На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

— Индюк тоже думал, — буркнул Вадим в ответ.

— Ты не из-за  Наташки цветы купил?

— Из-за  Наташки я женился, а всё остальное я делаю по другим причинам.

— Ну, я… А цветы тогда?

Вадим вздохнул, посмотрев на Алю.

— Потому что не могу сделать большего, — сказал он.

Алька заглянула ему в глаза снизу вверх.

— Онисама, — тихо позвала она, — ты что, влюбился в нее?

Брат хотел, уже было, ответить, но их догнала Инна.

— Так по какому поводу цветочки? — спросила она с усмешкой.

Романов обнял ее за плечи.

— Это благодарность.

— Благодарность?

— Угу, вот такое «спасибо»! От нас обоих. Кстати, а что ты выбросила в Фонтанку?

— В Фонтанку?

— Кстати, почему машина ночевала на Фонтанке? — спросила Аля.

— Было дело, — хором ответили супруги и посмотрели друг на друга.

— У! Какая слаженность! Аж завидно! — хихикнула сестра.

— Это не то, что ты там себе навоображала, — хмыкнула Инна.

— Верно, о таком ты даже не подумаешь, — усмехнулся брат.

— Заинтриговали, блин, — не унималась Аля.

— Сегодня странный день, — проговорила Инна, переведя разговор на другую тему.

— Я думала, он тебя задушит, — сказала Аля.

— Я думал, что ты в обморок ляжешь, — вторил брат.

— А я думала, что умру от разрыва сердца, — ответила Инна. — Я настолько не ожидала увидеть Макса, что даже не знала, как реагировать.

— Надеюсь, он не станет докучать, — проговорил Вадим.

У Альки зазвонил телефон, и она, что-то рассказывая, убежала вперед.

— Мы поговорили, думаю, он понял меня, — сказала Инна.

— Он всё же пришел? — Вадим усмехнулся. Инна посмотрела на него и улыбнулась.

— Вадим, ты знаешь, что у тебя усмешка льва, когда тот настигает жертву? — спросила она.

Он усмехнулся вновь.

— Вот, вот! Такой взгляд будто говорит: «Сейчас сожру!» И злобный смех на заднем плане так и слышится!

Романов засмеялся и перехватил ее руку. Ладонь была большой, гладкой и очень теплой.

— И эти ямочки на щеках, — продолжала говорить жена, чуть снизив голос.

Он посмотрел на нее.

— И взгляд вот такой.

— Какой? Похотливый?

— Плотоядный, я бы сказала.

— Сильно испугалась сегодня?

— Ты ведь из-за  нее на мне женился? Не верю, что ты мог полюбить такую.

Стилист вздохнул и опустил руку, под предлогом поправить воротник, но после больше за руку не взял.

— Такую это какую? — спросил он холодно.

— Она гиена, которая прикидывается пантерой. Но это всё равно без толку. Есть корейская пословица: тыква не станет арбузом, если на ней нарисовать полоски, — ответила жена и переложила цветы в руку, которую отпустил Вадим.

Он вздохнул. Инна почувствовала его недовольство.

— Я не хочу обидеть тебя, — проговорила она, — просто ты достоин лучшего.

— Поэтому я женился на тебе, — выдохнул стилист, — ты точно лучше ее.

Инна усмехнулась.

— Мне так страшно было. Я думала, сердце разорвется. Ты знаешь, если я вот так случайно столкнусь с Борисом, умру от разрыва сердца.

— Считаешь, он всё еще ищет тебя?

— Ну, если только для того, чтобы отомстить. Я отправила письмо по электронке ему, отцу, близким друзьям. Маму даже не приглашала на свадьбу эту. Я сама во всём виновата.

— Перестань себя есть! — приказал Романов.

— Ты такой же! Твой вины нет, а ты винишь себя.

— Инн!

— Вадим!

Посмотрели друг на друга и замолчали. Алька уже была далеко, ее пестрое платье мелькало в толпе. Они вышли на проспект. Дом показался впереди.

— Давай погуляем, — предложила Инна, муж посмотрел на нее и кивнул. Он свернул к Казанскому собору. — Нет, пойдем к Александру Сергеевичу.

— Куда?

— В Михайловский сквер, там памятник Пушкину стоит, — улыбнулась жена.

— Пошли.

Они шли по вечернему Петербургу: она впереди — он на шаг позади. Инна свернула на Большую Конюшенную. Художники уже скручивали полотна, составляли картины. Только сподвижники спрей-арта собирали возле себя зевак. Под балончиками рождался мерцающий звездами космос, открывались тихие лагуны; проявлялись влюбленные пары, глядящие вдаль. Но стоять рядом с этими творцами непросто: запах краски был слишком едким. Уличные музыканты привлекали внимание слушателей. Инна остановилась около одной группы. Клавишник, барабанщик, два гитариста. Девочка—солистка чуть охрипшим голосом пела «Don’t speak». Голос был слабоват, но настроение певица передавала выше всяких похвал, поэтому, когда к паре с шапкой в руках подошла девица с кольцом в носу, муж и жена щедро одарили музыкантов. Вадим, стоя за плечом Инны, шепнул:

— Не Мадонна, конечно, но слушать можно.

Инна кивнула. Группа объявила о перерыве, девочка-солистка припала к бутылке с водой, и пара двинулась дальше.

— Подожди, а как ты отправила письмо? Не боялась? — вдруг спросил Вадим.

— Нет, я отправила утром, после визита стилиста. Борис предлагал своего, говорил, мастер выше всяких похвал. Но я перестраховалась, договорилась со своим. Я знала, что утром он точно не полезет в интернет. У нас регистрация в Пушкине была. Потом банкетный зал в Софийском павильоне. Там гостей только двести человек, — с тоской в голосе проговорила Инна.

— Да уж. Софийский павильон, это же при соборе?

— Угу.

— Наша свадьба вышла поскромнее.

— Зато без страха. Он хороший. Как человек, как друг. Он и как мужчина видный. Знаешь, он мне на свадьбу подарил шубу из голубой норки в пол. Привез домой в чехле. Я, как увидела, за голову схватилась: она же стоит полмиллиона!

— Меньше.

— Не суть! Может не пятьсот тысяч, а четыреста, но всё равно очень дорого!

— Когда мужчина любит, он не задумывается о стоимости подарка.

— Смотрела весь день на нее и тряслась. А потом привезла ему домой.

— Зачем?

—Не могу! Он много делал подарков, но эта шуба… Давила она меня. Сказала, что, коль с завтрашнего дня вместе будем жить, так и шуба пусть уже дома будет. Для отвода глаз и вещи кое-какие привезла, включая все подарки.

— Месяц, — вдруг сказал Вадим.

— Что месяц?

— Я подобрал тебя седьмого июля. Сегодня восьмое августа.