Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

«Поняли хорошо, — сдался Ярцефф. — Есть не открывать огонь без команды по мутантам! С остальными условиями также согласны. Только заберите нас с собой».

Металлопластиковый трос, способный удержать не то что броневик, а танк, мягко шлёпнулся в грязь. Ярцефф ловко спрыгнул, закрепил на броне, юркнув обратно в люк.

— Мэтхен, слышал команду? Доведёшь её до парней. В смысле, без команды не стрелять и не высовываться. А я пошёл на гравиплан к хозяину. Надо выяснить, что за модель и чего стоят эти пашендэйловцы. Опять же, новости узнаю. Дальше давай так: когда они встанут на ночлег и все, кроме часовых, заснут — действуем. Всем подкуполянам — спать. Ночь будет трудной.

Пружинисто спрыгнув обратно, Ярцефф двинулся к гравиплану, с которого слетел трос. Минуту спустя мотор гравиплана заревел, и колонна, увеличившаяся на «приблудный» броневик, двинулась дальше. Снова с чавканьем вылетала грязь из-под гусениц, гравипланы, шедшие в метре над землёй, никаких видимых следов за собой не оставляли.

На свой броневик Ярцефф не вернулся: «А покажите, как тут всё устроено… Ух ты, это не наша развалюха! А можно я тут поеду?» — и внаглую влез внутрь одного из гравилётов, притворив за собой бронедверь. Вояки оказались добрыми, хоть и не подозревали, насколько полезна бывает щедрость: впервые за полтора года затягиваясь сигарой, Ярцефф решил по возможности обойтись без трупов. Ну, разве что если вынудят, и не будет возможности утихомирить охранничков по-хорошему… А пока можно снять «скафандр» и, уютно устроившись в кресле, вновь и вновь обсасывать последние фронтовые новости, байки про приятелей и просто слухи. Совсем скоро бывший капитан КСО стал своим в доску: немногословные солдаты «Пашендэйла» оказались не такими уж буками.

— В общем, они думали, что если расстреляли вагон снарядов, так там никого и не осталось… Как там этот городишко называется, Вязьма? Ну вот, придурки сунулись в развалины скопом — ведь обожглись уже в Смоленске, и именно их отряд. Ну, и получили своё: ублюдки из-за каждого угла стреляли, а было их там под сотню. Больше тридцати добровольцев под флагами домой отправились, да под девяносто в госпиталя загремело. А выродков с оружием девяносто два насчитали, и одного урода старого, который и ходить сам не мог. А всё туда же — подпустил пацанов, сволочь — и гранату взорвал… Может, ещё кто-то ушёл, лови теперь ублюдков.

— Не, вряд ли, — механически отозвался Ярцефф. — Никто не ушёл.

Ему было невыносимо мерзко, что Мечислав и его ребята погибли, как герои, за своего Командарма, а он тут мило беседует с врагом. Одним из тех, кто убивает… Хуже чем убивает тех, кто попадёт ему в руки. Женщин, детей, стариков — неважно, сколько у них рук и глаз. А капитан КСО слушает разглагольствования тыловой крысы, и вынужден поддакивать самодовольному болвану. Спору нет, в «Пашендэйле» служат профи — но профи, и близко не видевшие настоящую войну, зажиревшие от спокойствия, обленившиеся. В общем, обыкновенные люди двадцать второго века, предпочитающие, чтобы за них умирали другие, а они только платили. А лучше и не платить тоже. Своё ведь, кровное, а кровь — она чья-то там.

— Ну почему же? — поддержал светскую беседу Ривкин. — Выродки, они ведь такие. В каждую щель забьются, честно драться не хотят.

«Значит, допотопные «калаши» и голые руки против плазмострелов и гравилётов — честно? — мелькнуло в голове Ярцеффа. Если совесть имела возражения насчёт будущего вероломства, теперь они сняты. — Я уж не говорю про триста тысяч — против полутора миллиардов».

— Ну так, — а теперь Ярцефф не кривил душой, только не пустил в голос сарказм. — Мутанты же, выродки мерзкие. Всё-таки не люди.

— Ага. Насмотрелся уже на их рожи паскудные, — Ривкин затянулся дорогой сигарой, сотрудники частных военных компаний могут себе позволить и не такое. Платят им как надо, другое дело, и требуют немало. — А Сметонис, профессор наш, всё требует и требует: новых ему подавай, да не всяких, особенных, а пока таких найдёшь, кучу вонючих тварей поймать надо. Но, парень, ты понял: на самом деле я тебе ничего не говорил.

Ярцефф кивнул. Они не побежали бы доносить на частников, если б даже правда были добровольцами. А так, понятное дело, смысла нет тем более.

— Могила. А зачем живые нужны? — поинтересовался он. Раз уж плюнули на секретность, давайте и остальное выкладывайте. — Я бы их вместо собаки, дом охранять, не взял!

— И очень зря, между прочим, — хмыкнул Ривкин. — Всякие денежные мешки даже заказы делают внутренникам: отловите, мол, мутантёнка поинтереснее, двухголового, или мохнатого, или четырёхрукого, или умного чересчур, чтобы поболтать было с кем. А потом в зверинцы их да в бордели. Вот я и думаю: Подкуполье-то мы уничтожим, а кто их у частников изымать будет?

— Ага. И университетов.

— Ты про нашего профа, парень? — ещё раз улыбнулся Ривкин. Ярцефф безошибочно определил его состояние: только что командиру отряда во все тридцать два зуба улыбнулась удача. Интересно — не, посёлке ли, где нашлись трупы? — Не волнуйся, проф не для себя их ловит. Тут всё законно, у него даже квота на вывоз живых тварей есть. И их там не разводить будут — наоборот, облучать всякой дрянью и на части резать. А тех, кто выживет, потом в одном проекте используют. Посмотрим, сохранят ли они хоть какой-то разум, когда излучением накроет…

— А что за проект, если не секрет?

— Да так, — спохватился Ривкин. — Средство для повышения потенции разрабатывают.

Поздно: капитан КСО не мог позволить себе такую роскошь, как забывчивость. Рассказ Мэтхена отложился в долговременной памяти, и стоило прозвучать вполне прозрачному намёку… «Сайгон», — вспомнил Ярцефф. Отчего-то последнее время его всё больше интересовало это, вроде бы безобидное развлечение серьёзного института. — Прав был Мэтхен! А я сразу не поверил… Серьёзная штука, ох серьёзная, если ради неё мутантов сотнями ловят и частники работают. Когда их возьмём, надо будет выяснить, что к чему, поподробнее».

— Так, ясно. А что в Смоленске? Мы-то вперёд ушли, не до того было. Столько посёлков надо чистить… Вот чего не пойму: такая территория огромная втуне пропадает. Что ж её раньше не почистили?

— В Смоленске всё так же, — нахмурился Ривкин. — Выродки поймали наших в засаду…

— Да это я помню, сам пытался деблокировать группу Наттера…

— А ночью вырвались из окружения. Танк пустили на нашу базу в Гедеоновке, а когда мы стянули туда все силы, ударили на юге. Ну, а на южном берегу у них свои… выродки были. В общем, пока эти тыловые крысы глазами хлопали, выродки под землю ушли. А подземка там у них не как в Голицино: и залегает глубоко, и порода другая, и сами подземелья больше. Воздуховоды так и не нашли. Прикинули они возможные потери при штурме — и решили, мол, ну его на фиг. Заминировали подозрительные места, где могут входы быть, у того, где выродки вошли вошли, блокпост поставили — и двинули остальных дальше. Правильно: эти там сами передохнут, а попытаются вылезти — все и лягут. Может, внутренники потом разберутся.

— Да, плохо. Хорошо хоть, нигде больше такого нет, — неопределённо ответил Ярцефф. Но настроение поднялось: приятно узнать, что друзья живы, на воле и сражаются. — А в Москве что?

— Да никто толком не знает! — усмехнулся Ривкин. — Дурдом полный. Собрались на главной площади десятки тысяч выродков и орут — ты не поверишь, президента себе выбирают. А президент-то на нашем крючке давно. Задача у него такая — собрать побольше народу на открытом месте, а уж наши, когда подойдут, почистят гадюшник… А у нас своя задача: опередить бронеколонны. Иначе, хе-хе, одно мясо останется. Ладно, парень, ты с нами? Давай, решайся, и броневичок твой, если что, пригодится. А я замолвлю за тебя словечко в отделе кадров Компании. Плата поначалу, конечно, не то — десять тысяч энергоединиц в месяц. Так это же поначалу, на испытательный срок.

— Сколько?! — деланно изумился Ярцефф. «Офисному планктону положено изумляться таким заработкам» — решил он. — Ну, ладно, пять, но десять — и новичку?!

— Идиот, у нас лейтенанты пятьдесят тысяч зашибают, а старший комсостав по сто! А сколько начальство себе бонусов начисляет, никто даже и не знает! — Ривкин подумал, и решил к бочке мёда подмешать ложку дёгтя: — Иное дело, и требуют — соответственно.

— Ну, раз так, — расплылся в простодушной улыбке Ярцефф. — Так я в лепёшку расшибусь, парни.

— Какое у тебя раньше-то задание было? — нахмурился Ривкин.

— А, неважно. Передовое охранение, разведка, зачистка небольших групп. Но там-то всё за свой счёт, а тут такие деньжищи предлагают! Обойдутся. Кто платит, для того и девочка старается!

Ярцефф подмигнул Ривкину, мол, ты думаешь, что я дурак, но запах денег я чую. И за такие суммы готов сделать что угодно. Хоть богатым извращенцам попу подставить, хоть продать родную мать торговцам органами. Таких-то людей и старались набирать подобные компании.