На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

— Странно, а по вкусу как кузнечик.

Славка улыбнулся.

— Был у нас разговор с Ингеборгой один. На помолвке, — вдруг сказал он, — я выпил шампанского, а тут она. И платье такое… с открытой спиной… Ну, и я, наверно, перегнул. Она вырывалась, но мне тогда казалось, что просто ломается. Типа, я говорю «нет», но думаю «да». Она даже вскрикнула…

Вадим с досады скрипнул зубами. Он вспомнил ее, мечущуюся на кровати, вязнущую в своем кошмаре, и отвернулся.

— Эх, ты. Сам же сказал, что берег.

— Да я ж не всерьез! А она потом говорит, дескать, убегу. Ну, я возьми и ляпни: на том свете найду и пожалеешь, что родилась…

— Славян, какое у тебя погоняло в роте было?

— Димыч, погоняло на зоне, а у нас позывные!

— Неандерталец?

— Медведь.

— Вот ты натуральный медведь и есть! — припечатал Вадим. — Отдай зажигалку!

— Не отдам.

— Мать по УДО вышла, — брякнул Романов, не глядя на друга.

Славян задохнулся, перестал жевать. Вадим почувствовал его страх.

— Ты… Как? Алька? Алька, надеюсь, ее не видела? — затараторил здоровяк.

— Видела. Та явилась домой. Алька… Славян, давай в бордель сходим, а? Я уже месяц не трахался, ты, видимо, тоже. Есть местечко, где почище?

— Вадька, ты в бордель? Да ты ж…

— Хочу купить на час, и всё. Чтоб без всей этой мути…

— Я сегодня на опознание ездил, буквально перед твоим приездом вернулся. Там девочка была… Пять дней тело в воде пролежало. Лицо вообще неузнаваемо. Меня вызвали по двум приметам. Ингеборга высокая, почти с тебя, а вторая... У нее под левой лопаткой большое родимое пятно в виде наклоненного языка пламени свечи. И у этой девочки темное пятно под лопаткой было. Только это не родимое пятно, а ветка вошла в тело и вот так выгнило.

— Когда пятно разглядеть-то успел? Вы ж…

— Платье у нее было с открытой спиной. Вот и увидел. Ладно, давай по бабам.

— А потом можно в клуб, — предложил Вадим.

Славка поднялся, пошел в комнату, а на пороге вдруг оглянулся.

— Слава Богу, что она жива. Не простил бы себе, если бы она из-за меня…

— Она жива, Славян, собирайся, — перебил Вадим устало, и друг ушел собираться.

Латекс под ладонью, а под ним женское бедро. Горячее тело извивается в руках. Девица лезет к губам, но Вадим отворачивается: он не целуется с проститутками. Ее дыхание, сигареты и алкоголь, ему не нравится. Дешевый парфюм раздражает. Сознание словно ныряет куда-то. В соседней комнате женский смех заглушает бас Славяна.

— Гуляем, девчонки! Я свободен! — поет здоровяк и хохочет в голос.

Вадиму противно. В голове шумит от пригубленного бренди. Девица на коленях почти голая. Руки скользят по ее телу, но он ничего не чувствует. Она стащила рубашку с его плеч. Ее горячий рот впился ему в шею, и Вадим дернулся.

— Полегче, — промямлил он.

— Ах, ты недотрога сладенькая! — промурлыкала проститутка и вцепилась в майку.

Вадим резко ударил по рукам.

— Майку оставь.

Девица улыбнулась.

— Да как скажешь!

Ее тонкие пальцы ловко расстегнули ремень. Зипер ширинки вжикнул вниз…

«Как теперь быть? Как жить с этим? Как смотреть в глаза Славяну? Как теперь вести себя с ней? Мы никогда не влюблялись в одних и тех же девиц. У нас вкусы кардинально разные! А теперь я женат на его невесте. Женат! Она носит мою фамилию! Она встречает меня с улыбкой. Она подралась из-за  меня с Галкой! Вырвала из жизни эту гноящуюся занозу Леона. Она спасла Альку. Она спасла меня! Я не хочу ее отпускать. Не хочу! Но пока я вдыхал новую жизнь, Славян горел в аду на земле. За что всё это?»—толкались мысли в голове.

Тут девица наклонилась и подняла что-то с пола.

— Ого, да ты женат! — проговорила она и протянула мужчине его обручальное кольцо. Романов выдернул его из цепких пальчиков, сунул обратно в карман, посмотрел на накрашенную девушку. Она как-то притихла и просто смотрела на него, а он вдруг взял и поднял ее со своих колен, выбрался из кресла, сдернул рубашку со спинки стула, застегнул штаны. Путана почувствовала неладное.

— Деньги не верну, — сказала она.

Вадим усмехнулся, глянул на нее, сдернул с крючка халат и бросил девице. Та поспешно прикрылась.

— Не понравилась? — вдруг спросила она.

Романова качнуло, он взялся за стену, улыбнулся.

— Дело не в тебе. Это моя головная боль, — сказал он.

— Если поссорились, купи цветы. Даже если ты и не виноват.

— Тут цветами не обойтись, — пробубнил Вадим и вышел из комнаты.

Он сидел на кухне, курил и ждал своего друга, рассчитывая, что два часа быстро пролетят.

Девушка прошла мимо него, включила чайник.

— Давай хоть чаем напою, — усмехнулась она.

— Давай.

Потом на такси друзья доехали до стриптиз-клуба «Golden Dolls». Охранники узнали Вадима, пропустили без очереди. Гришка тут же заохал, заахал, размахался руками. Стилист не хотел с ним говорить. Арт-директор щелкнул пальцами, и к гостям подошли очень красивые девицы. Парней отвели в приват-комнату. Но Вадим был не здесь. Он смотрел на бушующего в хмельном угаре друга и молчал. Пить он не мог, а все девки казались на одно лицо. Как куклы Барби. Одинаковые бездушные улыбки. Одинаковые бесчувственные взгляды. Даже алчности в них не было. Тоска…

— Поехали в «Gagarin», — вдруг сказал Славка, — титек и задниц на сегодня уже хватит, а там хоть поорать можно.

— Поехали, — согласился Вадим.

Ночной клуб «Gagarin» как всегда порадовал и музыкой, и атмосферой в целом. На фейсконтроле Вадима узнали и сразу пропустили. Славян, увидел кого-то из знакомых, закричал что-то веселое и рванул на танцпол. Вадим сел у барной стойки. Он заказал коктейль, зная, что даже не пригубит его. По левую руку присела девица. Она встряхивала кудрями, поправляла ультракороткое платье и стреляла наращенными ресницами в сторону стилиста. Тот так и не обратил на нее внимания, а потом и вовсе отвернулся