смутно знакомых людей, по виду мелких дворян, но очевидно, состоящих на службе, стояли возле стола с разбросанными документами. Что интересно, не попытались эти документы перевернуть или хотя бы собой загородить как бы невзначай.

— Светлая? — удивился король, то ли не испытывая раздражения, то ли умело его скрывая. — Ты хочешь поговорить со мной? Прошу, — он открыл неприметную дверцу в комнатку для особо секретных переговоров. Верховный охранитель отчаянно мечтал подслушать, да только и у него на это шансов не было: комнатку экранировали теперь двое, проверяя друг друга: Верховный маг и эльфийский маг. Сейчас, кстати, это снова был Сим.

Дождавшись, когда король закроет дверь, Лена открыла было рот, но он ее опередил.

— Прости, Светлая, что я в таком виде.

Вид у него был нормальный. Волосы малость взлохмачены — явно в затылке чесал, была у него такая привычка во время интенсивных раздумий, рубашка слегка из штанов выбилась… А, ну да, у них считается почти неприличным быть всего лишь в рубашке. Куртку надевать положено. Или на худой конец жилет. Протокол велит.

— Я не нахожу ничего непристойного при виде мужчины в рубашке, — сказала Лена. — В моем мире это и вовсе совершенно нормально, особенно летом. Да и в городе я сто раз видела мужчин без курток.

— Ну, то в городе, — завистливо вздохнул король. — Спасибо. Что ты хотела сказать?

— Шут больше не будет убивать для тебя.

Аж приосанился. Голову задрал. Выражение лица королевское нацепил. Здрасьте, ваше величество. С приветом к вам Делиена Светлая. Над которой нет ни королей, ни магов.

И он это понял, не без труда отпустил королевский облик и покачал головой.

— Он тебе сказал…

— Он не мог мне не сказать, разве ты не знаешь?

— Получается, ты его спросила? Сам бы он никогда…

— Конечно. Родаг, возможно, я кажусь тебе совсем уж наивной, но даже я понимаю, что такое человек для особых поручений. Пусть он эти особые поручения выполняет, но убивать он больше не будет. Я этого не хочу.

Он пробежался по комнате.

— Делиена, есть вещи, которые я не могу поручить никому другому. Я просто никому другому не доверяю так, как ему. Не только потому, что он предан короне, но и потому, что я знаю его… его взгляды, склад его ума, его характер.

— Это лирика. Вряд ли ты сможешь убедить меня в том, что невозможно найти тихого и преданного короне или тебе лично убийцу. Особенно при умении ваших магов… наставлять на путь истинный. Третий раз повторять или достаточно?

— Но если ты понимала, почему пришла только сейчас?

— Дура была, — откровенно сказала Лена. — Пусть он делает что-то другое, я не собираюсь вмешиваться в твои дела или дела королевства. За одним исключением.

— Но мне нужно время…

— Родаг, — перебила Лена, чувствуя, как поднимается что-то изнутри, то ли злость, то ли наоборот холодная решимость. Хорошо б второе. Со злостью-то у нее все было в порядке, а вот с решимостью не так чтоб. — Родаг, ты знаешь, что соврать мне он не сможет. И если ты не выполнишь мое условие, я просто заберу его в другой мир и вернусь лет через пятьдесят.

— Он клялся мне в верности.

— Мне тоже. Но разве верность подразумевает необходимость убивать во имя короны?

Он вдруг засмеялся, грациозно опустился на колено и поцеловал ей руку.

— Ты удивительна. Шут не будет убивать для меня. Он и не убивал.

— Вообще или сейчас?

— Сейчас, — признал Родаг, усаживая ее на стул и садясь напротив. — И не должен был. По крайней мере, пока я не видел в этом необходимости. Но ты же понимаешь, бывают ситуации, когда правосудие вынуждено быть тайным. Надежнее и вернее человека, чем шут, у короля Сайбии нет. Только поэтому в некоторых случаях, очень и очень редко, именно шут выполняет такой приказ. И мой шут тоже… Поверь, он делал это редко. Очень редко. Когда я не хотел, чтобы об этом знал Верховный охранитель. И я не помню, чтобы шут жаловался.