На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

Инна отвела глаза.

— А ощущение, что я тебя всю жизнь знаю, — проговорила она.

— У меня тоже, — вдруг признался Вадим.

Солнце уже зашло. Сумерки сгущались. Михайловский сквер встретил прохладой и свежестью. Супруги шли по аллее и молчали. На душе было светло. Говорить не хотелось. Свернули, но встретили парочку подростков, которые самозабвенно целовались, сидя на лавочке. Инна, заметив их первой, потащила мужа назад, но тот не понял ее намерений и повернул в кусты. Жена хихикнула, но вырывать руку не стала. Подобрав юбку и наклонившись, она шла следом за Вадимом, который прокладывал дорогу меж деревьев и кустов, и улыбалась. Они вылезли из кустов прямо на пожилых супругов с собакой, которая тут же зашлась в безудержном лае. Женщина, ойкнув, что-то возмущенно проговорила. Ее супруг засмеялся и громко сказал:

— Эх, молодость! Мы с тобой тоже по кустам любители были!

Жена вспыхнула от негодования, а Инна с Вадимом хохотали в голос, убегая от них.

— Подожди, кажется, у меня что-то в волосах, — попросила девушка, останавливаясь.

Вадим послушно замер, под светом фонаря вытащил из волос сухую веточку, осмотрел еще раз.

— А они молодцы, — вдруг сказала девушка, качнув головой в сторону пожилой пары.

— Любители по кустам?

— Это значит, что они всю жизнь вместе, понимаешь? Лет сорок, может даже больше. Чтобы прожить с человеком всю жизнь, смиряясь с его недостатками и культивируя достоинства, приумножая их, нужна большая любовь.

— Большая любовь? Избитое выражение.

— Возможно, но оно очень точное. Или сильная любовь, если хочешь.

— Инн, ты веришь в любовь? — вдруг спросил Вадим, заглядывая в глаза.

— А ты нет?

— Сказка для детей.

— Не для взрослых?

— Сказка для детей, которые становясь взрослыми, продолжают в нее верить и затягивают в эту веру других.

— А во что веришь ты?

Романов посмотрел на нее. Он стоял рядом, так близко, что она улавливала запах его шампуня. Тут порыв ветер заставил Инну вздрогнуть. Вадим обнял ее за плечи.

— Пойдем домой. Поздно уже, — сказал он, поворачивая к выходу.

— Ты не ответил.

— Холодно, — прозвучало в ответ.

Он долго будет ворочаться в постели, не в силах унять какое-то тягостное душевное томление.

— Я ее не заслуживаю, вот и всё! Нужно будет сходить в клуб, снять кого-нибудь и всё, — проговорил стилист устало, словно принял трудное решение.

А Судьба уже готовила ему сюрприз.

Глава XXI. Хуже быть может, или Одна на пять миллионов.

Вадим встретился в Колпино с квартиранткой и ребятами из фирмы «Уют». Он не хотел, чтобы мать беспокоила его по поводу побежавшего крана или отклеивающихся обоев, поэтому оплатил косметический ремонт квартиры. Бригада обещала всё сделать в трехдневный срок. Парень рассчитался в строительном магазине и поехал в Питер. По дороге он позвонил Славяну. Позвонил просто так, наудачу, даже не рассчитывая на ответ. Славян был недоступен весь месяц. В ухо неслись гудки, трубку не брали. Вадим уже ожидал услышать вежливый женский голос, как вдруг кто-то ответил:

— Слушаю.

Вадим едва не уронил телефон. Свернул к обочине, остановился.

— Славян?

— Кто это? — устало спросили на том конце.

— Слав, это я. Вадим! Ты чего?

— Вадька? — вдруг всполошился тот. — Черт, я до тебя дозвониться не мог!

— Это я не мог! — усмехнулся друг. — Заездила тебя любимая женушка: слышу, еле жив!

Он засмеялся. От сердца отлегло. Но Славка как-то так вздохнул, что друга опять охватил непонятный страх.

— Славян? — спросил он робко.

— Приехать можешь?

Стилист вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.

— Ты дома? — спросил он.

— Да. Водки купи. Две бутылки.

— Случилось что?

— Жду, — сказал Славка и отключился.

Вадим несся по кольцевой в объезд, боясь застрять где-нибудь в центре. Страх сжимал горло. Что-то стряслось у Славяна. Что-то ужасное, настолько ужасное, что тот взялся за водку. А ведь он не пьет! Не пьет принципиально! Из-за  матери, спившейся и повесившейся в собственной квартире! Из-за  отца, сгинувшего в пьяном угаре. Из-за  отчима, которого едва не зарезал, когда тот, в очередной раз перепив, бил мать. Она едва выжила — Славка едва не заработал срок по малолетке. Дед помог. Вадим тогда впервые плакал. Он смотрел на окровавленного друга, на руках которого были наручники, и душа сворачивалась узлом. А тот стоял, возвышаясь над всеми и молчал, глядя куда-то в угол. Слава Богу, отчим выжил. Славке было пятнадцать, отделался испугом. В коммуналку к матери не вернулся: бабушка не пустила. Кое-как дотянул до девятого класса, ушел учиться в ПТУ. Потом сразу в армию, да не куда-то, а в десант. Такой отбор прошел! Попал в Чечню, потом туда же пошел, но уже по контракту. Демобилизовался уже после всей той страшной истории с Вадимом. Вкалывал на трех работах, потому что нужно было кормить пять ртов: Альку, бабушку, мать, Вадима, да и самому нужно было что-то есть. Последний раз Славка пил, когда случайно увидел исполосованную спину побратима. Напился до слез и рвоты. И Вадим нянчился с ним, как с младенцем. Славка икал и матерился. Этот здоровяк не плакал, даже когда мать хоронил, а тут…

Вадим не подумал о закуске, когда на кассе рассчитывался за водку. Потом опомнился, прошелся вдоль полок. У дома Славки, вытаскивая пакеты, Вадим глянул на машину брата и ужаснулся. Всегда начищенный, надраенный «Мерседес» сейчас стоял, уткнувшись грязной мордой в мусорные бачки. Стилист перехватил пакеты и поспешил к дому.

Дверь распахнулась сразу. Из темноты пахнуло застоялым прокуренным воздухом. У Вадима тут же зачесался нос. Сильные руки отобрали пакеты, огромная фигура на мгновенье закрыла весь скудный свет, падающий в холл из комнаты, и пропала. Вадим разулся, но глянул на пол и влез в тапочки. Прошел на кухню и от увиденной картины обалдел. Славка, небритый, помятый, в затасканной, засаленной рубашке пил водку прямо из горла. Романов подлетел к нему, отобрал бутылку. Славка рыкнул, двинулся на друга, поводя холодными, мытными глазами, но схлестнулся со взглядом друга и плюхнулся на стул. Он тяжело задышал открытым ртом, распространяя запах перегара.