Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

Толпа показалась на открытом пространстве, когда до неё было ещё метров сто. Их было несколько больше, чем предполагал Ривкин — не меньше сотни. Если б не новейшие прицелы, для которых многослойного смога просто не существовало, стрелять можно было бы лишь метров с десяти. Кого-то бы подстрелили, зато остальные просто стоптали бы редкую цепь. Да и сейчас придётся постараться, уложить всех ещё до подхода. Но прицелы давали время — драгоценное нынче, да и всегда.

— Цельсь! — скомандовал Ярцефф. — Пли!

Приглушённые, будто вынули пробки из бутылок с шампанским, хлопки выстрелов. Они так непохожи ни на грохот старинного порохового оружия, ни на змеиное шипение выстрелов плазмострелов. Да и калибр — какие-то три миллиметра, фактически и не пули, а толстые, полые внутри иглы со снотворным. Слишком лёгкие, нестабильные в полёте, а потому и не летящие дальше двухсот метров. Сама по себе такая не убьёт даже крысу, ну, разве что, и без того дышащую на ладан. Зато при попадании в тело из полости внутри «пули» выплёскивается двести миллиграмм сильнодействующего препарата. Человеку или мутанту хватит на пару суток не сна даже, а чего-то вроде комы. Ярцефф вспомнил лекцию в учебке: «Пульс нитевидный, десять-пятнадцать ударов в секунду, температура тела падает до двадцати градусов, внешне неотличим от мертвеца». Ну, а потом поражённого транквилизатором ждёт «отходняк» — по симптомам похожий на жесточайшее похмелье.

Мутанты опрокидывались навзничь, катились кубарем по замусоренному пустырю, иные падали прямо, иные скрючивались в агонии. Кто-то, у кого по всему телу тут и там прорастали клочья грязной шерсти, повис на ветвях безлистых кустов — будто распялили, чтобы просушить, содранную шкуру. Те, кто не попали под первый залп, окончательно обезумели и топтали упавших — и сами ложились тут же. Благо, иглы полетели и с боков, и со спины — похоже, Ривкин решил, что проверку новички уже прошли.

Некоторым не повезло: кого затоптали, кому, невзирая на наставления Ярцеффа, попали в глаз или в висок. Были и такие, кто просто-напросто упал лицом в чёрную лужу с розовой пеной по краям. Именно так погиб совсем крошечный, до последнего цеплявшийся хилыми ручонками за порванный комбинезон матери, мутантёнок — и Ярцефф знал: он ещё не раз придёт в кошмарах, спрашивая: «За что вы меня убили?» Но большинство очнётся. Не сразу, конечно, и ещё успеет много-много раз проклясть неуместное великодушие. Если Ярцефф и его бойцы сейчас допустят ошибку.

Толпа редела быстро. Хлопки выстрелов пневматики перекрыл басовитый рокот, впрочем, гораздо тише пулемётного. В прицелах мелькнула приземистая туша гравилёта, из которой уже выдвинулась странная, напоминающая совсем уж древнюю картечницу, установка. Изо всех восьми стволов непрерывным потоком вылетали иглы. Воздух наполнился свистом, в спину остаткам толпы хлестнул настоящий ливень игл. Будь пулемёт настоящим, на пустыре осталось бы лишь кровавое месиво. Но пуле-иглы разили, не уродуя тела, даже те, что попадали в затылки, не убивали, только усыпляли. Действовала «нелеталка» почти мгновенно.

…Последний мутант, здоровенный амбал с медно-зелёной кожей и чёрным гребнем, от лба через голову спускавшейся до самого крестца, почти добежал. Он даже замахнулся ржавой, выщербленной сапёрной лопаткой, метя рассечь Мэтхену голову. До изгнанника донёсся тяжёлый дух немытого тела, яростный рёв, казалось, сорвёт с головы волосы. Он успел почувствовать вонь раззявленного рта, когда над ухом хлопнула пневматическая винтовка. Могучая, бревнообразная рука, так и не выпустив лопату, нехотя обмякла, как сдувшийся воздушный шар, ноги-колонны подломились, крупное тело осыпалось на покрытое слизью бетонное крошево, как стена отстоявшей своё древней «хрущёвки». Их развалин встретилось на пути немало.

Взревели, заводясь по новой, моторы, ожила рация.

— Не стоим столбами, работаем, работаем! — И чуть в сторону, невнимательный гражданский пропустил бы мимо ушей, гражданский, но не капитан КСО. — Попользуем их ещё, Перейра — и тоже усыпим, а потом их начальству передадим. Пусть трибунал решает, зачем они приказ нарушили. А ты думал, я таких придурков на службу приму? Да у меня и прав-то таких нет! — Затем — снова громко, в рацию: — Туши сортируем, отдельно самцов, отдельно самок, отдельно детёнышей. Особенных уродов — отдельно… Выполнять!

Ярцефф зло усмехнулся. Но время для атаки ещё не настало. Пусть расслабятся, решат, что остолопы-добровольцы уже у них в руках. И ещё нужно приоткрыть двери броневика — счёт времени пойдёт на секунды.

— У вас роботы есть, я видел!

— Выполнять! А то вызову ваших, и объясняйте им, отчего приказ нарушен!

— Выполняем, — скомандовал Ярцефф. — Как услышите выстрелы — падайте. Остальным — оружие к бою, без команды не стрелять.

Таскать скукоженные, скрученные судорогой тела было неимоверно тяжело, Мэтхен тотчас вспотел. На миг он и правда почувствовал себя срочником прошлых времён, впервые в жизни копающим траншею «от забора до обеда». Даже осознание того, что в броневике, боясь даже дышать, ждёт своего часа восемнадцать проверенных парней, не очень-то помогало. Тяжко таскать неостывшие, но будто уже окоченевшие тела. Ещё тяжелее — зная, что вот этого вихрастого мальчугана лет трёх, может быть, ты сам и подстрелил…

…Рёв моторов пробил вязкую пелену усталости. Мэтхен поднял голову, подслеповато моргнул, пытаясь вглядеться в пелену смога слезящимися глазами, потом вспомнил, что в скафандре прибор ночного видения. Так, посмотрим, что там, на дороге… Мать моя женщина!

Наверное, они услышали бы колонну, если б не бой, за несколько километров. Но вопли избиваемых мутантов заглушили всё. И вот теперь всего в нескольких десятках метров, отбрасывая с гусениц комья грязи, покачивался на ухабистой дороге старый-престарый танк. Вроде бы — «польский» Т-90, Мэтхен был не очень-то уверен. Может, и «восьмидесятый».

За ним, растянувшись на пару километров, шла остальная колонна. Командирский гравилёт, двигавшийся по земле, три или четыре танка, пятнадцать бронетранспортёров, почти двадцать боевых машин пехоты — и между всем этим богатством тряслись заполненные каким-то оборудованием старинные карьерные самосвалы. В центре колонны, со всех сторон прикрытые разномастной бронёй, переваливались похожие на гигантские сосиски бензовозы. Раз… два… три… четыре… Внутри каждой цистерны плескались тонн по пятьдесят синтетической солярки. Её, Мэтхен был готов поспорить, взяли на захваченных заводах уже здесь, в Подкуполье. «Всё предусмотрели, суки» — с бессильной яростью думал он.

Помимо танков, в составе колонны тряслось несколько самоходных гаубиц, мощные стволы лениво покачивались, будто грозили свинцовому небу кулаками дульных тормозов.

Мэтхен оглянулся на стоящего у броневика Ярцеффа. Тот тоже не ожидал встретить кого-то ещё, а теперь поздно. Что толку, что в «Брэдли» по-прежнему ждут своего часа друзья? Одного выстрела могучей пушки хватит, чтобы заморское старьё разлетелось горящими обломками. Для подобных штук и делались стальные тиранозавры.

Командиры колонны уже заметили чужаков. Ловко проскользнув между машин, командирский гравилёт выскользнул из колонны. Мощный мотор урчал на самых малых оборотах, обманчиво-тяжеловесная машина подползала к замершему гравиплану Ривкина и Сметониса. Наконец, машина опустилась в хлюпнувшую грязь, бронедверь приоткрылась, наружу выпрыгнул щеголеватый офицер в скафандре, с новеньким, явно армейским плазмострелом, невесть как доставшимся тыловику. Как младший по званию, Ривкин отдал честь первым, но командующий колонной полковник задержался всего на мгновение: всё-таки лейтенант даже не проходил по его министерству. Из гравиплана высунулся неуклюжий Сметонис, он готовился, если что, поддержать командира «пашендэйловцев». Полковник досадливо зыркнул на учёного: только путающихся под ногами гражданских ему и не хватало!

Мэтхен перевёл взгляд на Ярцеффа. Под скафандром было не видно, но он представлял себе, что испытывает командир. И не поймёшь, что лучше: то ли броситься на них сейчас, в безнадёжную, погибельную атаку, то ли ждать, когда этот вот… Ривкин скажет, что они дезертиры, наплевавшие на приказ. Остальное выяснят потом — когда пойдут обыскивать броневик… Попались, на сей раз попались. А если завести броневик и на полной скорости рвануть из посёлка? От боевого гравилёта на наземной технике уходить — что от танка на своих двоих.

Отложил в сторону предпоследнее тело, распрямил уставшую спину, ноги сами понесли Мэтхена к командиру.

— Что делать будем?

— Молчи. Клеопатря, постарайся развернуть башню… Плавно, чтобы никто не заметил… Цель — гравилёт. Дудоня, при первых выстрелах заводишь мотор и рвёшь в поле. Если повезёт, уйдёте. Выложите несколько автоматов. Те, кто не в машине, никуда не идут: постараемся хоть немного их придержать. Я — к этим ублюдкам, зубы заговаривать…