Современный грузинский рассказ - Нодар Владимирович Думбадзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Долго еще возился он с клиенткой, я думал, конца не будет. А потом все, кроме меня, занялись чем-то, засуетились: фотограф шарит по карманам, шлепает себя по одежде, роется в ящике, Клим спешит выключить слепящий свет — пусть лампы передохнут, возится с аппаратом. «Не знаешь, где мой карандаш?» — спрашивает его наш респондент. «Нет, — отвечает Клим, — в ящике был…», а руководитель тем временем, галантно улыбаясь, приближается к озябшей женщине, подавая пальто с пушистым меховым воротником, поднимает его вровень с ее оголенными плечами и говорит: «Наденьте, пожалуйста, простудитесь…» Прежде чем повернуться, чтобы продеть руки в пальто, женщина охватывает его мгновенным взглядом, и теперь даже по ее макушке — представляете! — по ее взбитым волосам заметно, что он ей понравился… «Нашли?» — «Нет, Клим, — респондент расстроен. — Не знаю, чем выписать квитанцию…» «Очень замерзли?» — обворожительно произносит руководитель, воркует, голос его обольстителен, красив, он пленителен. «Не-е, не очень», — говорит женщина, хорошенькая она, пухленькая. «В ящике смотрели?» — «Да нет там». — «Куда же запропастился?» — огорчен и Клим, а руководитель: «Но теперь вам тепло?» Женщина стоит потупившись. Руководитель средним пальцем изящно отворачивает манжету своей красивой рубашки и с важным видом смотрит на часы, а женщина, пользуясь моментом, охватывает его быстрым взглядом, но, опустив глаза, уже точно знает, какие у него брови, губы, нос, и он ей нравится, ах, как нравится, человеку же, который очень любил литературу, совсем не нравится, что карандаш исчез, он не знает, как быть. «Ну вот, вы и согрелись, по шее вижу, вам тепло, — продолжает руководитель. — Вы никогда не должны мерзнуть, вам всегда должно быть тепло», — и не сводит с нее глаз, ласкает глазами. Женщина прижимается щекой к меху воротника и будто избегает его взгляда, но он нравится ей, нравится, ах, как нравится, и не будь нас, так и кинулись бы друг к другу. «Может, у Аурелиано есть ручка?» — находит выход Клим. «А, в самом деле, — радуется тот, но вдруг вспоминает: — Нет, его ручка подтекает, может, у этого найдется? — кивает он на руководителя, который, склонившись к женщине, улыбается, заглядывая ей в глаза. — Извините, нет ли у вас ру…» — но руководитель не слышит, увлечен… И тут расторопный Клим находит заложенный в книгу карандаш, наш респондент выписывает квитанцию, протягивает клиентке, она собирается уходить — повязывается пушистым платком, руководитель галантно распахивает перед ней двери и помогает одолеть две невысокие ступеньки, подхватив под локоть: «Пока…» — и мы остаемся вчетвером, двое против двух, но фотограф еще не знает, что мы пришли вместе, принимает моего руководителя за посетителя, спрашивает: «Вам на паспорт или…», а руководитель, расплываясь в улыбке: «Нет, нет, я пришел со своим сотрудником…» — «С Тамазом? — удивляется респондент и вдруг вспоминает: — А-а, вы его руководитель — молодой, волевой, энергичный, тот, что о-отлично начал?»
— Да-да…
И вдруг респондент изумленно восклицает:
— Клим, мне кажется или в самом деле…
— Нет, не кажется.
— Поразительно! Какое сходство! Копия, да и только!
— Чудеса! — дивится и Клим, хлопая себя рукой по бедру. — Удивительно как похож!
— Я?.. На кого? — Руководитель смущен, но не подает виду и любопытствует, словно бы без особого интереса: — На кого-нибудь из актеров?
— Ах, нет, нет… — машет рукой респондент.
— На кого же?
— На героя книги! Бывает сходство, но такое?! Невероятно! Клим, да он вылитый Джанджакомо Семинарио, неужели тебе это не бросилось в глаза, Клим?
— Еще бы не бросилось — двойник его! — убежденно заявляет тот.
— Извините, кто это такой? — спрашивает руководитель, все еще не теряя самообладания.
— Старший брат маршала.
— Какого еще маршала?
— Как какого? Бетанкура, не его же! — и он указывает на меня — представляете?! И восторженно: — А знаете, кем вы доводитесь Тамазу, если верить сходству? Дедом!
— Как вас понимать?
— Джанджакомо был от Ариадны Караско, так ведь? — призывает Клим на помощь память.
— Какой Джанджакомо, что за маршал!.. — теряется руководитель.
Растерянность, смущение — не описать!.. Всем неловко, оторопело уставились друг на друга.
— А-а-а, понимаю, — произносит наконец человек, который очень любил литературу. — Вы не читали о Бетанкуре? Не читали, да?
— Не-ет… — говорит руководитель, успокаиваясь. — Какая нужда лгать… Это произведение такое?
— Ха! Произведение — и какое!.. И Льосу не читали? Марио Варгаса…
— Э-э… Нет…
— А Кортасара?
— М-м… Нет.
И внезапно респондент энергично пожимает ему руку:
— Поздравляю вас, поздравляю, счастливый вы человек, счастливый…
— Почему? — недоумевает руководитель.
— Потому, что у вас впереди огромная радость!
— Радость?
— Радость первого прочтения! — поясняет респондент.
Но тут мой руководитель вспоминает про свой будущий труд, вскидывает голову, склоняя чуть вбок, придает лицу строгое деловое выражение, опускается на стул и, барабаня пальцами по стеклу на столе, говорит:
— Позвольте задать вам несколько вопросов?
— Разумеется, пожалуйста, — респондент пытливо смотрит на него и, обращаясь к Климу: — Повесь-ка это, чтобы не мешали. — «Это» — квадратный кусок картона с надписью по-грузински и по-русски: «Перерыв».
10История только начиналась, до этого были всего лишь цветочки.
Мы с Климом — как секунданты, руководитель и странный респондент сидят друг против друга. Все готово: ручка — в руках, анкета — развернута, респондент — само внимание, руководитель, прищурив глаза, разглядывает его и не спешит, нет, на него с сомнением смотрит Клим, я же с недоверием — на респондента. Двое против двух.
