Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

— Мы будем видеться... Мы обязательно ещё увидимся, — бормотала она, обнимая родных.

Матушка Темань выкинула фортель — закрылась в своём кабинете и не хотела выходить. Онирис умоляла под дверью:

— Матушка, ну зачем ты так? Неужели ты меня даже не обнимешь на прощание?

Из-за двери послышался рыдающий голос родительницы:

— Молю, не терзай меня! Я не могу! Езжай!

Онирис закрыла лицо ладонями и прислонилась спиной к закрытой двери. Эллейв обняла её за плечи, прижалась губами к её виску. Та уткнулась в плечо и тихо всхлипывала, а потом повернула заплаканное лицо к двери и громко произнесла:

— Матушка, я уезжаю без гнева и зла на сердце! Не терзайся! Я люблю тебя и прощаю.

Из кабинета донёсся взрыв рыданий, и Онирис снова приникла к двери, принялась стучаться:

— Матушка, открой, умоляю! Позволь тебя обнять!

— Езжай!!! — прорычал из кабинета неузнаваемый рыдающий голос. — Не рви мне душу на части!

Эллейв, нежно обнимая супругу, увела её от двери. Осталось только проститься с Ниэльмом, и это было самым тяжёлым. Мальчик с утра не показывался, прятался где-то; Онирис с Эллейв не нашли его ни в детской, ни в библиотеке, а потом вместе с удивлённым и обеспокоенным батюшкой Тирлейфом обошли весь дом. Нигде Ниэльма не было.

— Кажется, я догадываюсь, где он может быть, — проронила Эллейв.

В вечнозелёных кустах, где Ниэльм прятал в тайнике свои сокровища, его тоже не оказалось.

— Да где же он? — недоумевали все.

А Ниэльм обнаружился в повозке — одетый и с узелком самых нужных вещей. На коленях он держал деревянный парусник — подарок Эллейв.

— Я еду с вами, — заявил он, блестя глазами.

На его лице были следы обильных слёз. Эллейв протянула к нему руки, и он влетел в её объятия, повис на ней, обхватив руками и ногами.

— Ах ты, дружище мой... Родной ты мой, — глухо от кома в горле приговаривала Эллейв, поглаживая его по спине.

Его щека прильнула к её щеке, он стискивал объятия крепко и судорожно, мелко подрагивая. Какие тут найдёшь слова, как выдавишь их из окаменевшей груди? Эллейв могла только дышать ему на ушко и крепко сжимать его отчаянно прильнувшее детское тело, вороша пальцами светлые кудри.

— Ниэльм... Милый мой, — хрипло проговорила она. — Ты должен пока оставаться с батюшкой, Вереном, Кагердом и госпожой Розгард. Я обещаю тебе: мы увидимся. Я буду делать всё для этого, клянусь! Я буду делать всё возможное и невозможное, служить и вкалывать, как проклятая... Я обязательно найду способ. Никто и никогда не сможет нас разлучить. Ты всегда будешь в моём сердце, с мыслью о тебе я всё преодолею... Все преграды смету на своём пути... Я буду делать это для тебя, ради тебя... Ради того, чтобы мы снова были вместе. Не отчаивайся, дружище мой... Самый родной, самый большой дружище.

Прижавшись к ним третьей и поглаживая Ниэльма по плечам и спине, Онирис всхлипывала рядом. Подошёл батюшка Тирлейф с Веренрульдом на руках, и она обрушила заплаканную ласку и на второго братца. Затвердевшими от суровой горечи губами впечатав в щёку Ниэльма несколько неистово-крепких поцелуев, Эллейв передала его в руки госпожи Розгард. Мальчик не хотел отпускать её, отчаянно цеплялся, и она, осторожно отрывая от себя его исступлённо борющиеся руки, поцелуями заглаживала эту вынужденную меру. Отдирала эту ручонку и целовала её, прося прощения. Маленькие ладошки и тонкие запястья были такими хрупкими, очень непросто было оторвать их от себя, не причинив боли... Но руки Эллейв справились с этой задачей, внутренний стальной стержень силы одев в мягкую перчатку нежности. Ниэльм всё же оказался в объятиях госпожи Розгард, та сгребла его и надёжно прижала к себе, и Эллейв погладила его по щеке, поцеловала в последний раз.

— Родной, не смей отчаиваться, — хрипло повторила она, как заклинание. — Я пока не знаю, как и когда, но мы будем вместе. Я люблю тебя, дружище мой.

Провожать их на корабль поехали госпожа Розгард и батюшка Тирлейф. Кагерд остался с Ниэльмом, для нервов которого затягивание прощания было бы слишком невыносимо. Они попрощались здесь, дома, а тянуть эту боль до самого отплытия — чересчур беспощадно и жестоко, негуманно. Ну, а матушка Темань так и не вышла из своего кабинета.

Заранее на корабль требовалось прибывать, чтобы носильщики успели погрузить вещи, а также чтобы вписаться в пассажирский лист и соблюсти все формальности. Часть вещей первой необходимости Онирис оставляла с собой в каюте, остальные спускали в трюм, приклеив к сундукам этикетки с её именем. Все пожитки Эллейв помещались в один морской сундучок. Они вписались в лист как супружеская чета, а потому получили одну каюту на двоих.

Судно было довольно большое и вместительное, специально построенное для перевозки пассажиров. Жилые помещения делились на три класса: в первом были комфортабельные каюты, во втором — попроще, а третьим классом ехали в одном общем пространстве внутренний палубы. Каждому пассажиру третьего класса предоставлялась подвесная койка, а между койками располагались столы и лавки. В первом классе было семнадцать кают, во втором — двадцать четыре, а третий насчитывал шестьдесят мест.

Питание было простым и скромным, но достаточно сытным. Рацион состоял из солонины (мяса и рыбы), каши, масла, хлеба, сушёных овощей, а также особым образом высушенного сыра, который мог долго храниться в условиях плавания. В пресную воду для сохранности добавляли спиртовую вытяжку из плодов вечнозелёного дерева эннебер, которая ещё и обладала целебными свойствами. Достаточно было одной столовой ложки этого снадобья на бочку, чтобы продезинфицировать воду и продлить срок её хранения до восьми месяцев. В Нави произрастало множество в высшей степени полезных растений, ценными свойствами которых жители умели пользоваться уже не одну тысячу лет. Природа давала всё необходимое для жизни и здоровья; после исчезновения воронки и исцеления Нави даже начало появляться множество новых видов, а уже существующие усилили свои полезные свойства.

Кроме того, учёные-инженеры в Нави, самые выдающиеся умы среди которых неустанно трудились для улучшения быта моряков, изобрели устройство для получения воды из воздуха, и относительно недавно, лет десять назад, эту новинку начали внедрять на флоте. Работала она на природной твёрдой хмари, залежи которой обнаруживались повсюду на большой глубине под землёй. Это вещество было настолько холодным, что собирало конденсат в огромных количествах. Два-три устройства размещали на мачтах, и из них непрерывной струйкой текла